«Как это — у человека нет инстинктов? — спросили меня после публикации одного из недавних текстов. — А как же материнский инстинкт, инстинкт самосохранения, инстинкт размножения, наконец?» Дискуссия на эту тему, которую я быстренько смоделировала в голове, тянула на отдельную статью. Ну и раз уж мы тут изначально собрались говорить о собаках, то их придется тоже включить в повестку. Тем более, что у них кое-какие инстинкты еще остались. Заодно мы с вами поймем, где водораздел между инстинктами и их отсутствием, и почему важно для комфортных отношений с собакой этот водораздел видеть.
Сначала дисклеймер: определение термина «инстинкт» я возьму из этологии, которая, собственно, занимается исследованием инстинктов и эволюции поведения животных. Обывательское толкование нам тут не подойдет, потому что слово «инстинкт» так глубоко вошло в человечью повседневную речь, что потерялось в ней как научный термин.
Проще говоря, употребляя слово «инстинкт», мы имеем в виду все, что угодно, но не инстинкт. А, например, рефлекс или социальный стереотип. А это совсем про другое. Впрочем, я не этолог, и буду объяснять на простых примерах. Потому что в нюансах инстинктов не могут прийти к согласию, порой, даже этологи на своих этологических конференциях.
Инстинкт, как говорят этологи вслед за Конрадом Лоренцем, это орган. Но не в физиологической структуре организма, а в поведенческой. И не постоянный, как сердце и печень, которые тусуются на своих местах с рождения и до смерти, а временный — запускается в определенных обстоятельствах. Но зато, как и всякий орган, инстинкт врожденный, одинаковый для всех представителей вида и, если можно так сказать, монолитный: на него не влияют опыт животного и контекст, в котором инстинкт запускается. Возьмем для примера собаку. Собака хочет есть. И, так удачно совпало, собака учуяла мышь в поле. Собака станет эту мышь ловить. Думаю, все видели, как псы это делают: фигачат с разгона передними лапами прямо в мышь. Мы это называем мышкованием.
Вы когда-нибудь пробовали учить собак мышковать? Если даже пробовали, вряд ли ваши попытки увенчались успехом. Во-первых, потому, что собаки это и так умеют — зачем учить ученого. А во-вторых, делать это по заказу они не будут. Инстинкт нельзя заставить проявиться никаким образом, кроме как предъявлением ключевого стимула. Предъявлять ключевой стимул бессмысленно, если нет потребности. Без врожденной потребности инстинкты не запускаются.
У инстинкта есть четкая формула. Она выглядит так: инстинкт = потребность + ключевой стимул + фиксированный комплекс действий. Причем последнее делится на две части — намерение и завершение. И чем более социально наше животное, тем более размыто вот это завершение.
Переведу с научного на понятный. Собака хочет есть (потребность). Собака чует мышь (ключевой стимул). Собака ловит мышь (фиксированный комплекс действий). Или не ловит, а лишь проявляет намерение, потому что функция «ловить» отвалилась в процессе искусственного отбора. Но вне зависимости от успеха этого предприятия мы видим в нем инстинктивное поведение. Ему не нужно учить, потому что оно врожденное. Никакой собаке в детстве не давали нюхать мышь со словами: «Если ты голодна и чуешь этот запах, прыгай по-дурацки головой в сугроб». Его нельзя изменить. Никакая голодная собака перед тем, как попытаться убить мышь, не обдумывает стратегию: «Убить ли мне эту мышь или вон в тех кустах меня ждет мышь пожирнее и погуще». Ему нельзя противостоять. Никакая голодная собака не остановится добровольно, почуяв мышь, она попытается осуществить этот самый фиксированный комплекс действий.
В этой формуле нет места решениям. Эволюция все решила за собаку, когда сделала в ее нервной системе прошивку «охотничий инстинкт» и научила ее убивать. И это хорошо, потому что нерешительные собаки тоже хотят есть и тоже могут добывать мышь, чтобы выжить, не теряя времени на обдумывание мышиного убийства. Инстинкты помогают экономить кучу времени и сил на принятие решений. И чем проще организовано живое существо, тем сильнее жизнь его состоит из инстинктов.
Пресловутые самки богомолов, например, не раздумывая, откусывают голову партнеру во время спаривания. У них потребность — личинок своих белком насытить. И никто их этому не учил, и никто их не в силах остановить, потому что инстинкт.
Собаки, конечно, рангом повыше, чем богомолы, поэтому и нам они больше нравятся — легче их приспособить к совместной жизни: ключевых стимулов, запускающих инстинктивное поведение, не так уж и много. Ну да, за течной сукой некастрированный кобель убежит при первой возможности, белку на дерево загонит, может даже укусить нарушителя личных границ, но в остальном-то приятный парень. Большая часть песьих поведенческих реакций подчиняется не инстинктам, а рефлексам (условным и безусловным). Именно поэтому мы можем научить собак приемлемому поведению в обществе, в отличие от тех же кровожадных богомолов, и можем с ними разнообразно общаться, получая в ответ не фиксированный комплекс действий, а всякое неожиданное и порой приятное.
Пришло время понять, в чем отличие инстинкта от рефлекса, и почему их путают. Путают понятно почему: и то, и другое кажется нам врожденной реакцией на что-то. «Я инстинктивно отдернула руку, чтобы не обжечься», — так иногда мы описываем ситуацию, когда совершили какое-то действие «в обход мозга». Но это не инстинкт, это рефлекс. В данном случае безусловный.
