оглавление канала
В конце концов, он принял решение. Это было видно по его лицу, по тому, как опять сдвинулись его брови, а глаза стали жесткими и колючими. Он медленно заговорил.
- Я еще должен сказать одну вещь. Только, я не уверен, что должен сказать это вам обоим. Скорее, это предназначено только для тебя, Игорь. – Его тяжелый взгляд остановился на моем друге.
А мне, почему-то опять стало зябко и неуютно. Невольно, передернула плечами, поежившись. Я уже догадывалась, ЧТО он должен сказать. Наверное, поэтому, я крепко вцепилась в руку своего друга, стараясь поддержать его и ободрить. Игорь с удивлением посмотрел сначала на меня, а потом на старика, и нерешительно проговорил:
- У меня нет секретов от Людмилы. Если есть, что сказать, говори нам обоим. – К концу фразы голос его как-то странно дрогнул.
Похоже, он тоже стал догадываться о чем хочет ему рассказать старик Хранитель.
Федор хмуро глянул на него, потом на меня, тяжело вздохнул, и произнес:
- Ну, если так… Сядьте! Это не быстрый разговор.
Мы опять уселись на лавку и уставились на старика. Взгляд Игоря был напряженным, каким-то очень напряженным. Я все еще продолжала сжимать его руку, глядя на друга с затаенной болью. А Хранитель продолжил.
- Много лет назад сюда уже приходили люди. Это была экспедиция, молодые ребята, почти дети. Но, вел их взрослый человек и опытный искатель…
При этих словах Игорь вздрогнул и на минуту прикрыл глаза. Когда он их вновь открыл, в них было только холодное внимание. Но, я понимала, чего ему стоило ТАК держать себя в руках. Я не могла ничем ему помочь, это была только его ноша. Но, я не выпускала его руки из своей ладони, стараясь передать ему чуточку своего тепла. Он сильнее сжал мою руку, давая мне понять, что все понимает и ценит мое желание поддержать его. А Федор продолжил говорить, при этом, не сводя внимательного взгляда с Игоря.
- Когда-то, вход в пещеру был закрыт секретным механизмом. Но, это было давно. Несколько землетрясений, приходов больших паводковых вод нарушили этот механизм. Восстановить его не было никакой возможности. Пока мы решали, как лучше это сделать, сюда пришли люди. Мы могли только следить за ними. Основные проходы в подземелье были защищены как старыми механизмами, так и более новыми. А вот захоронение Хранителя этих мест, увы, осталось беззащитным перед натиском любопытствующих. У нас была слабая надежда, что запутанные лабиринты и сложные переходы защитят эту святыню. Но, искатель был умным, умудренный опытом. Он нашел пещеру. Но, тут произошло то, что произошло. Жадность всегда была распространенным пороком. Она как ржа разъедает души, умы и сердца людей. Так случилось и на этот раз. Все происходило очень быстро, и вышло из-под нашего контроля. Один из студентов устроил завал. И группа погибла. – Он замолчал, сделав большую паузу. По-видимому, он хотел дать Игорю время все еще раз как следует обдумать.
У меня создалось ощущение, что это вовсе не все, что старцу есть о чем рассказать. Все, что он сказал, уже было известно нам от того же Мезенцева. К тому же, я думаю, Игорь немало времени посвятил сбору информации о пропавшей экспедиции. Было что-то еще, что-то более важное и, как мне казалось, более значимое. Поэтому, я не торопилась расслабляться. Да и Игорь был, как натянутая струна, и смотрел на Федора, не отрывая взгляда.
Старец, будто бы забыл о нашем существовании. Он сидел и смотрел на свет лампы, погруженный в свои мысли. Потом, он резко поднял голову и посмотрел на Игоря прямым открытым взглядом.
- Тогда, в том обвале не выжил никто… Кроме руководителя группы, самого Искателя…. Твоего отца, Игорь.
Наступила пауза. Даже звук бегущей воды в маленьком роднике звучал как-то глухо. Пламя в лампе вдруг начало потрескивать, огонек заметался, как пойманная бабочка. Рука Игоря вдруг стиснула мою ладонь так сильно, что я невольно поморщилась от боли. Он побледнел, будто вся кровь разом отхлынула от его лица. Скулы стали резче выступать на осунувшемся лице, двухсуточная щетина делала его похожим на разбойника с большой дороги, в глазах лихорадочный блеск. Он напрягся и всем телом подался к старику.
- Ты лжешь…. – Голос звучал, как шуршание палой листвы поздней осенью.
Федор сидел и смотрел на него молча с сожалением и печалью.