Петербургский лейбл Intonema вот уже одиннадцать лет выпускает записи российских и зарубежных музыкантов, работающих в области импровизационной, академической, электроакустической и просто необычной экспериментальной музыки. Менеджмент лейбла отличается серьезным подходом ко всем аспектам: отбору материала, работе над звуком, оформлению релизов. Каждый выпущенный Intonema диск — это продуманное до мелочей произведение, способное доставить немало эстетического удовольствия любителям в хорошем смысле странного искусства. Но, разумеется, есть и те, кто подобную «странность» в музыке не приемлет.
Правда ли, что весь импров звучит одинаково? Мы решили «проверить слух» одного из основателей Intonema (и постоянного автора «Джазиста») — мультиинструменталиста Ильи Белорукова. В середине февраля Леонид Кравченко встретился с Ильей и предложил ему опознать вслепую некоторые из изданных им работ и рассказать о них. А заодно поговорил с ним о том, чем отличаются московская и петербургская импров-сцены, какие черты присущи финским и средиземноморским музыкантам, в чем преимущества CD-формата и какие трудности возникают перед издателями необычной музыки в России и за ее пределами. Материал подготовлен при участии Артёма Тимофеева.
→ Играет: Wozzeck «Act III: Comics» (2011)
Wozzeck — группа, костяк которой составляют сам Илья Белоруков и басист Михаил Ершов, второй основатель лейбла Intonema. На этом альбоме, самом первом релизе лейбла, команда играет 47 очень коротких импров-композиций, в которых шум соседствует с тишиной. Говоря об этом материале после его выхода, Илья отмечал, что иногда музыкантам бывает довольно сложно НЕ играть — и здесь мы как раз можем слышать результаты преодоления их желания издавать звуки. Оформлен диск в стилистике нуарного комикса. Все следующие релизы придерживались схожего дизайна: компакт-диск в четырехполосном диджисливе с карманами для CD и буклета и вырубкой в форме буквы «i» на развороте.
— Это первый релиз Intonema, «Comics» от Wozzeck. Оформление для него делал Виктор Меламед, с ним нас свел Пётр Ганнушкин [основатель «Джаз.Ру», джазовый фотограф. — Прим. редакции]. Оно нарисовано в черно-белой эстетике «Города грехов» [«Sin City», цикл графических романов Фрэнка Миллера. — Прим. редакции]. Там, кажется, 47 треков, самый длинный минуты на две. Каждый проиллюстрирован кадром — в них нет реплик, есть только звуки, которые можно слышать в музыке. Сначала записывали звуки, а потом я выстраивал на их основе историю. Мы выпустили этот релиз, потому что была задача сделать альбом с комиксом, и мы с Мишей Ершовым подумали, что стоит реализовать всё это самим. Так началась история лейбла. Мы не особо планировали что-то делать дальше, просто хотели сделать такую бирку. Раньше я выпускал какие-то релизы на CD-R, а здесь уже всё было официально и профессионально. Хотя это всё равно андеграунд.
— Он очень классно сделан, именно на уровне физического восприятия. И сразу же выработался этот стиль оформления?
— Да, мы смотрели, где можно что-то подходящее отпечатать, и остановились на таком штампе, так называемой вырубке — обычно она идет в виде каких-то стандартных полукружков, а у нас своя. Заказали, сделали, так с тех пор ей и пользуемся.
— А как появилось название лейбла?
— Я искал какое-то слово, и вот это подошло [смеется]. Это слово означает интонацию, которую ты делаешь в конце предложения, насколько я помню. Такое витиеватое определение, которое мне понравилось — вроде про тон, про звук, но ничего не понятно [смеется]. Но тут речь про оттенки звука, какие-то маленькие изменения, и это соответствует тому, что мы делаем.
→ Играет: Wozzeck «Act 5.3» (из альбома «Act 5», 2013)
Пятый альбом Wozzeck «Act 5» состоит из пяти сорокаминутных композиций в разных жанрах (от эмбиента до экстремального металла), созданных по определенным инструкциям и партитурам. В одной из них, например, музыканты озвучивают число Пи с помощью специального алгоритма. Все композиции написаны Белоруковым, и в них чувствуется влияние алеаторики в духе Джона Кейджа. Релиз вышел на DVD с аудиофайлами, к нему прилагается буклет с подробными описаниями партитур.
