Воспоминания о курсантской юности
Первое знакомство с военной формой одежды у бывшей "гражданской" части абитуры состоялось в училищной бане. В нее заходили в своей "гражданке", в которой приехали поступать и с которой расставались минимум на полгода. До зимнего отпуска, если повезет.
В бане поступившие на наш курс солдаты раздавали каждому положенные, согласно нормам, вещи : первое, что получили, это белые летние кальсоны с завязками и такую же рубаху. Для всех это нательное белье стало откровением. Первый раз в жизни видели такой раритет Haute couture (От кутюр) образца начала века. Сколько шуточек отпустили в их адрес! Одеть все равно пришлось. Следующий этап, получение гимнастерок и галифе х/б. Тут уже требовалась примерка. Подобрать нужный размер не просто, особенно когда тебя торопят. Гимнастерку еще можно подобрать, а галифе ... проблема. И самое сложное : подбор и обувание яловых сапог. Для подавляющего большинства этот вид обуви по-началу стал камнем преткновения. Про портянки слышали все, но правильно их наматывать не умел никто. После сандалий и кед тяжелые негнущиеся сапоги казались орудием средневековых пыток. Из бани, строем пленных немцев, курс прибыл в казарму.
Следующие несколько часов, уже в казарме, каждый сам пришивал на гимнастерку погоны и петлицы. Некоторые держали в руках иголку в первый раз. Начинать когда-то надо! Подшить подворотничок целая наука. С одного раза не получится ни у кого. Солдаты показали как, а дальше сами. Под конец получили кожаные ремни и пилотки. Долго рассматривали себя зеркалах бытовой комнаты. Новый внешний вид предполагал кардинальные изменения в дальнейшей жизни.
К слову, во взводе оказался один из трех поступивших из ВМФ матросов-срочников. До этого он отслужил во флоте больше года и щеголял по абитуре в брюках-клеш и бескозырке. Для него новая форма одежды стала такой же непривычной, как и для нас. Разница между гюйсом и подворотничком, клешами с ботинками и галифе с сапогами просто огромна.
Первого августа все курсанты училища разъехались в отпуска. В этот день нам были представлены стажеры. Курсанты-третьекурсники, назначенные на должность замкомвзводов на весь первый курс. Шестеро, по числу взводов, плюс еще один мл. с-т на должность старшины курса. Первое, что сразу бросилось в глаза, идеально подогнанная форма. Х/б голубоватого оттенка, хромовые сапоги и ремни желто-коричневого цвета с полированной бляхой. На груди у каждого знак ВСК и комсомольский значок на закрутках. У старшины "Мастер спорта СССР" и знак об окончании СВУ. Не то что мы в мешковатой форме болотного цвета и негнущихся "ялдОвых" сапогах. Они сразу обозначили рамки субординации : Обращаться только на "Вы" или "товарищ курсант", допускается "товарищ замкомвзвода" и никак иначе! Между собой "замки" общались на нормальном языке, на "Ты" и по именам. Но только не со старшиной. Они сами его боялись и обращались на "Вы" и "товарищ младший сержант". Судя по фамилии, предки его выходцы из Дагестана. Невысокий квадратный крепыш. Прирожденный лидер и командир. Закончил уссурийское Суворовское училище. Мастер спорта и явно не по шахматам. Он мастерски строил всех курсантов. Начальник курса и пятеро курсовых офицеров уважительно обращались к нему "товарищ старшина". Нашему взводу достался стажер с противным голосом и таким же характером. Весь первый курс мы считали дни, когда же он уйдет. А пока круглые сутки стажеры находились каждый со своим взводом.
Про казарму. Трехэтажное здание из красного кирпича постройки 30-х годов. Она стала родной за три года, что мы в ней прожили. Вошли в нее желторотыми юнцами, а покидали уже опытными курсантами. Нашему курсу достался первый этаж. Что оказалось в последствии очень удобным. В расположении все уже было готово к проживанию. В том году на факультет набирали два параллельных курса примерно по 150 человек, чтоб всех разместить поставили двухярусные кровати. Неповторимый, ни с чем не сравнимый запах казармы невозможно забыть или спутать. Кто жил в ней, запомнил этот тонкий аромат на всю жизнь.
