***
Квазипланета Мария
***
Корабль уже не летел. Корабль плыл. Медленно продираясь по инерции сквозь вязкую, как рыбий клей субстанцию, полупрозрачную и густую. Где-то впереди, локатор уловил сгусток этой субстанции, и корабль следовал к нему. Внешний термометр показывал минус двадцать пять градусов по Кельвину. Это означало, что за бортом двадцать пять градусов ниже абсолютного нуля. Такой оказалась температура за краем Вселенной. Шёл 225-й век новой эры.
***
Корабль – устаревшее понятие и назывался так, следуя традиции. На самом деле, так назвали один из мелких спутников Юпитера, слегка модернизированный, с усиленной гравитацией, удерживающей искусственную атмосферу под куполом тонкой плёнки в несколько ангстремов толщиной, термоядерным реактором в ядре для подогрева поверхности, и аннигиляционным светилом над самим куполом. Такая вот автономная планета.
***
Искусственное Солнце пришлось временно отключить, а всю пищевую биомассу уложить в зимнюю спячку. Продуктов на борту и без неё хватит ещё на пару месяцев. Никто не мог, даже приблизительно предположить, что получится от взаимодействия аннигиляционных фотонов с вязкой субстанцией. Поэтому, решили не рисковать.
***
Прапрадедушке капитана крупно повезло, он успел купить последний, мелкий спутник Юпитера, поскольку все другие были уже раскуплены под звездолёты. Прапрадедушка давно покоился в саркофаге на орбите безымянной тройной звезды, а его праправнук возглавлял поиск пропавшей в прошлом тысячелетии экспедиции. «Корабль», чьё полное название «Ковчег Мария», шел по следу. Напрасно вы думаете, будто в Космосе не остаётся следов. Они не только остаются, но и сохраняются вечно и в неизменном состоянии. Надо только уметь их видеть. Или чуять. Дело в том, что живые существа постоянно выделяют следы своей жизнедеятельности: углекислый газ, пары воды, мочу, фекалии и прочие отходы. Разумеется, периодически всё это выбрасывается за борт, причём, строго по расписанию. Моча и фекалии – превосходный, генетический материал, все образцы которого хранятся в единой картотеке вместе с досье на их носителей. Поэтому совсем не сложно взять след любой команды прошлого и идти по нему сколь угодно долго. Правда, современные звездолёты таких следов не оставляют. Там не пропадает зря ни один атом вещества, всё служит источником энергии.
***
На звездолёте уже сменилось шестнадцать поколений, а поиску всё не было конца и края. Жизнь на «Ковчеге Мария», так назвал звездолёт прапрадедушка в честь своей жены, была вполне приемлемой, только скучноватой. Туземцы уже не знали, что горизонт не должен заканчиваться через несколько сотен метров и круто уходить из-под ног, единственную реку населять только генномодифицированные карпы, сушу такие же, только карликовые, коровы и свиньи, а на искусственной почве расти только кукуруза и соя. Мариане влюблялись, разводились, плодились, умирали. Жизнь шла своим чередом.
И вот этому однообразию, наконец, пришёл конец. Правда, временный. Вселенная за «бортом» уже выглядела тусклым клубком ниток, когда прямо по курсу показалось какое-то розовое свечение, оказавшееся при достаточном приближении дугой, нарисованной буквами красного цвета: «Конец Вселенной, вход воспрещён». А под надписью, изображение адамовой головы, то есть двух обглоданных костей и голого черепа.
– А проверь-ка эту хрень на ноосферу, – обратился, почесав затылок, дородный дядька с бородой к невысокому, с залысинами на лбу человеку. И кивнул в сторону астероида.
– Ну, что тебе не понятно? – уловив недоумённый взгляд человека с залысинами, проворчал дородный дядька. – Ты же знаешь, правила – наш закон. И добавил. – Даже, если они глупые.
– Как скажете, – согласился тот, что с залысинами, а сам подумал, – ну и буквоед же этот помкап Глюк.
– Да, камраде, Люк. Так и скажу, – проворчал помкап Глюк.
Их двухместный челнок совершал медленный облёт непонятного объекта, когда ноометр засёк слабый, едва заметный столбик бледно-жёлтого цвета, что говорило о следах разумной деятельности, то есть о наличии мысли в настоящем или в прошлом времени.
