- Машенька, Маруська, Мария, Мария Сергеевна, вот она - эволюция по Дарвину, - думала молодая женщина, глядя в окно скорого поезда. Остановилась эта самая эволюция на Марии Сергеевне, учителе начальных классов с высшим образованием. И дальше ни туда и ни обратно. Все, приехали.
- Ну что ж, конец, так конец. Наверное и в этом возрасте подводят итоги. Что у меня в активе: есть образование, есть опыт работы, есть желание работать по специальности, детишек люблю. В конце концов есть место работы. А что в пассиве: семьи нет, своего угла нет, любви в жизни нет и мне 35 лет. Не густо.
Мысли-размышления стучали в голове в такт колесам поезда, а однообразный пейзаж за окном не позволял отвлечься на что-то другое.
Незаметно подъехали к небольшой станции и попутчики, молодая семья с ребенком, весело попрощались и заторопились к выходу. В вагоне осталось несколько человек, да и новых пассажиров было немного.
Скоро конечная станция.
Мария Сергеевна стала наблюдать за посадкой. В вагон пыталась влезть бабулька необъятных размеров с многочисленными котомками. Ей помог проводник, он же и привел ее чуть позже в купе к Марии Сергеевне.
- Вот вам попутчик, думаю будет не скучно, - он поставил бабулькины вещи в проходе и ушел.
- Здрасте вам, я Зоя Матвеевна, можно просто баба Зоя. А тебя как величать. Прости, дочка, сразу на ты разговариваю, ты ведь по виду сыну моему ровесница, - и она ловко стала раскладывать свои котомки по местам.
- Мария Сергеевна я, можно Маша.
- Далеко ль едешь? Я к тому, долго ли вместе ехать будем?
- До Копеевки, к вечеру выходить, - ответила Маша.
- Ой и я до Копеевки. К внукам еду. К сыну. А ты что же, в гости к кому то или как?
- Я работать еду, учительница я, вот еду ребятишек в Копеевке учить. Комнату обещали.
- Это хорошо, сын говорил, что у них учительница померла. Не старая еще была, на пенсии правда, но такая вроде крепкая на вид, видела я ее в прошлом году. Она домой к сыну приходила с внучкой моей, Настей, знакомилась. Настя то в том году в школу собиралась, вот учительница заранее и знакомилась. Спрашивала не переедут ли на центральную усадьбу, там школа десятилетка все-таки. Учеников значит набирала.
А куда им переезжать, двое ребятишек, да Васятка, младшенький, больной. Выхаживать надо. Вот езжу, помогаю понемногу. Дома то тоже хозяйство. А в этом году, аккурат перед пасхой, она, учительница то и померла. Сказали сердце. Одна жила, сразу то и помочь некому было.
- Одна. Я тоже одна и мне тоже помочь некому будет, - мелькнула шальная мысль у Марии Сергеевны. Она слушала бабу Зою и представляла старое село с допотопной школой, несколько жилых домов, да маленький сельский магазин, где продают все и сразу. Настроение от этого не поднималось.
А баба Зоя тем временем достала из своих котомок нехитрую еду: варенные яйца, кусок отварной курицы, огурчики с помидорами и каравай хлеба.
- Давай, голубка, садись ближе, покушаем, да и отдохнем. А там и выходить надо будет.
Мария Сергеевна стала отказываться, но баба Зоя была так настойчива и так по-доброму приглашала, что осталось только согласиться.
- Смотри у меня хлеб какой, сама пекла, в русской печи. Можешь даже сесть на него, а он все равно поднимется и прежний будет. Ты давай ешь, ешь, вон какая худенькая, - приговаривала она, пододвигая то одно, то другое.
Боясь обидеть бабу Зою, Мария Сергеевна сходила за чаем и начала понемногу кушать. Хлеб был и правда замечательный. Свежий, мягкий и очень вкусный.
Чтобы поддержать разговор, она отвечала на ее вопросы, рассказывала о себе, своей работе, своих учениках. Сама не заметила, как рассказала о бывшем муже, с которым прожила 15 лет. Со слезами на глазах она рассказывала, как ругал последними словами ее муж за то, что у них детишек нет, а потом вообще привел в дом какую-то девицу и выставил ее за дверь.
Целый месяц она жила у подруги, дождалась развода, получила все документы, уволилась с работы и уехала по первому же попавшемуся адресу. Там, в Копеевке нужен был учитель начальных классов, предоставляли жилье. Она и согласилась. Вот теперь едет и не знает, что ее ждет.
Баба Зоя слушала, кивала, иногда что-то переспрашивала, сочувствовала.
- Ничего милая, люди везде живут. И в Копеевке тоже. Везде есть хорошие и плохие. Так что, все у тебя наладится. И семья будет, и свой дом, и детишки. Трое, не меньше.
- Трое, - улыбнулась Мария Сергеевна, - у меня и одного быть не может. Так врачи сказали. А тут трое. Да и лет мне уже немало. Разве только вдовец какой подвернется. Но мне же своих детей хочется, а чужие у меня и в школе есть. Я их в школе люблю.
Убрав остатки еды, баба Зоя легла отдохнуть, а Мария Сергеевна снова повернулась к окну. За окном проплывали кусты, деревья, столбы, какие-то поселки, маленькие и большие города. Поезд вез ее а новую неизвестную жизнь.
Перед глазами один пейзаж сменялся другим, а в голове как в замедленном кино прокручивались кадры из ее прошлой жизни.
Вот она - выпускница школы с влажными от волнения глазами получает аттестат. Училась она хорошо, поэтому и поступила сразу на бюджет, и общежитие ей сразу дали как иногородней.