На этом организационно-хозяйственная часть подготовки к учебе была закончена. Завтра начнется новая жизнь.
- Курс подъем! Форма одежды номер два! Построение в расположении!
Эта команда станет ежедневной и привычной на ближайшие несколько месяцев. В первый раз она прозвучала 1 августа, а 5 августа стал первым официальным днем начала военной службы.
Думаю, не стоит подробно описывать первый месяц в курсантской форме. КМБ похож в любом военном училище. Разница в мелочах.
Остановлюсь на проявлениях дедовщины и как с ней справились. На курсе оказалось семь человек, поступивших из рядов СА и ВМФ. Пятеро рядовых и два сержанта. По одному на каждый взвод плюс один каптерщик. Само собой шестерых сразу назначили командирами отделений. Забегая вперед, к выпуску дошли только трое и все были сняты с комодов по разным причинам. Примеры дедовщины из тех, что запомнил :
От тумбочки дневального до дверей каптерки пара метров. Из нее высовывается каптерщик из солдат и требует у дневального:
- Слышь, ты, как тебя там! Дай мне сигарету.
Кто курит, дает ему одну или две. Но в тот раз на это требование он услышал:
- Я не курю, товарищ курсант! И Вам советую!
- А я и не спрашиваю, куришь ты или нет. Быстро принес мне сигарету!
В ответ тишина. Разозленный таким "хамством" каптерщик хотел, по старой привычке, проучить молодого. Ударом в печень. И больно, и следов не остается. Но прежде чем замахнулся, сам получил короткий, хорошо поставленный удар с правой в челюсть. Парень до училища занимался боксом, имел разряд. Встав с пола, каптерщик крикнул:
- Тебе п...ц! (конец), Вешайся!
И побежал искать поддержку у бывших солдат. Те уж было собрались идти на разборки, но вовремя остановились. Поднявшийся в защиту дневального взвод быстро охладил их порыв.
Еще один случай так и стоит перед глазами :
В соседнем взводе комодом назначили поступившего из СА сержанта Борисова. Фамилия этого гаденыша отложилась в памяти навсегда. Щуплый и дохлый, не мог и трех раз подтянуться на перекладине. При стажере он вел себя вполне адекватно. Когда стажер уходил он оставлял за себя Борисова. Тут сержант отрывался по полной. Любимая его тренировка "подъем-отбой". Пока одно отделение отбивалось, второе в коридоре перед кроватями крутилось в строю по его команде "Крр-Ком!" Он намеренно корежил команду "Кругом!" Видимо так его самого дрессировали в учебке. Терпения у его взвода лопнуло дня через три, да еще парни с других взводов постоянно спрашивали. Как-то после отбоя его затащили в подвал в одну из каптерок и там вломили таких пи...лей! Курсовые офицеры разобрались в ситуации и от греха, положили его в санчасть. Так этот урод не успокоился и накатал рапорт выше. Результаты проверки шокировали. Особисты раскопали, что Борисов вовсе не сержант, а рядовой. Писарь той части за мзду перед отъездом записал ему в военный билет и личное дело сержанта и приложил печать, а подпись - рисуй любую. Что в той части его должны были судить, за что не помню, а он вовремя свинтил в училище. И что за ним стоит какая-то сильная фигура. Благодаря которой он и сейчас легко отделался, вместо дисбата поехал дослуживать в часть, где его никто не знает.
Через месяц, в первое воскресенье сентября, мы приняли Присягу на верность СССР. Один раз и на всю жизнь. Принимали все : 16-ти и 17-ти летние первокурсники в том числе. Хотя по закону нужно ждать совершеннолетия. В те годы на это не смотрели. В училище в этот праздничный день пускали всех желающих. Родители, друзья, девушки приехали посмотреть на своих теперь уже курсантов. Их провели в казармы и в столовую, где желающих накормили из курсантского котла. После построения на плацу всем, к кому приехали, дали увольнительные записки в город до вечера.