– Не может такого быть, – в степени крайнего изумления прошептал камраде Люк. И повторил, – не может такого быть, никогда! Да, вы правы, камраде Глюк. Кто-то, когда-то оставил здесь какие-то мысли.
***
Сгусток материи оказался то ли большим астероидом, то ли малой планетой, невесть как занесённой за край Вселенной, и находился в шестом, если не в десятом состоянии вещества, поскольку там не было даже гравитации. Пришлось обувать присоски.
– Осторожно, камраде, Люк, – были первые слова помкапитана к невысокому планетологу. – Не топай, а то расколется эта хрень на осколки так, что не соберёшь.
– Не беспокойтесь, пом. Глюк, я это сразу понял. Хорошо, что наш зонд может так мягко садится, и здесь нет даже гравитации.… И всё равно пошли трещины, – и указал на паутину трещин под ножками двухместного зонда. – Ну что? Будем сканировать?
– Да дохлое это дело, Люк, но инструкция, мать её.… Только время теряем.
Однако сканер заверещал и развернулся, указывая наличие постороннего предмета. Вскоре нашли и сам предмет. Им оказалась маленькая пластина чёрного нейтрального вещества, какое добывают в недрах остывших схлопнувшихся звёзд, приклеенное несколькими замёрзшими каплями.
– Вот же пакость, она весит несколько сот килограмм, – ворчал пом. Глюк.– Придётся отключать гравитацию перед посадкой на «Марию». Иначе эта дрянь утянет нас в пике, и мы провалимся до самого ядра и угодим прямиком в реактор. Предупреди, чтобы никто на Марии не покидал помещения, чтобы не пришлось ловить их по всему космосу. Да, и возьмите образец с поверхности.
***
В салон - каюте «Марии» собрался весь актив, или как говорили раньше, начальство. Пластину положили на стол и приказали включить искусственную гравитацию. И как только гравигенератор заработал на полную мощность, раздался душераздирающий треск. Ножки стола подломились, и чёрная пластина оказалась на полу.
– Тьфу, сволочь, я так и знал, сломала мой любимый, антикварный стол, – пом. Глюк злобно сплюнул на пол. – Ладно, хрен с ней, пусть здесь и валяется, если ей так нравится.
– И что же с ней делать дальше, камрады? – Капитан – Президент Кук был явно озадачен. – Что скажет наш палеоисторик Тюк?
Палеоисторик Тюк уже давно шевелил губами, иногда причмокивая, будто вел сам с собой глубокомысленную учёную беседу.
– А что я вам скажу? А скажу я вам вот что, – протирая старинные очки в роговой оправе, ибо терпеть не мог вживляемые микролинзы, произнёс Тюк. – Перед вами носитель информации двести двадцатого века. Сейчас таковых нет.
– Какое расстояние до ближайшей цивилизации? – капитан Кук бросил взгляд на лоцмана Крюка.
– Около тысячи световых лет по спирали, или два года по абсолютной прямой.
Они давно знали, что Вселенная только на срезе – спираль, а в объёме, скорее клубок ниток, из которых раньше вязали свитера, где от одной точки до другой можно двигаться по самой нитке, а можно и напрямую, через сам клубок, как спица, проколовшая клубок насквозь. Так выходило в миллион раз короче, но требовало неизмеримо огромных затрат энергии.
– Нет, не годится. Долго ждать, не доживём, а если по прямой, не хватит энергии. – Капитан Кук надолго задумался, теребя свой большой пористый нос.
– Камраде Тюк? А что у нас в архиве, есть описание читающего устройства?
– Как не быть. Должно быть.
– Вот что, найдите. Попробуем синтезировать. На этом совещание позвольте объявить закрытым.
***
А между тем «Марии», потерявшей скорость, предстояло лечь на обратный курс, что оказалось сложной задачей. Не хватало энергии, вязкая субстанция вцепилась в неё когтями и никак не хотела отпускать. Пойманную по пути комету разложили на вещество и антивещество, заправили в топливные баки, но её абсолютной энергии не хватало для разгона на гиперсветовой скорости, а без гиперсветовой скорости невозможно выйти на абсолютную прямую, чтобы прошивать Вселенную напрямик. Пришлось демонтировать «Утёс влюблённых», единственную на «Марии» скалу – место свиданий мариан, и загрузить его в топливные баки.
