Варвара Кирилловна и Олеся медленно шли в поликлинику, которая была расположена совсем недалеко. Пожилая женщина опиралась на тросточку, Олеся её поддерживала.
- Эх, а когда-то я была такая шустрая и так любила танцевать! – сказала старушка. – Старость – не радость. Но с другой стороны, дожить до старости – тоже счастье, ведь не каждому это дано.
- Конечно, а вы, вообще, большая молодец! – Олеся приобняла Варвару Кирилловну за хрупкие плечи. – Уверена, что ещё и станцуете! Сами говорите, что Иван Сергеевич – отличный врач.
Начало здесь. Предыдущая часть
- Это да, - закивала пожилая женщина, - очень хороший и внимательный. И необыкновенно обаятельный! Мне кажется, от одной его улыбки можно выздороветь. Была бы я помоложе лет на пятьдесят, точно бы влюбилась!
Запись к врачу у Варвары Кирилловны была на десять утра, они пришли немного раньше. Олеся усадила свою подопечную на стул рядом с кабинетом, а сама пошла взять её карточку в регистратуре. Молодую женщину уже хорошо знали в поликлинике, поэтому документы пациентов давали ей в руки без лишних вопросов.
Когда Олеся вернулась назад, Варвары Кирилловны в коридоре не было. Значит, врач пригласил её пройти в кабинет. Молодая женщина аккуратно приоткрыла дверь и сказала:
- Здравствуйте, я принесла карту Варвары Кирилловны.
- Доброе утро! Отлично, - улыбнулся интересный мужчина в белом халате. Видимо тот самый Иван Сергеевич, которого так нахваливала старушка. – Положите, пожалуйста, мне на стол.
Олеся прошла в кабинет и встретилась взглядом с симпатичным доктором. Ей показалось, что и он смотрит на неё с интересом. Или только показалось? Но в любом случае, она вполне разделяла мнение Варвары Кирилловны. Иван Сергеевич, действительно, очень обаятельный мужчина. С первого взгляда это понятно.
Когда Олеся выходила из кабинета, она услышала, как доктор сказал своей пациентке:
- Красивая девушка. Внучка ваша?
Ответ Варвары Кирилловны Олеся уже не услышала за закрытой дверью. Она присела на стул и задумалась. Нужно позвонить Павлу. У него было время подумать, успокоиться и принять всё, как есть. Во всяком случае, Олеся очень на это надеялась. Хотелось бы вместе подать заявление на развод, чтобы было меньше проблем. По обоюдному согласию их разведут быстрее.
На квартиру Павла Олеся претендовать не собирается, несмотря на то, что последние несколько лет именно она оплачивала все коммунальные услуги. Ничего ей не нужно от мужа. Заберёт только вещи свои и дочкины да швейную машинку, которую ей подарили родители на день рождения.
Аринка останется с ней, это само собой. Даже если Павел вдруг воспротивится, что маловероятно, то какой суд отдаст ребёнка отцу, который уже долгое время нигде не работает, да ещё и злоупотребляет спиртным? Олеся легко это докажет, и свидетелей найдёт, если будет нужно. Та же соседка Марина и её муж Антон всё подтвердят.
Но всё же Олеся надеялась, что до этого не дойдёт. Павел себя-то обслужить толком не может, точнее, не хочет, неужели он изъявит желание самостоятельно заботиться о дочке? Готовить, стирать, гладить её вещи… При одной мысли об этом Олесе стало даже смешно. Она представила своего огромного мужа, который стирает руками в тазике дочкины вещички, а потом варит кашу и месит тесто, чтобы испечь любимые Аринкины булочки с корицей. Нет, это из области фантастики. Её муж потребитель, он способен только брать, ничего не давая взамен. Теперь-то она понимала это очень хорошо.
Да и Аринка явно не захочет жить с отцом, ей уже десять лет, суд обязан учесть её мнение. Так что с этой стороны Олесе опасаться нечего. Вот только бы Павел согласился на развод и не стал чинить препятствия. Этого Олеся боялась. Она посмотрела на часы. Начало одиннадцатого. Её муженёк, возможно, ещё спит. Обычно он полночи смотрит телевизор и засыпает часа в три, соответственно потом до обеда отсыпается. Если сейчас разбудить его телефонным звонком, он может разозлиться. Олеся решила позвонить Павлу во второй половине дня.
Минут через десять из кабинета вышла Варвара Кирилловна, заботливо поддерживаемая Иваном Сергеевичем.
- Передаю вам это сокровище, - улыбнулся врач Олесе.
- Ну вы скажите, доктор! – засмущалась старушка. – Тоже мне сокровище нашли. Хотя, если рассматривать меня как антиквариат, то, может, быть вы и правы! Пожилая женщина рассмеялась.
- Я искренне говорю, дорогая Варвара Кирилловна, ваши оптимизм и остроумие не перестают меня восхищать. Молодёжи бы у вас поучиться, как нужно любить жизнь.
- Согласна с вами, - сказала Олеся, - наша Варвара Кирилловна потрясающая женщина.
- Ну хватит, хватит, - беззлобно заворчала старушка, - засмущали вы меня. Сейчас разволнуюсь, давление ещё подскочит, придётся вам тут со мной возиться. Лучше Олесеньке комплимент сделайте, Иван Сергеевич, она такая красавица и умница, а я-то что? Сухофрукт. Но жизнь я люблю, это вы верно заметили. Она меня била больно не раз, а я всё равно её люблю!