Рефлексу, в отличие от инстинкта, не нужна потребность в начале и фиксированный комплекс действий в конце. Ему нужен только раздражитель. Скажем, горячий чайник или огонек зажигалки вызывают одинаковую рефлекторную реакцию — мы уберем руку, если почувствуем, что можем обжечься. Мы моргнем, если нам ткнут в глаз карандашом. И точно так же моргнем, если в этот глаз нам дунут. То есть и раздражитель тут не специфический в отличие от ключевого стимула в инстинкте.
Рефлексы есть и у животных, и у людей. Мы совершаем привычные действия, что называется, на рефлексах. Например, жмем на тормоз перед пешеходным переходом. Честно говоря, я жму на воображаемый тормоз, даже если еду пассажиром, так силен этот рефлекс. У собак мы формируем рефлексы, раздражителем для которых служат наши слова. «Сидеть», — говорим мы, и собака рефлекторно опускает попку на пол. Это называется дрессировкой. А вот инстинктов у людей нет. Мы слишком для этого высокоорганизованы. Не существует для нас даже пресловутого инстинкта самосохранения: многие из нас любят идти против всех правил сохранения жизни. Например, на войну. Ну или в горы, раз уж слово «война» нам сегодня использовать нельзя.
Половой инстинкт, на который так любят ссылаться некоторые мужчины, тоже не работает с людьми. Потому что, если бы он работал, мы бы занимались сексом каждый раз, когда получали ключевой стимул — объект противоположного пола, готовый к спариванию. Мы бы не могли этому противостоять: игнорировали бы контекст, опыт и социальные стереотипы.
Проще говоря, прыгали бы на партнера у всех на глазах, если возникла потребность. И нам было бы не стыдно. Примерно, как собакам, которые не скрывают свои «отношения» в темных спальнях и не ведутся на уговоры хозяев проигнорировать вон ту течную сучку. Если у пса есть потребность размножиться (а у него она есть, потому что иначе вид бы не выжил) и есть ключевой стимул, пес залезет на псицу и совершит тот самый комплекс фиксированных действий, которому пса никто не учил.
И, так как половое поведение у собак инстинктивно, не стоит рассчитывать, что кобель не повяжет течную суку, потому что «она же его мать, господи Иисусе» или потому что «они же друг друга ненавидели». Все эти социальные тонкости не имеют никакого значения, потому что инстинкт их побеждает. Мне возразят: «А как же мой кобель, который пытается влезть на плюшевую свинью или ногу хозяина с намерением об них размножиться?» И тут мы обнаруживаем нарушение связки «потребность – ключевой стимул — комплекс фиксированных действий». Потому что собака — это вид животного, который получился путем искусственного отбора.
Одаренные любители свиней в природе бы не оставили потомства, а их потомки не унаследовали бы любовь к свиньям, потому что инстинкт работает не совсем так, как нужно для выживания популяции. Но сами движения при «вязке» ноги хозяина у всех кобелей одинаковые, то есть это комплекс фиксированных действий, осколок инстинкта, скажем так.
Для лучшей выживаемости в природе старшие товарищи учат псовых «заворачивать» инстинкт в другие поведенческие акты. Например, ухаживать за сукой, а не с разбегу на нее кидаться, а то по жопе от нее же и получишь. Не приставать к суке вне течки (тоже получишь), не вязать кобелей (опять получишь). У волков вообще наблюдается такое: старшие кобели стараются охранять сук, которые потекли впервые, чтоб их не повязали в первую же течку. Так выше вероятность, что сука выносит беременность и родит жизнеспособный помет, а сама не погибнет.
Словом, у инстинктов появляется больше нюансов, если речь идет о высокоорганизованном животном. Но все они так или иначе вписываются в ключевую формулу, о которой я говорила выше.
Тут можно возрадоваться, что у людей инстинктов нет. Было бы сложно жить в обществе, если бы существовали на свете ключевые стимулы, которые могут выключать мозг всей популяции людей и запускать комплекс фиксированных действий, которому нельзя противостоять. Материнского инстинкта, кстати, тоже не существует. Нет того ключевого стимула, который запускает деторождение или детовыращивание у всех без исключения человеческих женщин. Если бы он был, мы бы все пытались родить каждую овуляцию и не отказывались бы от детей. Ну и дальше по формуле: у людей нет врожденной потребности рожать и нет комплекса фиксированных действий, который позволил бы выращивать детей одинаково.
Ради справедливости я должна вспомнить человека по имени Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт. Это австрийско-немецкий биолог и ученик Конрада Лоренца. Он постарался и нашел у человека ровно один инстинкт. Инстинкт, который не влияет ни на что, однако проявляется у всей человеческой популяции, возникает в ответ на потребность и под влиянием ключевого стимула, ну и дальше по формуле инстинкта — представляет собой комплекс фиксированных действий.
Мы не можем его изменить и повлиять на его возникновение силой разума. В общем, инстинкт как он есть. Это вскидывание бровей на 1/6 секунды в момент, когда мы встречаем приятного нам человека. Прямо скажем, не тот инстинкт, который имеют в виду спорщики, доказывающие, что у людей тоже есть инстинкты. Это просто милая деталь, которая свидетельствует о том, что мы все же не инопланетные существа, а довольно близкие к животным чуваки.
Фото предоставила Маргарита Полежаева