Но все эти события обошли стороной палеоисторика Тюка. Он погрузился в архивы и, наконец, отыскал подробное описание древнего считывающего устройства. А когда синтезировали и само устройство, оказалось, что палеоисторик Тюк прав. Перед ними был дневник, или судовой журнал, как принято называть такие вещи по традиции.
***
Дневник
***
«Меня зовут Лорк. Минула всего лишь неделя моего быта, а я уже смертельно устал. Устал от скуки и однообразия такого бытия. Так что мне захотелось обратно в небытие. В уютную ванну с жидким азотом. Но до конца смены оставалось ещё двадцать дней и ровно столько же ночей. По земному времяисчислению. Мы дежурили посменно, один месяц в году, поскольку наш «Грустный Ковчег», нельзя оставлять совсем без присмотра. Мало ли, что может случиться, и не потому ли не вернулась первая экспедиция, что целиком доверилась технике и искусственному интеллекту?
***
У дежурного две задачи. При необходимости скорректировать курс, и присмотреть за выводом из анабиоза сменщика. Ну и, если понадобится, воскресить весь экипаж. Всё остальное от праздности. Можно писать стихи, вести дневники, писать картины, сочинять музыку или вязать носки. Можно выпиливать лобзиком, вышивать крестиком, но только теоретически, поскольку занятия, не имеющие общественно-полезного значения, не приветствуются.
Лобзик, конечно, не фрезерный станок, но всё же, какую никакую массу имеет, а каждый атом материи требует для своего перемещения в пространстве и времени дополнительный квант энергии. Сам я в этом разбираюсь слабо, поскольку не физик, а гуманитарий, но правила существуют, вопреки некоторым заблуждениям, для того чтобы их соблюдать. Поэтому я веду дневник, а когда не о чем писать, сочиняю стихи. Лирические, иногда сатирические, ещё реже патриотические, о своей Родине. Нахлынут, бывает, от безделья, воспоминания детства и юности, вспомнишь стерильный запах дезинфицированной атмосферы, ровные геометрические фигуры искусственных облаков и яркий серп Солнца над ними, стада клонированных морских коров и стаи гигантских бескрылых дронтов. Родной дом, если можно так назвать самоизменяющуюся живую мебель под гигантской секвойей и две кнопки, красную и зелёную, на её стволе. Собственно кнопки то и не нужны, поскольку дожди идут строго по расписанию, и под это расписание работает программа уборки «помещения». Но иногда, когда лень делать уборку, программу можно отключить и во время дождя нажать зелёную кнопку. Тогда защитное поле над секвойей сворачивалось, и дождь беспрепятственно смывал пыль с самоизменяющейся мебели.
А то вспомнишь, как мы все чуть не погибли. До сих пор страшно и волосы встают дыбом. Что-то не сработало тогда у двигателей – корректоров всепланетного защитного экрана, заслонявшего три четверти Солнца. Лет мне было около двенадцати, но я хорошо помню, как тонкий серп Солнца, вдруг начал расти, медленно, но очень упорно, к полудню, он даже достиг размерами и формой месяца недельной, после новолуния, спелости, и продолжал расширяться, пока не зашёл за горизонт. Температура воздуха подскочила так, что пожухла трава, на секвойе пожелтели и посыпались вниз хвоинки, а реки едва не закипели. Все по тревоге попрятались в подземных убежищах, а мне стало любопытно, до тех пор, пока на голове не затрещали волосы, и не запахло подгорелым молоком. Но в это время взбесившееся Солнце уже уходило за горизонт в западное полушарие. Я только успел увидеть, как в небо взмыли четыре челнока аварийной службы, а потом узнал, что один из девяти атомных двигателей Зонта, как называли Большой Всепланетный Экран, вышел из строя, и его пришлось ремонтировать вручную.
