На перемене Женя Боровикова подошла к Веронике с Маринкой. Девчонки явно о чём-то секретничали. И ничего удивительного, – девочки умеют сделать секрет даже из ничего, – если бы не Женя: Боровикова так была уверена в своей неотразимости, что трудно припомнить, когда она вот так снисходила до того, чтобы поболтать с девчонками на перемене. А сейчас она с покровительственной улыбкой что-то объясняла Марине и Веронике.
- Мельникова Сашка… – долетел до моего слуха насмешливый Женин голос. Я оглянулся на девчонок. Марина почему-то вспыхнула, а Боровикова вызывающе встретила мой взгляд.
Этим летом – после девятого класса – мы с Мариной почти не виделись. Сразу после экзаменов она уехала к отцовой сестре, в посёлок на Азовском море, под Донецк. А мы с Данькой всё лето провели в военно-спортивном лагере на берегу Северского Донца: мы ж с ним готовимся стать горноспасателями. Видно, за лето что-то изменилось, – первого сентября мы с Маринкой встретились просто как одноклассники… Будто не мы в самом начале мая вместо третьего урока уехали на моём мопеде за террикон «Перевальной», не мы сидели на склоне Глубокой балки, среди мягких всполохов воронцовых лепестков, прислушивались к тихому звону воды в кринице. И до самого вечера целовались… Может, какая-то встреча там, на берегу Азовского моря, стала для Маринки более значительной, чем наш день в цветущих воронцах, когда я сладко хмелел от криничной воды – потому что пил её из Марининых ладоней… Может, в суровых буднях военно-спортивного лагеря я согласился с Данькой, что все эти встречи-ожидания остались в детстве, а теперь мы участвовали в отдельных этапах учений военизированной горноспасательной части и чувствовали себя мужиками… Только первого сентября мы с Мариной просто кивнули друг другу. Потом я иногда встречал удивлённый и грустный Маринкин взгляд, но в эти дни мы с Данькой уже искали по всей школе новенькую девчонку, которая оказалась учительницей 1-А.
Я усмехнулся: Женя Боровикова с пятого класса не может смириться с тем, что воронцы я дарил не ей, общепризнанной школьной красавице, которая удостоила меня своего внимания… и даже решила позволить мне носить её ранец – не ей, а ничем не примечательной Марине Быстровой. И не может забыть Женя, как мы с Мариной уехали тогда в степь… Похоже, ей удалось убедить сейчас Веронику с Маринкой в том, какие мы с Евдокимовым негодяи… и вообще, – два придурка, что влюбились в Сашку Мельникову. Получается, колючие букеты Александре Павловне – это дело не Жениных рук, а, скорее, её изобретательности… Неужели Маринкина обида на нашу равнодушную встречу после лета вдруг очнулась… И это они с Вероникой осуществляют замысел Боровиковой. Уже выпал снег, а они где-то раздобывают сухие цветы колючего татарника.
Данька не стал так глубоко анализировать Вероникины обиды: мало ли, что там было в восьмом классе!.. Детство, одним словом. Мы подошли к девчонкам, и Евдокимов кратко предупредил Боровикову:
- Я тебя с ног до головы засыплю этими букетами.
Женя презрительно покрутила пальцем у виска, кивнула девчонкам:
- Видели, что любовь с людьми делает!.. А у них, в Перевальном, ведьма живёт – эта, Ульяна Караваева… Мне сестра двоюродная рассказывала, что Сашка Мельникова бегает к ней. Понятно, девочки, почему эти два придурка с ума сошли?
После уроков я дождался Марину во дворе школы. В её глазах просияла такая счастливая надежда, что мне стало стыдно – за свой вопрос, который я хотел ей задать… И всё же я спросил:
- Марин, это вы – букеты эти?..
Маринкины глаза потухли. Она бесцветно посоветовала мне:
- Иди ты, Ивашов…
И вышла со двора.