— Это тоже Wozzeck, пятый. Это всё родилось из полушутки: а давайте, раз пятый акт, сделаем пять треков? А давайте сделаем их по сорок минут? А давайте! Мы записывали это на протяжении двух лет, потом еще год готовили сам релиз с буклетом. Задумка была в том, чтобы сделать пять минималистичных композиций с какими-то идеями внутри. Там взяты некоторые идеи из современной академической музыки, но формы довольно странные. Там, например, есть электронная музыка, сыгранная живыми музыкантами. Все треки были сыграны живьем, одним дублем.
«5.3» — моя любимая композиция с альбома. Такой импровизационный блэк-метал по 30 секунд, а затем 30 секунд тишины. Мы играли ее в рок-клубах пару раз, люди хлопали… первые минут десять после каждых тридцати секунд [смеется]. А потом такие — ну ладно, чуваки настраиваются. А потом — да нет, чуваки это серьезно; ладно, мы пошли в бар. Такие вызывающие вещи удавалось реализовать. Это наиболее импровизационная вещь на релизе, а ребята сами придумывали свои паттерны независимо от меня. У меня эти сорок кусочков, и каждый кусочек индивидуален — нужно импровизировать гитарные риффы, а у ребят восемь разных заранее заготовленных структур, идей, которые они по пять раз по-разному комбинировали в живом времени.
→ Играет: Moweton «Guitaroid vs Megadrumster» (2013)
Moweton — проект участника одного из составов Wozzeck гитариста Павла Медведева. Его мини-релиз вышел в виде сплита (то есть музыкального альбома с композициями разных исполнителей) с электронно-шумовым проектом Astma. Получилось два самостоятельных EP, каждый из которых размещен на отдельном мини-диске и имеет собственное оформление. Это один из самых странных релизов лейбла как в плане реализации, так и в плане звучания. Moweton играет музыку, совмещающую глитчевую электронику со скоростным грайндкором, и успевает уместить в неполные десять минут хронометража 26 композиций, среди которых оказывается даже кавер на поп-группу Moloko.
— Это Moweton, за ним стоит мой школьный друг Павел Медведев. Мы делились с ним своими записями, я сказал, что это надо издать. Он говорит, мол, нет, я просто дома что-то сделал, это не достойно выпуска. Но в итоге мы его убедили дать этому материалу свет. Выпущен он в виде сплита с проектом Алексея Борисова и Ольги Носовой Astma и рижским гитаристом Эдгарсом Рубенисом. Я уже не вспомню, почему возникла идея сплита — кажется, я тоже беседовал с Эдгарсом, чтобы что-то от него издать. По-моему, была версия записи концерта целиком, но она нам не очень понравилась, поэтому предложили вырезать фрагмент и сделать небольшой трек. И хорошо получилось.
Это наш единственный релиз на двух мини-CD-R. Я их еще красил вручную, а потом рецензенты ругались, что у кого-то они в плеере чуть не взорвались [улыбается]. Для Moweton обложку рисовала девушка [Йоми Ферус. — Прим. автора], которую я нашел через ЖЖ, она работает в стиле аниме, манги. А у Astma — картина Эрика Шутова, московского художника, которого я знал по релизам американского гитариста Джеймса Плоткина. Потом нашел сайт Эрика и решил написать ему, спросить про возможное сотрудничество. Так случилось, что он в то время был на отдыхе в Петербурге. Мы встретились, его заинтересовало то, что мы делаем. Пару раз он приходил на мои московские концерты. Мне нравятся его картины, они такие детализированные, очень классная графика.
— А почему вы издаете релизы именно на дисках? Наверное, в момент, когда вы начинали, это было более актуально, чем сейчас?