Дело в том, что я родился и вырос на Меркурии, тогда уже освоенном и обжитом. А жить там возможно, только под гигантским солнцезащитным экраном – Большим Надпланетным Зонтом, который двигался в нижнем космосе так слажено с вращением планеты, что над любой её точкой в дневное время виднелся лишь тонкий серп светила. Потому и само Солнце выглядело месяцем, поскольку девяносто процентов его диска закрывал экран из тончайшей жаростойкой, светонепроницаемой плёнки. В общем, тогда обошлось.… Но подобные казусы случались крайне редко. Жизнь на Меркурии протекала довольно однообразно, впрочем, как и на других освоенных планетах. Труднее всего жить на Юпитере. У нас, на Меркурии, можно скакать кузнечиком или порхать бабочкой, притяжение так мало, что одним прыжком можно взлететь до середины секвойи, а юпитерианцам приходится носить внешние корсеты и едва передвигать ногами из-за чудовищной тяжести своих собственных тел. Но выбирать, особо не приходилось, Марс перенаселён. Земля после Всемирной Войны не пригодна для жизни. И если бы к началу Всемирной Войны не появились колонии на Марсе, человеческий род давно прекратил бы своё существование.
Я бы, наверное, ещё долго вспоминал своё прошлое. Экскурсию на нашу праматерь Землю, непригодную для жизни из-за высокой радиации, населенную прекрасными, хотя и одичавшими, желтокожими мутантками, которые размножаются партеногенетическим путём и рожают только девочек, но никогда не отказывают забредшим к ним мужчинам. И вспомнил бы труднопроизносимые имена тех, с кем приходилось вступать в контакты, если бы мои мысли не прервало некое подобие движения по ту сторону иллюминатора. Будто абсолютная чернота немного просветлела. Я протёр глаза. Да нет, показалось. И уже было вспомнил имя первой своей мутантки, как снова за иллюминатором возникло Нечто. Такой призрачный бублик, внутри чернота, чернее космической. А вокруг чернота с серым оттенком, и по ней, иногда пробегают тусклые искорки, будто издыхающие светлячки.
– Это не бублик, – ясно прозвучало в моих мозгах. – Это мой нимб. А в нём мои мысли. Раньше он сиял ослепительным светом, а теперь поник.
Пятьдесят миллиардов лет тому назад Вселенная начала сужаться и устремилась к Большой Чёрной Дыре. Я помню последние дни перед тем, как нас распылили. Как исчезали звёзды с небосклона, одна за другой, будто метеориты с огненным хвостом летели в нечто, чтобы погаснуть. Как срывались листья с деревьев, но не падали, а уносились вверх и там исчезали, как люди ходили днём гигантскими прыжками, а ночью, едва передвигались, или лежали многопудовыми тушами, придавленные чужой гравитацией, исходящей с противоположной стороны планеты. А утром и вечером ходили под наклоном в сторону притяжения Дыры.
Наша цивилизация открыла проматерию, ту из которой состоит Ничто. Нескольких наших гуманоидов самого высокого общественного ранга разложили на частицы проматерии, наделив эти частицы единственной функцией – стремлением к воссоединению. Это для того, чтобы пройти через Великую Чёрную Дыру на другую сторону Сущего, а потом, после Большого Взрыва, частицы могли соединиться в одно целое. Да вот беда, некоторые из них потеряли ориентировку и воссоединились с чужими субъектами, в результате чего у меня образовалось три головы, а у моего напарника не осталось ни одной. Ну, ничего, в конце концов, мы приспособились.
– А что тебе надо от меня? – Перебил я Бублика непочтительно.
– Я хочу, чтобы ты в меня поверил.
– Так я и так поверил. Я же тебя слышу и почти вижу.
– Э, это вы все так говорите, а потом бежите к психиатру, или хуже того, всё увиденное списываете на сон, или белую горячку. Я хочу, чтобы ты был моим проповедником.
– А ты можешь доказать, что ты не белая горячка? Я же выпил, правда совсем немного, но может быть водка была отравленной.
– Хорошо, записывай. Через двенадцать земных суток ваш ковчег попадёт в сгусток отрицательной нематериальной пустоты, из-за чего, потеряет скорость и собьётся с курса. А когда вы собьётесь с курса, помочь вам смогу только я. Но при условии, что вы согласитесь с моим предложением и все в меня поверуете.
– Ну, положим.… А зачем тебе, чтобы мы поверили?
– Пока в меня кто-то верит и помнит, я жив. Но верить недостаточно, мне надо, чтобы меня возлюбили и трижды в сутки молились.
– Как это, молились? – недоумённо спросил я.