- И правильно, - согласился Иван Сергеевич. - Олеся, рад был познакомиться. Признаюсь, поначалу принял вас за внучку Варвары Кирилловны. Я выписал рецепт, зайдите сразу же в аптеку. А через две недели снова жду на приём.
***
Павел с аппетитом съел две тарелки борща, с раздражением подумав, что теперь ему придётся самому заботиться о своём пропитании. Готовить он не умел совершенно. Мама никогда его этому не учила и вообще не подпускала к плите. Однажды, когда ему было уже лет двенадцать, он спросил у матери разрешение пожарить яичницу, на что Надежда Алексеевна ответила категорическим отказом. Она боялась, что её Павлуша обожжётся или, Боже упаси, забудет выключить газ.
Женщина даже разогревать еду на плите сыну не разрешала. С утра, перед уходом на работу, она готовила всё свежее, заворачивая кастрюльки в толстые ватные одеяла, и еда до обеда оставалась тёплой. Паша приходил из школы и обедал. Он к этому так привык и сам уже не проявлял интереса к приготовлению еды. Потом в его жизни появилась Олеся. Она, конечно, еду в одеяла не заворачивала, Павел сам всё разогревал, но попробовать что-то приготовить самостоятельно он даже не пытался. Максимум, на что его хватало – сделать бутерброды.
И вот теперь мысль о том, что ему придётся самому вставать к плите, очень озадачивала Павла. Он любил вкусно и плотно поесть. И вообще любил жить на всём готовом, искренне считая, что кухня, уборка квартиры, стирка и глажка – это чисто женские дела и проблемы. Мужчины подобными глупостями не занимаются. И вот как теперь ему быть? Чистые носки, бельё и футболки скоро закончатся. А у него даже стиральной машинки сейчас нет.
Павлу сделалось совсем тоскливо, перспектива стирать руками свои вещи совсем не радовала. Как же ему вернуть Олесю? Эх, если бы не её родители, у него бы всё получилось. Это они повлияли на дочь, убедив её подать на развод. Этот Виктор Борисович, напыщенный индюк, Павлу он никогда не нравился. И он радовался, что Олеся редко видится с родителями и совсем не приглашает их домой. Всё было так хорошо, просто замечательно… И вот в один миг рухнуло.
Неожиданно Павлу пришла в голову идея. Нужно подкараулить Олесю, когда она будет возвращаться с работы и снова попросить прощение. Одно дело, разговор по телефону и совсем другое, личная встреча. Глаза в глаза, так сказать. И цветы ей подарить. При виде красивого веника она точно растает. Ай, неувязочка. На цветы деньги нужны, а у него их нет. Может быть, Костяну позвонить, попросить долг вернуть сегодня? Да неудобно, так можно и друга потерять. Сказал же Костян, что ближе к выходным вернёт.
У соседей попробовать занять? Маринка, конечно, стерва редкостная, она не даст, а вот у Антона можно попробовать перехватить. Мужская солидарность - дело такое… Вот только дома сейчас Антон или в рейсе? Павел взглянул на часы. Маринка сейчас по-любому на работе, а Антон, если не в рейсе, наверняка, дома.
Павел натянул спортивные штаны и футболку, вышел из квартиры и постучался к соседям. Удача ему улыбнулась, Антон открыл дверь.
- Здорово, сосед! – сказал Павел. – Как делишки?
- Да ничего, всё в порядке, - ответил Антон. - Ты по делу или просто поговорить? А то я уже уходить собираюсь.
- Я по делу. Антоха, выручай, от тебя зависит моя судьба.
- С каких это пор я стал вершителем судеб? – удивился сосед.
- Понимаешь, мы с Олесей поссорились, и она ушла от меня, уехала с дочкой к родителям. А я не могу без неё и Аришки. Вот просто извёлся весь уже, хожу сам не свой. Люблю её, и дочку люблю.
- Ну а от меня-то ты чего хочешь? – ещё больше удивился Антон.
- Займи денег, пожалуйста. Я совсем на мели. Хочу жене цветы купить, бабы же падкие на все эти штучки, сам понимаешь.
- Так, может, тебе для начала на работу устроиться? – спросил Антон, которого Марина уже успела ввести в курс дела. – Тогда, глядишь, и на цветы для любимой жены деньги будут и на всё остальное.
- Так я уже почти устроился, на собеседование иду сегодня, - нагло врал Павел, - но сразу же мне ведь никто не заплатит, а деньги нужны сегодня. Ну так что, Антоха, выручишь по-соседски? Не дашь моей семье развалиться?
- Ну… - замялся Антон. Павел ему не нравился, он сам был трудягой, с четырнадцати лет начал подрабатывать, чтобы помогать матери, воспитывающей его и двух младших братьев без отца. Сейчас для своей семьи старался, ни от какой работы не отказывался, и поэтому тунеядец сосед, живущий за счёт женщины, не вызывал у него симпатии. Но Антон был добрым малым, и поэтому решил всё же помочь Павлу. В конце концов, вдруг тот в самом деле встал на путь исправления.
- Вот спасибо, Антоха, я отдам с первой зарплаты! – обрадовался Павел, беря из рук соседа хрустящие новенькие купюры.