— Ну да, в 2011-м кассеты у нас были еще не очень в ходу, хотя в Америке или где-нибудь в Финляндии уже началась вторая их волна. И винил тоже был тогда не очень популярен. Плюс всё это было дороже, чем компакт-диски. Альтернативы не было. Цифровые дела еще не очень развились: Bandcamp, кажется, еще не было, стримингов тоже. Но на мой взгляд, это до сих пор наиболее близкий обывателям и музыкантам формат. Его можно брать с собой в туры — винил ты не потащишь, он очень тяжелый. Кассеты… ну, музыканты, которые делают что-то более серьезное, чем домашние записи, и живут с концертов, лучшие работы в этот формат не отдадут. Лучшее отдается на винил и на диски. А потом, нас больше интересовала электроакустическая импровизация, какие-то странные формы экспериментальной музыки. Это всё звучит зачастую проигрышно на кассете и виниле. Такой музыке нужен ясный звук, и диск подходит лучше всего. На виниле и кассетах возникает много побочного; эти носители приносят в музыку слишком много своего, порой даже больше, чем заложено в самой музыке. Тот же Wandelweiser, например, ты слушаешь в чистом звуке, за окном проезжает машина и становится частью музыки — и это клево. А винил и кассеты слишком намеренно могут внедриться в музыкальную канву, на мой взгляд. И до сих пор лейблы, которые выпускают современную академическую музыку, электроакустическую импровизацию, издают релизы на дисках. Изредка, бывает, используют и винил, как правило, с подачи музыкантов.
У нас был опыт издания на виниле — с Wozzeck. Мы презентовали релиз в Финляндии, а винилы нам доставили из Чехии за час до концерта. Потому что ребята с завода несколько раз говорили: «У вас тут так тихо, на виниле ничего не будет слышно». Мы говорим — не беспокойтесь, так и надо [смеется]. Но они не верили, спрашивали раз в неделю, не будет ли к ним претензий, если они так напечатают. Мы отвечаем — нет, всё нормально, если звук пропадет, будет классно. Там композиция в своей первой части, минут за десять, разгоняется выше средней громкости до максимальной, а потом всё это разваливается на кусочки и под конец превращается совсем в тишину.
Речь идет о последнем на данный момент релизе Wozzeck «Fact I», изданном на виниле совместно с лейблом «ТОПОТ». Трек начинается с жесткого и громкого мат-рока и шумовой электроники, но затем постепенно переходит к гораздо более тонким звуковым текстурам с использованием полевых записей. Под конец запись буквально прощупывает нижний предел человеческого слуха.
— Все релизы Intonema можно послушать предварительно на Bandcamp, так?
— Раньше на Bandcamp были выложены только фрагменты релизов, но сейчас они доступны полностью. Сейчас всё выкладывается для всех — лишь бы послушали. Но стриминги я не поддерживаю. Это полное обдиралово независимых музыкантов со стороны больших дядь. Музыканты вынуждены идти на такую сделку — вдруг кто-то еще послушает их музыку. Но я считаю, что лучше держать оборону.
— У Wozzeck еще что-то планируется или проект закрыт?
— Он на паузе. Мы ничего не закрываем, но никакой деятельности сейчас нет.
→ Играет: Michael Pisaro «Mind is Moving IX (performed by Denis Sorokin)» (2015)
Intonema стала одним из первых российских лейблов, наладивших контакт с Wandelweiser — международным объединением композиторов, уделяющих особое внимание тихим звукам и тишине как таковой. Первым релизом с подобной музыкой на лейбле стала запись пьесы американца Майкла Пизаро «Mind Is Moving IX», в которой тишины, кажется, не меньше, чем инструментальных партий — она является важной частью музыки. Композицию исполнил петербургский гитарист, композитор и импровизатор Денис Сорокин, чья пуантилистская манера игры, будто подвешивающая отдельные ноты и аккорды в пустом акустическом пространстве, оказалась очень близка эстетике Wandelweiser. Запись положила начало плодотворному сотрудничеству Сорокина, Белорукова и других близких к Intonema музыкантов с этим объединением — они записали и выпустили еще ряд релизов с музыкой его композиторов.
— Это Сорокин, Пизаро.
— Я так понимаю, это первый релиз с музыкой Wandelweiser в России?
— Ну, если формально, первый был в архиве лейбла Cyland — этот их квадратненький винил Марка Хэннессона. Он был издан за полгода или за год до нашего релиза. Хэннессон в то время был совсем юным участником Wandelweiser, и никто особо не знал, что он там отметился. А наш — первый большой релиз Wandelweiser в России.