– А это значит, трижды в сутки молились, то есть обращались лично ко мне в устном виде. Когда мне молится один человек, я обладаю силой одного человека. Когда молится десять, я обладаю силой десятерых. А когда миллион, я обладаю силой миллиона. Раньше я обладал силой миллиардов людей.
– А как так получилось, что ты потерял силу?
– Это длинная и грустная история. Слушай. Сначала, после Большого Взрыва, был Хаос или как у вас говорят,…. Как долго длился изначальный хаос и как он выглядел, я не знаю, ибо все мы были в состоянии рассеянных прочастичек протоматерии. Когда же я самосложился и осознал своё Бытие, увидел, что вокруг летают обрывки тьмы, света, пустоты и материи, гравитации и времени, фотоны, нейтроны и ещё много всякого не понятного даже мне. Летают беспорядочно, без направлений, всё время, меняя свои траектории. Хаос еще не остыл, и его температура исчислялась миллионами градусов. В общем, сущность была пластичной и настолько неустойчивой, что подчинялась даже силе мысли. Ну я и мои коллеги начали усиленно мыслить, пока не упорядочили всё это безобразие и не заставили подчиняться законам того мира, откуда мы вышли. Ну, а всё остальное ты знаешь из курсов астрономии и вселеноведения. Когда же всё остыло, упорядочилось и вошло в систему динамического равновесия, мы и я утратили способность влиять на события силой мысли. Так же, как гончар утрачивает влияние на глину, когда она превращается в горшок после обжига в печи, с той лишь разницей, что гончар может повлиять на горшок единственным способом. Разбить его. Мы же наш «горшок» разбить уже не могли. Но процесс эволюции был запущен. Оставалось только ждать, когда он приведёт к появлению разумных существ, тех на кого можно будет влиять силой мысли и черпать силу из их мыслей. И мы, чтобы не тратить энергию впустую, впали в анабиоз на несколько миллиардов лет.
– Бог, – перебил я Бублика, – а что бы было, если бы не вы? Вселенная не состоялась? Хаос остался б навсегда?
– Да нет, всё бы само собой уравновесилось, но на это ушло бы несоизмеримо больше времени, и разумная жизнь могла бы не успеть возникнуть до следующей Чёрной Дыры.. И нам бы пришлось ждать в анабиозе ещё пятьдесят миллиардов лет. А это очень утомительно и рискованно, оттуда можно и не выйти. Мы же вышли, правда, не все. Некоторые превратились в кометы. Но вышли немного раньше наших расчётов, когда на вашей Земле, появились обезьяны. Они уже обладали зачатком разума, но ещё не могли свои мысли облекать в слова, следовательно, не могли молиться. Толку от них не было никакого. Пришлось ещё немного подождать. А потом наступило наше время. Как истово молились первые люди! Они нас любили и очень боялись, а что может быть лучше любви, замешанной на страхе? Что может быть лучше абсолютного, добровольного подчинения?
– Садизмом это называется, – не удержался я от реплики.
– Не перебивай старших, – раздражённо бросил «Бублик» и продолжил.
– Земля оказалась первой планетой, где зародилась жизнь, вернее, разумная жизнь. Сама жизнь раньше появилась на Марсе, но по нелепой случайности на Марс упал здоровенный астероид и от встряски Марс потерял свою атмосферу. Мы тогда были ещё в анабиозе и ничего не могли поделать. Да ничего бы не изменилось, будь мы тогда в здравом уме.