… Соколов… или, как у нас было принято его называть, – муж Соколовой вдруг стал похож… ну, не на императора, конечно, а просто – на директора школы. Одновременно с этим наша классная, Екатерина Алексеевна, казалась какой-то подтаявшей, что ли… Побледневшей и уставшей – точно. После шестого урока – оставалось время до начала тренировки – мы с Данькой устроились под лестницей: мимо нас нельзя было незаметно пройти на второй этаж, где находился кабинет 1-А. По лестнице поднялась техничка Олеся Мироновна, потом наш библиотекарь Стелла Юрьевна. Туда-сюда пробежали какие-то мелкие, вроде Юльки Соколовой из 7-А… Букета из сухого татарника ни у кого не было. И тут мы услышали, как в учительской разговаривают Екатерина Алексеевна с Софией Аркадьевной. Начало разговора мы не слышали, – императрица с Софией спустились в учительскую, должно быть, из кабинета географии.
- Сонь, чайку поставь, – попросила Екатерина Алексеевна. – Домой не хочу идти… Посижу, проверю вот… практические.
София Аркадьевна вздохнула:
- Ты прямо на себя не похожа, Кать.
Вот так – Катей – нашу классную называла только София Аркадьевна: непонятно, почему, но они были подругами. Наверное, притягивали друг друга по принципу противоположностей…
- Ты таешь, – на глазах. Может, нет причины?.. Может, он просто боится, – что к тебе зачастил Ладынин. – София Аркадьевна мягко упрекнула подругу: – Ты со своим кабинетом географии всё шахтоуправление мобилизовала! И всё это – новое оборудование, ремонт – идёт мимо него… всё-таки директора школы. Думаешь, он не ревнует?.. Вот и решил… собрался с духом, наконец. Чтобы не потерять тебя, решил хотя бы директором стать… если не императором. Ну, что тебя так встревожило? Ты что, Кать, – и правда думаешь…
Что Катя думает, мы не услышали: София Аркадьевна выглянула в коридор, плотнее прикрыла дверь. Да и нам пора было отправляться в спортзал, к тому же мотивы того, почему Соколов вдруг вспомнил, что он директор школы, нас не интересовали: у нас были более важные дела, нам надо было выяснить, кто это так настойчиво упражняется в искусстве икебаны из сурового местного материала… А главное, – кто и когда приносит букеты в 1-А.
Целые зимние каникулы мы не видели Сашу. Однажды собрались в Перевальный – нас даже не испугало, что степь по пояс занесена снегом. Да и идти-то, если по прямой, через Глубокую балку, с полчаса. Но Данька вздохнул:
- Что мы… как пацаны назойливые, надоедать ей будем на каникулах.
Я согласился, хотя так хотелось увидеть её… Мне кажется, – мы с Данькой не признавались друг другу, что она нам обоим снится. Да и в чём признаваться, если и так ясно: раз мне снится, значит, и Даньке… Удивительно, но Игорь Олегович на все каникулы уехал в Донецк. По такому снегу ехать на мотоцикле в Перевальный – нечего даже думать об этом. И вообще, физрук наш молодец: тоже понял, что нечего надоедать Александре Павловне на каникулах… Почему-то нам с Данькой стало легче, что Игорь Олегович на каникулах ни разу не был в Перевальном. И ещё было хорошо, что под таким снегом отыскать в степи сухой татарник просто невозможно.
А после каникул на Сашином столе, как будто никакого снега не было, лежал букет из колючего татарника. Колючки от мороза высохли ещё больше, стали будто острее… как-то зловеще потрескивали. Мы с Данькой успели убрать его – до Сашиного прихода. Александра Павловна вошла в класс, бросила внимательный взгляд на учительский стол, улыбнулась нам с Данькой – как каким-то несмышлёнышам… И мы поняли: она догадалась, что букет всё-таки был…
А через несколько дней исчез классный журнал 1-А.
- А вот это уже серьёзно, Александра Павловна, – остановила Сашу Екатерина Алексеевна. – Посерьёзнее, чем Ваши короткие юбки.
Саша давно ходила в брючках, и мы с Данькой ещё раз убедились, что любим её не за короткие юбки…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»