На улице стояла весна. Ломался лёд, беспокойные грачи строили себе гнёзда, солнце просилось в душу и грело её. Одна раскисшая дорога путала все планы, до города на машине явно не проехать, солнышку ещё работать и работать, пока-то воду подберёт, пока грязь подсушит.
Лена стояла, подняв голову к небу, и потому не заметила, как к ней подошла женщина, которая жила на другом конце деревни, но время от времени наведывалась к Лене, то на совет, то за временной материальной помощью и считала Лену своей приятельницей.
Протягивая Лене свою рабочую обветренную руку, она поздоровалась и тихо позвала:
- Пойдем, Сергеевна, на крылечко, посидим. Поговорить надо… Клянусь, я не задержу тебя надолго, знаю, что вечно занята со своим хозяйством. Не устаёшь? – и, не дождавшись ответа, продолжила своим тихим, с интонациями какой-то обречённости голосом. - Знаю, что не устаёшь, это чужая работа в тягость, а своя, она всегда в радость… Так ведь? Тут не поспоришь…
Лена, повернув к ней загорелое, веснушчатое, как гречневая крупа, лицо, улыбнулась:
- Пойдем-пойдем, почему нам, двум бабёнкам, не пошептаться, пока мужики не слышат. Только сама понимаешь, времени у меня мало… Скоро вечер, муж вернётся, ужином надо кормить. Хотя Алька дома, она свои обязанности туго знает…
- Да уж, девчонка у тебя - золото, что в школе, что по хозяйству… Как хоть Господь таких деток даёт…
Дойдя до колодца, где был устроен водопой для коней, Лена остановилась передохнуть:
- Не торопись, Ульяна, у тебя две ноги, а у меня…, я не успеваю за тобой.
- Ну, давай здесь присядем, вот на эту лавочку, какая разница…
- А и, правда, какая? Что у тебя ко мне, срочное чего или так, по душам поговорить решила?
Свивая и развивая изломанные тяжёлой работой суставы, женщина не знала, как ей начать разговор, огнём сжигающий её душу. Лена не торопила её.
- А и срочное, и по душам, как хочешь, так и понимай, Сергеевна.
Она замолчала на минуту, а потом неожиданно резко продолжила:
- Да сынок-то мой, ненормальный, слышь, уговаривает Наташу, чтобы девчушку в дом инвалидов сдать… Это своё-то дитё, мыслимо ли? Наташка ревёт коровой, жалко ей девчушку-то, а сынок пугает, что, если не согласится, то он к другой уйдёт. Вот кобель! Хоть и родная мне кровь, а осуждаю я его… А девчушка-то до чего хорошая, красивенькая родилась, ну, разве она виновата, что Господь ей здоровья не дал? И за что наказал такую крошку? За чьи грехи невинное дитя расплачивается?
- Вот что, Ульяна, если ты пришла за моим советом, то так и передай своей невестке, чтобы не цеплялась за мужа, бесполезно это, уж я-то знаю, чего говорю. Он всё равно уйдет. Как у нас было? Маме, когда беременная мной ходила, врачи предлагали аборт сделать, и потом, когда родилась я с заболеванием костей, - отказаться предлагали. Но она ни за что не согласилась. А папаша меня сразу невзлюбил, представляешь? Своего ребёнка и невзлюбил? Стеснялся рядом с мамой идти, когда она меня несла. И выбрал момент, исчез из нашей с мамой жизни, так и до сей поры не знаем, где он… Вернее, мама-то знала, что молодую жену он себе нашёл и без обременительных проблем. Ну, да Бог с ним, простили мы его, давно простили. Горше другое было для мамы, то, как люди на нас с ней смотрели, жалели маму, меня жалели, не понимали, что мы не нуждаемся ни в чьей жалости, живём и живём и радуемся жизни.
- Лена, а как же школа? Как ты? И без мамы?
Лена долго-долго сидела молча, будто дремала. Женщина не тревожила её, понимая, что вопрос этот для Лены непростой.
- А так вот. И без мамы. Потихоньку, с палочкой. Все десять лет проходила. У нас ребята в школе были хорошие. Я, бывало, только к крылечку подхожу, как мальчишки уже в очередь стоят – помогать. Среди малышнятиков, конечно, и вредные были, один раз семиклассник даже ногу мне подставил, упала я тогда, ушиблась сильно. Только, чтобы школу бросить, такой мысли даже в голову не пришло, потому что ему бедному так досталось и от ребят, и от учителей, что я сама его потом уже защищала. Сейчас, когда бываю в своем городишке, встречаю его иногда, улыбается чертёнок, помнит…
Вечер алым мраком окутал землю, а Лена будто забыла о том, что надо торопиться по неотложным делам, что вернётся муж и будет тревожиться, о том, что в положенное время её нет дома. Они всё сидели и сидели, на весеннем ветру, на охолонувшей к вечеру лавочке, не прерывая нить затянувшегося разговора. Чувствовалось, что разговор этот о прошлом, о пережитом и оплаканном не раз всколыхнул в душе Лены все самые сокровенные воспоминания, всколыхнул до самого донышка. А среди прочих, главное, то, как её муж когда-то куколкой назвал.