Библия говорит, будто я создал людей из глины, но это всё враки, ты не верь. Я просто дождался, когда запущенная нами эволюция породит человека разумного, питаясь всё это время светом Солнца и далёких звёзд, отчего изрядно ослабел. Но с появлением первых проблесков разума, силы мои начали восстанавливаться. Я спустился на Землю и ходил среди людей, обучая их уму разуму. Мои коллеги так же ходили по земле, чем мне очень мешали, пока мы не поделили сферы влияния. Когда на Земле появились первые люди, мы собрались на совещание. Слово за слово, и произошла драка. Всем хотелось курировать Средиземноморье. Но оно было одно, а нас осталось сто четырнадцать Вечных. Я откусил нос нахалу из созвездия Ййймон, а мне пробили одну из голов и с тех пор оттуда вытекает энергия – святой дух, как называют её люди. Но вскоре, когда мы вспомнили, что все мы вечные, драка закончилась. Она бы, кроме увечий, ничего бы нам не дала. И мы решили поделить Землю на сферы влияния, назначить квоты и тянуть жребий. Средиземноморье досталось двадцати из нас, сорок получили Европу, а мне осталось захолустное, полудикое племя кочевников, называвшим себя иудеями. Я огорчился и затаил обиду. Всё, что произошло дальше, ты знаешь из Библии, а если не знаешь, прочитай. Уточню только, что среди нас возникла конкуренция, и в ней я одержал верх, став монополистом. Аллах не в счёт, поскольку Аллах – мой клон для азиатского употребления. Я вытеснил всех других богов, тех, кого называли языческими. Кроме одного, но о нём речь позже.
– А зачем ты утопил людей? – перебил я его затянувшееся повествование.
– Однажды обозлившись на людей за то, что их женщины соблазняли моих ангелов, воинов света и те теряли голову, а значит и веру в меня, я утопил всех людей и зверей, оставив только двоих. Ноя и его жену.
– А кто такие ангелы и откуда они взялись?
– Ангелы, это духовные голограммы людей, самых преданных мне. Таких при жизни называли праведниками. Они усердно молились, отдавая всю свою энергию мне.
– А зачем тебе люди, если у тебя были ангелы?
– Как зачем? Ангелы нематериальны. Значит, не могли ничего делать руками. И вообще ничего не могли, кроме как петь мне аллилуйи, да и то неслышные никому, кроме меня, отчего у меня часто болели уши. А люди, должны были творить. Иначе, никакой эволюции.
Ты не представляешь, какая пошла вонь от разлагающихся трупов. Ной со своей женой ушёл от той вони в глубокий запой и только благодаря вину пережил это время в бессознательном состоянии. Мне же пришлось болтаться в дальнем космосе несколько земных лет, пока вонь не рассеялась. Я раскаялся в содеянном, и поклялся больше никогда не топить людей в воде. Я надеялся, что новое человечество будет лучше прежнего, но ничего подобного не произошло. Не знаю, что в том причина, возможно пьяные зачатия, когда Ной спасался вином, или еще какие мутации, но новые люди оказались хуже предыдущих. Тем не менее, племя иудеев, доставшееся мне по жребию, оказалось фанатичным и молилось усердно. В меня поверили искренне. Если бы не этот проходимец, которому я откусил нос, по имени Мамона… Он затаил на меня злобу и всё время болтался под ногами, почти забросив доставшееся ему племя папуасов. Тем не менее, я сумел вытеснить из средиземноморья и Европы своих коллег, и они потеряли свою силу.
Мне очень помогла моя третья, маленькая голова, которую прозвали, Богом Сыном. Благодаря ей, я отвоевал Средиземноморье, Европу, а затем и ещё полмира. Никто из поклонявшихся моей третьей голове, так и не понял, что поклоняясь ей, он поклоняется мне. Я сосредоточил абсолютную власть, основанную на вере нескольких миллиардов людей на Земле. Они называли меня по-разному: Яхве, Христом, Аллахом, но сами того не ведая, поклонялись мне.
Подвёл же меня мой избранный народ – иудеи. Я имел глупость когда-то пообещать, что он будет владеть всем миром, но никак не мог отучить их от поклонения Мамоне. Вышло двоебожие. Накопив огромные богатства, иудеи, вернее их верхушка, глобократы, захотели бессмертия и власти. Власти над всем миром. И скупив правителей ведущих держав, ссылаясь на Библию, где я обещал им мировое господство, приступили к осуществлению своего плана. Уже появились первые бессмертные люди, сокращённо – бесолюди – гибриды людей и роботов. Это когда вышедшие из строя органы и части тел заменялись искусственными. Далее, должен был появиться новый вид – Transhomoperpetuun, зачеловек вечный. Меня такой ход эволюции устраивал. Зачеловек вечный, он же управляемый, в него можно заложить любую программу, вплоть до абсолютного фанатизма, и потому я им помогал. Но не все приняли такую идею, и особенно, Россия. Тогда глобократы устроили мировую революцию в несогласных с этим странах. Но что-то пошло не так. США раскололись на глобалистов и государственников, в России смели всю элиту, объединились с Ираном, арабами и половиной США. Мировая революция перешла в гражданскую, а затем мировую войну, три четверти людей погибли, а победившая сторона отловила и перевешала всех причастных к установлению Нового Мирового Порядка. После чего покинула Землю. Пришёл, как говорится, «полный абзац» Меня прокляли, и с тех пор я потерял веру, а, следовательно, силу. И превратился в то, что ты видишь.