— Как у вас установился контакт с Пизаро и всем этим сообществом?
— Мы делали фестиваль «Тени звука» — в первый раз в 2010 году в «ГЭЗ-21» [ныне Санкт-Петербургский музей звука. — Прим. автора]. Второй был в 2011-м, тогда приезжал тромбонист и композитор Раду Малфатти, один из старейших участников сообщества, — и уже тогда был интерес к такой музыке. А в 2013-м Денис как раз играл на фестивале эту пьесу Пизаро, и возникла идея, что надо это записать. Диск вышел в 2015-м. У нас было довольно много сессий записи. Играли в разных помещениях, с разными гитарами, советовались с Пизаро, дискутировали. И только спустя два года нашли результат, который устраивал всех. Не то чтобы каждый месяц записывались — но пока запишешь, пока всё это сведешь, время проходит. Кропотливая работа была проведена.
— Еще на Wandelweiser был релиз Эвы-Марии Хубен с участием Кристине Казарян и Татьяны Кузиной…
— Да, я его записывал, сводил, звук целиком делал. Это первые российские музыканты, которые были изданы на лейбле Wandelweiser. Я сам тоже играл и играю Wandelweiser-музыку, но меня больше интересуют открытые партитуры, чем нотные, как в случае с работами Хубен или Пизаро. Я всё-таки не академический музыкант, исполнительство меня интересует в меньшей степени, чем импровизационная музыка. Для этого нужно немножко другое мышление.
У нас вышло два альбома с музыкой Wandelweiser подряд. Следующим был Штефан Тут. Он приезжал в 2015-м на фестиваль «Музыка настоящего», тоже на базе «ГЭЗа». Он специально написал пьесу для нашего фестиваля. Мы ее исполняли вшестером: с Денисом Сорокиным, Андреем Поповским и другими. Кстати, интересно, что мы как раз записали пьесу Пизаро во время этого фестиваля. У нас с ребятами была студия, во время фестиваля мы планировали там сделать несколько записей. А нам вдруг говорят, что мы должны съехать из этого помещения, у арендодателей появились другие планы. И мы в спешном порядке начали записывать, чуть ли не ночью. Было довольно сурово [смеется]. А композицию Штефана мы записали в «ГЭЗе». У него уже более открытая партитура — про звук, а не про ноты.
Такую музыку — электроакустическую импровизацию или Wandelweiser — у нас даже в Москве играют довольно редко. В Питере чуть почаще, да и то уже меньше, чем несколько лет назад. В Москве играют более энергичную музыку, где важен физический труд. А в Петербурге в почете интеллектуалы, которые сидят дома и что-то там делают.
→ Играет: VA AA LR «Untitled» (с альбома «Polis», 2015)
Интернациональное трио из Великобритании VA AA LR задокументировало для Intonema звуковую инсталляцию на улицах Порту. Необычная электронная музыка взаимодействует здесь с полевыми записями, причем отличить одно от другого порой довольно трудно — эффекты получаются очень интересными.
— Это лондонское трио, все из разных мест. Васко Алвес, Луи Райс и Адам Аснан. Они транслировали музыку из динамиков машины на улицы Порту. А потом микшировали полевые записи с улицы и студийный трек.
— Здесь тоже интересное оформление.
— Да, затемненные фотографии. Я спрашивал у ребят, есть ли у них фотодокументация этой инсталляции. Они ответили — фотографии на телефон, плохого качества. Ну ладно, присылайте. И возникла такая идея с затемнением — почти ничего не видно, надо вглядываться. Получилось классно, они были очень рады.
— Чья это идея?
— Моя. Оформлением, в основном, занимаюсь я. Первый релиз оформлял Виктор Меламед, иногда, как в случае с Моветоном, обращались к художникам, но, как правило, я на себя беру доводку каких-то идей, верстку. Музыканты могут предложить свой вариант, и я могу начать работать с ним или взять какие-то картины, которые они предлагают.
— Intonema часто сотрудничает с португальцами?