Тогда, сразу после окончания школы, Лена поступила учиться на часового мастера, так уж подбирала, чтобы учиться не очень долго и без отрыва от дома, а главное, чтобы работа была сидячая. Смекалки, чтобы освоить эту профессию, у неё было с избытком. Работать начала, клиентов стало тоже - хоть отбавляй. Зарабатывала неплохо, жили они с мамой припеваючи. Спустя какое-то время, Лена сдала на права и приобрела машину с ручным управлением, это ей здорово облегчило жизнь. Ни она, ни мама не ждали больше в жизни Лены никаких перемен. Однако, перемены вскоре произошли, почти сказочные перемены, которые своей необычностью и невозможностью спрогнозировать, потрясли весь их маленький город.
Зашёл однажды к ней в мастерскую молодой человек, принес в починку часы. Местных всех Лена знала, а этот был какой-то другой, высокий, красивый, глаза нараспашку. Перед Леной так всё и поплыло. Но она даже думать себе не позволила, что такой принц может обратить внимание на неё, золушку с палочкой в руках. А он обратил, предложил познакомиться, назвался Иваном. И стал заходить в мастерскую к Лене, иногда по делу, а иногда просто так, поболтать. И всякий раз он оказывал Лене самые разные знаки внимания. Закружилась её голова, да и как было не закружиться, девятнадцать лет, самый золотой возраст, забыли молодые о Лениной болезни, ведь навстречу-то друг другу они устремились сердцами.
Мама сразу заметила перемены в настроении дочери, испугалась, не обидел ли кто, захотела узнать, в чём дело, но Лена не только маме, а даже самой себе боялась признаться в том, что она влюбилась.
Как-то в жаркий летний выходной Иван пригласил Лену на речку, и, как это не может показаться странным, она согласилась. Влюбленные долго разговаривали, он помогал ей купаться, и Лена вдруг с радостью почувствовала, что при Иване она ничуть не стесняется своего физического недостатка. Встречи на речке повторялись, любовь испепеляла сердца обоих.
Так и лето подошло к концу. Лена грустила от того, что Иван уедет, и на этом их красивый роман закончится. Волновалась, даже плакала по ночам, а спросить, что будет с их красивой любовью, не решалась. Была счастлива уже от того, что судьба подарила ей такое счастливое лето.
Но однажды Иван пришел к ней особенно нарядный и торжественный. Сердце Лены дрогнуло, но она не понимала, плакать ей или радоваться. А он поцеловал её и предложил выйти за него замуж. Сказать, что Лена обрадовалась этому предложению, было бы неправдой. Она испугалась, заплакала и стала отговаривать Ивана:
- Зачем я тебе такая? Отец маму здоровую бросил… А я? Чем я сумею удержать тебя?
- Глупая, ты, глупая… Зачем меня удерживать, я и так никуда не уйду, я же люблю тебя…
Но Лена не давала согласия, она только отчаянно мотала головой, глотая рыдания…
Чтобы доказать чистоту и серьезность своих намерений Иван пошёл к матери Лены. О чём уж они там говорили, не знаю, врать не стану. Только на Покров сыграли свадьбу, весёлую русскую свадьбу. Иван носил Лену на руках и приговаривал : «Моя куколка… Ты – моя куколка…»
Через год они переехали жить в деревню, купили свой дом на берегу реки, неподалеку от красивой деревянной церкви. Обзавелись домашним хозяйством, развели кур, уток, перепёлок, муж купил трактор, появились в хозяйстве свиньи и даже лошадь, Лена в меру сил помогала мужу. В трудах и заботах не было времени допускать в сердце грустные мысли. Но, проходя мимо церкви, Лена нет-нет да и останавливалась, входила в храм, зажигала свечу перед иконой и со слезами молила Богородицу дать им с Иваном ребёночка.
Знать горячо и искренне просила, что услышала её Матерь Божия. Сама не верила чуду, а мужу так и вовсе сказать боялась. Сказала, когда уж скрывать стало невозможно. Он схватил её в охапку и закружил по комнате:
- Куколка моя, счастье-то какое!
А потом спохватился:
- А почему ты мне раньше не сказала? Столько работы… Не смей больше ничего делать, я тебе замену найду…
- Я тебе найду, - погрозила кулачком Лена. – Сама справлюсь. Слышишь? Я со всем справлюсь сама.
Так и кружила по хозяйству чуть не до самых родов, только уж когда живот по размеру чуть ли не с ней самой сравнялся, только тогда и угомонилась немного.
Родившаяся дочка стала ещё одним символом их любви. А подросла, стала хорошей помощницей.
Лена же после родов ещё больше похорошела, куколка, она куколка и есть, всегда весёлая, жизнерадостная, на её примере и другие жизни учатся.
Вот и Ульяна, поговорив с Леной, ушла в полной уверенности: никуда они не сдадут свою внучку, сами вырастят. А к сыну она съездит, мозги ему вправит, чтобы даже мысли такой греховной в свою пустую башку не допускал.
Дорогие читатели! Буду благодарна за лайки, комментарии и репосты!