– Так чего же, все-таки, ты хочешь от меня?
– Об этом мы поговорим после того, как ты убедишься, что я тот за кого себя выдаю. При следующей встрече.
– А когда будет следующая встреча?
– Это зависит от тебя. Ты поверишь, что Я это Я и вызовешь Меня своей мыслью, ты трижды громко произнесёшь: «Отче наш, иже еси на небеси», запомнил? – и, молвив такие слова, исчез.
***
Я же впал в крайнюю фазу задумчивости. Но так как ничего решить не мог, обратился к инструкции в раздел «Чрезвычайные обстоятельства». Обстоятельства, действительно, были чрезвычайными, и по инструкции следовало будить капитана.
– Ты, что? – орал капитан, так что я опасался, как бы он не разбудил весь экипаж, – спятил от безделья? Или? – Он подозрительно обвёл меня глазами, принюхиваясь, – надрался черотомовой самогонки? А ну, признавайся, где твой загашник?!
– Шеф, успокойтесь, пожалуйста, – обратился я к нему, словно доктор психиатр к пациенту. – Выслушайте меня подробно и подождём того дня, о котором я был предупреждён.
– Какого ещё дня?
– Ну, когда мы войдём в сгусток отрицательной нематериальной пустоты и потеряем скорость. Осталось двое с половиной суток.
– Чушь собачья, нет, и не было здесь никакого сгустка нематериальной пустоты. Да и как пустота может быть сгустком? Да ещё и отрицательным.
Но пустота была и дожидалась нас прямо по курсу. Всё предсказанное, сбылось.
***
– Что будем делать, шеф? – обратился я к капитану, – видите, всё случилось по предсказанному.
– Сначала, ещё раз перескажи подробно, всё, что слышал.
И я пересказал.
– Так вот почему погибла Земля, – задумчиво молвил капитан.– И Оно хочет повторения? Нет, не нравится мне этот Бог. Придётся будить экипаж, я не имею права решать такой вопрос единолично. Будем решать голосованием. Но только не говори им, что тебе угрожали потерей курса. Это, скорее всего, шантаж.
***
Побудка экипажа – процесс сложный и длительный. Каждый член команды выходит из анабиоза по-разному, в зависимости от индивидуальных качеств. Кому-то достаточно суток, а кого-то приходится «воскрешать» неделю. Но все выходят оттуда со зверским аппетитом, а насытившись и подкрепив силы, как правило, отправляются в «Салон Грёз», где придаются любовным утехам с ими же придуманными образами. Всё настолько реально, что немногие понимают виртуальность той действительности, а потом удивляются, что у них нет детей.
Не прошло и недели, как все двенадцать членов экипажа собрались в каютсалоне за огромным овальным столом и капитан зычным голосом, перекрикивая чавканье и жевание, изложил суть дела.
– Вот всё, что я вам обязан сообщить. А теперь думайте, через двое суток, будем решать этот вопрос.
Двое суток «Грустный ковчег» гудел, как растревоженное гнездо шершней. Но, наконец, собрались в каютсалоне.
Совещание открыл капитан Облонг. Вкратце повторив суть дела, он высказал свою позицию.