— Мы участвовали в их привозах, обычно с ребятами из промогруппы Nobodies’ Music. Но это касалось фри-джазовых музыкантов и свободной импровизации. Intonema как лейбл больше интересуется какими-то странными формами музыки, не совсем импровизационными даже. Как, например, вот эта работа или тот же Wozzeck. Что-то трудноклассифицируемое. А концерты, которые организует Intonema, охватывают уже более широкий спектр, от классического фри-джаза до тех же странных вещей. В Португалии сильная сцена вокруг таких лейблов, как Clean Feed и Creative Sources. Здесь играет португалец Васко Алвес, он держится обособленно, сам по себе, не пересекается с импровизаторами и уж тем более с фри-джазом, насколько я знаю.
— Мне запомнился ваш концерт с португальцами в шахте лифта.
— Да, был хороший концерт, где я играл с Эрнешту Родригешем и Нуно Торрешом, потом его издали на Creative Sources как раз.
→ Играет: Anne-F Jacques & Tim Olive «Pyramid Atlantic, Washington DC, November 7, 2015» (с альбома «Tooth Car», 2016)
Канадцы Энн-Эф Жак и Тим Олайв — давние творческие партнеры, работающие в области электроакустической импровизации. На этом альбоме собраны записи с двух концертов, на которых музыканты использовали для звукоизвлечения предметы с вращающимися поверхностями, магнитные звукосниматели и усилители, почти не прибегая к помощи постобработки. Они доносят до слушателя естественные звуки и акустические детали, обычно скрытые от человеческого уха — и всё это складывается в минималистичную музыку, располагающую к созерцательному настроению. Такое стремление заглянуть вглубь обыденных вещей и предметов характерно для японских эстетических представлений (недаром Олайв живет именно в Японии).
— Что-то скребут… А, ну это Тим Олайв с Энн-Эф Жак. Это один из релизов Тима, который он выпустил не сам — обычно он издает записи на своем лейбле 845 Audio. Материал записан в Штатах на двух концертах. История интересна тем, что Энн-Эф Жак живет в Монреале, и когда мы уже взяли релиз в работу, я нашел у нее на Discogs диск, созданный для книги с иллюстрациями художницы Жюли Дюсе. А это довольно известная художница андеграунд-комиксов, ее графический роман недавно издали на «Бумкниге». Я закинул мысль — а может, у нее есть какие-нибудь наброски, которые она может дать. И Жюли прислала свои рисунки из блокнота, графические заметки. Из этого я сделал оформление. Я сам люблю графические романы.
Вообще, изначальная идея Intonema была в том, что мы будем представлять российских музыкантов зарубежной публике. И наоборот — зарубежных музыкантов российской публике. Но спустя одиннадцать лет можно сказать, что это не очень реализовалось.
— С какой стороны?
— С обеих сторон. Если российские музыканты не турят, не выезжают никуда, то о них перестают вспоминать. Ну да, рецензии есть некоторые, и сейчас сообщество стало более международным, стали чуть лучше нас знать. Но всё равно этого недостаточно без регулярной концертной практики. А здесь, в России, практически нет интереса к Intonema. Надо действовать как-то по-другому, а мы просто делаем то, что мы делаем, потому что нам это нравится. И если кому-то это еще нравится — здорово и классно. Кому-то навязываться со своей концепцией, лейблом, музыкой я бы не хотел. Такое поведение далеко от бизнес-стратегии, когда надо говорить про лейбл на каждом углу, упоминать, что твой лейбл лучший и так далее. Это не наш подход. Есть люди, которые на протяжении многих лет поддерживают нашу деятельность, безусловно. Но я практически их всех уже лично знаю [смеется]. Даже многие музыканты, которые играют импровизационную музыку, не слышали про Intonema и спрашивают — о, а что, у вас лейбл?
Ну и потом, у нас довольно суровая политика, мы подолгу думаем над решением — издать или нет. Нас двое на лейбле, и мы должны быть оба уверены в релизе, а вкусы всё-таки разнятся. Да и возможностей не так много, и люди присылают намного больше материала, чем мы можем принять. Сейчас на лейбле 33 релиза. Из них треть с моим участием. Чисто российских релизов не очень много.