Дома осталась мама, которой очень хотелось, чтобы дочка выучилась на учительницу. Мама и помогала первый год, то продуктами, то деньгами. Не сильно много, сколько могла, сама то уже не работала, сильно болела, хоть виду старалась и не показывать. А потом мамы не стало.
Брат уговорил продать мамин дом и поделить деньги. На них она и купила себе комнату в коммуналке. Жить то где-то надо было.
Вот она молодая, энергичная, веселая выплясывает на вечеринке в институте. Это уже на третьем курсе. Рядом он, ее Андрей, самый любимый, самый лучший и он только что сделал ей предложение.
Вот свадьба, на которой гуляет добрая половина одногруппников Андрея и Маши. Андрей сам детдомовский, родителей нет, на свадьбу приглашать некого, а брат у Маши уже к тому времени за границу на ПМЖ уехал. Так что свадьба получилась молодежной, бюджетной, но очень веселой. Долго они с мужем свою свадьбе вспоминали и были по настоящему счастливы.
До тех пор счастливы, пока не задумалась она о своих детишках. Стало ее волновать, что живут уже год, другой, третий пошел, а детей нет.
Андрей все отмахивался, когда она заводила разговор о ребенке:
- Сами еще не пожили, какой ребенок, зачем нам ребенок. Не выдумывай. Нам и вдвоем хорошо.
А она переживала. Пошла к врачу, сдала кучу анализов. Там и услышала диагноз, который прозвучал как смертный приговор: врожденная патология, детей быть не может. Никогда.
Как вышла от врача, как домой добиралась Мария Сергеевна вспомнить не могла. Да и дома рыдала так, что Андрей не на шутку испугался.
А когда узнал причину, стал успокаивать:
- Глупая, чего ты из-за этого так расстраиваешься. Я же всегда говорил, что нам и вдвоем хорошо, не надо нам никаких детей. Я в детском доме такого насмотрелся, что на всю жизнь отбил охоту детей иметь. Не надо плакать. Мы любим друг друга и это главное.
Мария Сергеевна поверила и если не успокоилась, то внешне смирилась со своей участью. Тем более, что Андрей старался ее поддержать и никогда не заводил речь о ребенке.
Так они прожили почти 15 лет. Отношения переросли в привычку, бытовые заботы в размеренный уклад жизни. Они продали ее комнату и купили двухкомнатную квартиру в новостройке. Иногда ходили в театр и изредка ездили отдыхать на море. Все вокруг стало обыденным и повседневным.
Гром грянул на дне рождения Андрея. Собралось много гостей, пришли друзья и сослуживцы, неожиданно приехал брат Маши со всем своим семейством. А это жена и две дочки-красавицы.
В разгар веселья, когда Андрей уже прилично выпил, он вдруг стал приставать в Машиному брату с вопросом почему она, Маша, детей иметь не может. Почему у него вон какие красавицы родились, а она пустышка беспросветная. И зачем ему такая жена нужна?
Брат что-то отвечал, гости посмеивались, шутили, а Мария Сергеевна сидела в спальне закусив уголок платочка, чтобы не заплакать в голос.
"Пустышка! Пустышка!" - стучало в голове.
С тех пор все и изменилось. Не зря ведь говорят: «Слово не воробей, вылетит не поймаешь». А оно не только вылетело, но и прижилось в их доме. Зазвучало в полный голос.
Андрей стал все чаще приходить домой поздно, иногда с запахом алкоголя, иногда с запахом чужих духов. Да и Машей разговаривал все меньше, а если разговаривал, обязательно резко и с постоянным намеком на ее неполноценность.
Мария Сергеевна никому не жаловалась, старалась держаться ровно и спокойно, особенно на работе. Но дома, оставаясь одна, плакала горько и обреченно. Умом понимала, что это не ее вина, да и изменить ничего нельзя.
А сердцем все время спрашивала: «Почему? За что?».
Однажды она даже предложила Андрею разойтись, на что он ей сердито ответил:
- Чтобы ты у меня половину квартиры оттяпала? Нет уж. Тебе надо, ты и уходи. А не уходишь, терпи. Что тебе остается? Пустышка.
А потом пришел тот роковой вечер, когда в дом вошла чужая женщина.
- Это Кристина, она беременная и ждет от меня ребенка. Мы будем жить здесь. А ты можешь убираться на все 4 стороны.
И она ушла. Не ругаясь, не пытаясь что-то доказать, чего-то требовать.
Пожить первое время пригласила подруга. Именно там она увидела свой сон, который не дает покоя до сих пор.
Она увидела маму. Мама пришла в гости и принесла настоящую живую курицу.
- Зачем мне курица, мамочка, - спросила Маша.
- Пригодится. В деревне в каждой семье должны быть куры. Вот я тебе и принесла. Бери дочка, позаботься о своей семье.
- Мама, разве ты не знаешь, у меня нет семьи! - но в комнате уже никого не было. Только на столе хозяйничала курица-пеструшка, деловито склевывая крошки.
Проснулась Мария Сергеевна вся в слезах. Но уже точно знала, что надо делать.
Поэтому она утрясла все вопросы с разводом, легко попрощалась с коллегами и друзьями, села в поезд до станции Копеевка.
На соседней полке заворочалась баба Зоя:
- Подъезжаем, дочка, давай потихоньку собираться. Скоро наша станция. Все у нас будет хорошо.
Дорогие друзья, у этой истории есть весьма необычное продолжение. Прочитать его можно здесь. Не пропустите.
Всем мира, добра и взаимопонимания.
Подписывайтесь на мой канал, приглашайте своих друзей и не забывайте ставить лайки, писать комментарии. Вам мелочь, а мне приятно.
Другие мои рассказы:
#семья, дети, отношения, развод