Отец Андрей Лемешонок: Почему мы не слышим друг друга? Почему мы не слышим, что читают в храме? Потому что мы не привыкли к тишине. Мы оглохли и ослепли от греха этого мира. А цель нашей встречи — увидеть друг друга. Я не говорю «понять» или «полюбить» — это на сегодняшний день для нас недосягаемо. Но хотя бы увидеть и, может быть, услышать друг друга. И тогда, возможно, что-то в нас изменится. Мы все-таки должны преодолеть эту греховную изоляцию, это одиночество, когда, кроме нас с нашими знаниями и желаниями, больше никого нет вокруг — одна пустыня. У нас есть Божественная литургия, участвуя в которой мы соединяемся с Богом, становимся едиными и цельными.
Собрание — это живая картина нашей жизни. Какая она, наша жизнь, какие мы с вами? В какой-то момент через человека действует Бог, и в нем действительно есть красота Божия, а в какой-то момент действует грех — и всё это в одном и том же человеке. Мы не хотим в нашем ближнем искать Бога. В любом человеке, даже самом испорченном, можно найти красоту Божию. Но для этого нужно трудиться, нужно страдать. И не обвинять человека, что он плох, только потому, что я не вижу в нем Бога. Просто я сам слеп... А когда мы начинаем духовно расти, то всё видим четче, яснее. Господь помазал брением глаза слепого человека, чтобы исцелить его, и спросил: «Как ты видишь?» И тот ответил: «Вижу проходящих людей, как деревья» (см.: Мк. 8: 22–26). Потом он уже начал видеть ясно. Сразу человек ничего не увидит. И даже то, что видит, он должен ставить под вопрос: «А правильно ли я вижу?»
Монахиня Артемия*: У меня, батюшка, к самой себе вопрос. На монашеском собрании мы говорили о том, как надо поступать, если возникают сложности в отношениях с сестрой. Если, например (я о насельницах монастыря буду говорить), человек ниже тебя по чину, он у тебя должен попросить прощения и молитв или ты должна смириться и первая подойти? «Кто больше любит, тот больше смиряется...»** А вдруг Бог хочет все-таки, чтобы тот человек преодолел себя и подошел? Как определить, почувствовать: где Божие, а где человеческое?
Отец Андрей Лемешонок: Я думаю, что должен быть восстановлен мир. И если произошел конфликт, ты должна просить прощения, искать примирения. Где нет мира, где смущение и недоверие — там нет Бога.
Монахиня Артемия: А если я не чувствую своей вины?
Отец Андрей Лемешонок: Не чувствовать мы можем много чего. Я вообще могу ничего не чувствовать, но мне нужно служить, исповедовать. Нельзя доверять своим чувствам и жить только ими.
Монахиня Артемия: Надо просить прощения у Бога?
Отец Андрей Лемешонок: У Бога — прежде всего нужно просить прощения. Потерян мир: твой и человека.
Монахиня Артемия: А если он у меня не потерян?
Отец Андрей Лемешонок: Значит, ты не виновата ни в чем? Поговори с этим человеком. Не обязательно просить прощения. Подойди к нему и скажи: «У меня есть такое чувство, что нам что-то мешает понимать друг друга. Может, мне так кажется». Иногда нам что-то кажется и мы додумываем то, чего нет. И очень важен диалог, возможность высказаться. Если человек находит в себе силы вырваться из замкнутого состояния, тогда он обогащается и решаются очень многие проблемы. Но дьявол делает так, чтобы человек поверил, что его не услышат, не поймут, чтобы человек боялся, в каком свете он предстанет, не ударит ли в грязь лицом. Может, скажут: «Вот дурак, чего он вообще лезет». И человек останавливается: он бы и хотел спросить, но что-то не дает. И так человек иногда ходит и ходит годами. А вопрос мог бы решиться за пять минут, если поговорить с ближним откровенно. Люди друг друга не слышат, они говорят на разных языках. И режиссер этого спектакля — дьявол. Он руководит, и люди не ведают, что творят, в каком они свете. Этот мир страшен, потому что он ненастоящий, выдуманный; этот мир построен на грехе, на личных обидах, недоумениях, на саможалении, на каких-то мечтах, которые не сбылись. Со всем этим нужно бороться, потому что есть мир другой — Христов, в котором жизнь.
-------------------
* Имена монашествующих сестер изменены.
** Из молитвы о единстве архимандрита Софрония (Сахарова).