→ Играет: Jon Heilbron «Piece One» (с альбома «Pieces for Chord Organs», 2019)
Австралиец Джон Хэйлброн сочинил и исполнил для этого альбома две минималистичные органные пьесы, в которых можно обнаружить родственные черты со шведским дроуном в духе Эллен Аркбро и Кали Мэлоун — хотя сам музыкант вряд ли вдохновлялся этой сценой. Хэйлброн также выпустил на Intonema двойной альбом в дуэте с Ильей Белоруковым — еще один пример музыки с особым вниманием к тишине и случайным окружающим звукам.
— Это Хэйлброн, с органом. Австралийский музыкант, он был с резиденцией в Петербурге две или три недели в 2018-м. Тут два итальянских электрических мини-органа Bontempi, он сочинил для них две пьесы, которые я потом записал в конце резиденции. У нас на «Интонеме» до того уже был органный релиз от литовского композитора Артураса Бумштейнаса, там звучит полноценный орган. Артурас записывал девушку-органистку [Гайле Грицюте, — прим. автора], они ездили по Литве, по разным городам и деревням — чуть ли не тридцать мест. Потом эти записи миксовали. Это полуимпровизационная работа. Артурас — мой старый друг, он один из тех, кто делал ремикс на наш первый релиз от Wozzeck. Так получилось, что на его релизе на обложке рука, и у Хэйлброна тоже. Интересные бывают случайности. Джон больше работает в современной академической музыке, тот же Wandelweiser, современная импровизация. Не уверен, что он близок к шведскому дроуну, но что-то общее действительно чувствуется.
→ Играет: Lauri Hyvärinen «Narrow Aperture» (с альбома «Cut Contexts», 2021)
Гитарист Лаури Хюваринен — видный деятель финской импров-сцены и давний соратник Белорукова, с которым он записал ряд совместных релизов. На «Cut Contexts» же он выступает в одиночестве. Этот альбом состоит из пяти композиций, каждая из которых длится ровно семь минут. В них Лаури собирает коллажи из своих гитарных партий, игры с различными объектами и полевых записей. В результате получается преимущественно тихая музыка для глубокого вслушивания со специфическим медитативным эффектом, присущим многим финским (и вообще североевропейским) записям.
— Так, ну это Лаури, один из наших последних релизов.
— С финской импров-сценой у вас ведь тоже хорошо налажены связи?
— Я часто бывал в Финляндии до всех этих коронавирусных дел. Финские люди действительно близки мне по менталитету. И с Лаури мы хорошие друзья, уже в несколько туров вместе ездили и много играли в разных составах.
— А в чем проявляется схожесть менталитетов?
— Финны не то чтобы многословны [смеется]. Если приезжаешь в Португалию, Италию или Испанию, сложно сразу окунуться в местную атмосферу, нужно чтобы прошла какая-то адаптация. А с Финляндией такого нет. Приезжаешь — и всё хорошо. Там мне всё понятно. А, например, в Италии мне непонятно, как многие вещи происходят. Мы приезжаем с туром в Италию, концерт заявлен в девять, часам к десяти народ только подтягивается, начинается бурное общение. В итоге только где-то к полуночи выходим на сцену. К этому надо привыкнуть. Совершенно другая культура, другой распорядок дня. А у финнов всё четко. Конечно, тоже порядок зависит от организатора лично, но в основном всё идет по плану. То есть в Италии тоже всё по плану, это нормально, ты просто об этом не знаешь поначалу [смеется].
В Финляндии сцена сконцентрирована сама на себе, в отличие от Швеции или Норвегии. Там и лейблов не особо много. Лаури — один из тех, кто делает концерты для приезжих музыкантов, но это тоже не очень часто происходит. И он один из немногих, кто делает туры в Европе, активно гастролирует. А в основном финны замкнуты на себе — и ты даже не знаешь многого, что там происходит, хотя там делаются интересные вещи. Даже сейчас, когда у всех Bandcamp-профили, некоторые ничего не выкладывают, издают кассеты и всё. Вот, например, Pymathon [импров-метал-проект гитариста Топиаса Тихеасало и барабанщика Яакко Толви, — прим. автора] — у них таких кассет штук пять, а в сети ничего нет. Своего рода анти-карьеризм. И такой подход к изданию музыки тоже имеет право на жизнь