– Дорогие мои коллеги, я лично вижу беду, нависшую над всей нашей Солнечной цивилизацией. Она исходит от той сущности, что зовётся Богом. Много тысячелетий тому назад, эта сущность погубила нашу праматерь Землю и едва не уничтожила наших предков, людей. Я вам выдаю сейчас до сих пор засекреченную информацию, но ситуация настолько серьёзная, что я готов ответить за это перед любым судом. В те далёкие времена сущность, называющая себя Богом, вступила в преступный сговор с самыми могущественными людьми планеты, пообещав им вечную жизнь. Человека разумного, к коим относимся и мы с вами, предстояло ликвидировать как вид и заменить его Transhomoperpetuun, то есть зачеловеком вечным, или проще говоря, человеком бессмертным, челобесом – гибридом живого человека с неживым механизмом. Но за своё бессмертие челобесы должны заплатить отказом от свободы выбора, и находится постоянно под неограниченным контролем высших иерархов, и чтобы они, высшие иерархи, решали, кому дать бессмертие, а кого лишить жизни за малейшее непослушание. В челобесах людское естество должно было быть постепенно заменено неорганическим материалом и искусственным интеллектом. Таким образом, челобесы лишались творческого начала, что привело бы к застою, а затем и полной остановке прогресса. А в дальнейшем и к исчезновению белковых форм жизни на Земле. Если бы это произошло, люди не освоили бы Солнечную систему, не вышли бы в дальний космос, а мы не находились бы там, где мы сейчас находимся. Около месяца тому назад, тот, кто помогал попытке античеловеческого переворота, предложил нам помочь ему в осуществлении второй попытки, с учётом его прошлого опыта. Я категорически против. И жду ваших мнений.
В салоне повисла плотная тишина, которую нарушил доктор Ой, он же психолог экспедиции.
– Уважаемый капитан, вы, наверное, переутомились. Вам не мешает полечиться и отдохнуть.
– Ну, а предположим это так и наш капитан глаголит истинную правду? – Возразил Ою, боговед Макуллат. – И ежели это так, не зрю в том ничего плохого. Такова воля Господня.
– Да и я ничего бы не имел против вечной жизни, – поддержал боговеда Макуллата, кок Гаргант.
– Я предлагаю отклонить предложение Бога, повернуть назад, и добровольно согласиться включить детектор мыслей, для контроля над теми, кто может пойти вразрез нашего общего решения, – предложил капитан. – Прошу голосовать.
Результат голосования выявил, что капитана поддержали восемь из двенадцати членов экипажа.
– Моё предложение принято большинством, – объявил капитан. – А теперь всем спать! Кроме Лорка. Мы с ним приступаем к дежурству до изменившихся обстоятельств. С завтрашнего дня приступаем к торможению.
И мы бы повернули назад, не произойди катастрофа. Ночью, по нашему внутреннему времени, мы потеряли один из внешних запасных баков с термоядерным топливом. Его срезал какой-то невидимый объект, скорее всего, обломок нейтронной звезды. На таких скоростях мы даже не сразу обнаружили потерю. Теперь нам не хватило бы энергии для достаточного разгона после торможения, но можно было решить и этот вопрос, залечь в бессрочную диапаузу, до тех пор, пока автоматы не засекут следы какой-никакой ноосферы. Можно было.… Но вот на третьи сутки торможения прямо по курсу появилась эта дурацкая надпись «Конец Вселенной, вход воспрещён». И мы влипли, в прямом смысле этого слова. Торможение закончилось, даже раньше расчётного времени, помог тот кисель, в котором мы очутились. А вот с разгоном не сложилось. «Кисель» вцепился в нас мёртвой хваткой. Обратно мы двигались слишком медленно, пожирая меговаты энергии. И решили изготовить несколько экземпляров судового журнала и разбросать по всему маршруту, на всех твёрдых телах, что попадутся нам по пути. Первым таким относительно твёрдым предметом оказался вот этот, на котором вы нашли наше послание. Получится ли у нас оставить на нём свой след, судить вам. Если вы его прочли, значит получилось. Прощайте на всякий случай. Мы вас предупредили».
***
Эпилог
***
В конференц-зале «Ковчега Марии» собралось всё взрослое население. Первое слово взял Капитан Президент Кук.
– Камрады, все вы уже знакомы с материалами расшифрованного нами послания. Буду краток. Первое. Предлагаю почтить память команды «Грустного Ковчега» минутой молчания. Второе. Объявить трёхдневный траур и приспустить все флаги. Третье. Закрыть тему Бога с краткой формулировкой: «Бог был, Бог есть, но это уже не Бог». Ставлю предложение на голосование.
Автор: Владимир Колюбер
Источник: https://litclubbs.ru/writers/5934-vtoraja-bogoiskatelskaja-ekspedicija.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#экспедиция #бог #поиски #ирония #юмор #стеб #Фантастика
