Лента 2015 года «Человек человеку волк» (на российских ресурсах - именно так и с недочетом по части пунктуации) является своего рода импровизацией на тему знаменитого нео-нуара «Чем заняться мертвецу в Денвере», а потому её можно было бы смело назвать «Что делать отморозку в Кливленде?»
Тем более что о криминальных буднях этого крупного города в Огайо мы почти ничего не знаем, если не считать того, что он занял место Караганды в знаменитой присказке, которую ныне модно выдавать в такой формулировке: Где-где? В Кливленде!!!
На счет заголовка мы не наврали. Действительно, легендарный напарник Мартина Скорсезе, сценарист и режиссер Пол Шредер приглашал Квентина на роль криминального воротилы Эль Греко, однако в итоге сам исполнил эту роль, насколько понимаем, едва ли не единственный раз появившись на экране за всю свою продолжительную криминальную кино-биографию.
Надо сказать, что Пол Шредер, когда выступал в роли самостоятельного режиссера, то тяготел к фестивальному кино. Не артхаусу, для понимания которого требовался «переводчик», но всё-таки фильмам «не для всех». Недавняя лента «Холодный расчет» яркий тому пример.
«Человек человеку волк» не был исключением. Этот сумрачно-напряженный фильм был экранизаций одного из самых тюремных авторов Америки Эдварда Банкера, который некогда создал повесть «И пожрет пёс пса…». Та повествовала о злоключениях трех бывших зэков, которые были не столь сообразительны, сколько активны.
Фильм получился несколько об ином. Он наполнен диалогами и позерством, которое наводит на мысль о неких невербальных смыслах. Разговоры кажутся более интересными, в некоторых моментах даже весьма забавными. «- Какую музыку ты слушаешь? – Когда-то я слушал рэп, а потому с тех пор я не люблю любые песни».
На самом деле мысль о том, что второй шанс в жизни заслуживают далеко не все – не так уж и глупа. Проблемы троицы разной степени отмороженности бандитов не в том, что они вновь хотят в тюрьму, а в том, что они больше ничего не умеют делать в жизни.
А потому без проблем берутся за всевозможные опасные дела, рискуя своей шкурой по криминальным меркам за копейки. И когда подворачивается «стоящее предприятие», то их мучают «нехорошие предчувствия», ибо по тюремному прошлому они не смогли припомнить, чтобы кому-то в этой части «везло».
В итоге криминальная драма, приправленная пространными беседами, была явлена публике на Каннском фестивале. Это была своего рода попытка спасти карьеру Николаса Кейджа (к слову сказать, для того времени он сыграл неплохо). А тот в свою очередь, понимая шаткость своего положения в мире кино, согласился отдать гонорар Уиллему Дефо.
Тот же предстал на экране в образе одного из самых колоритных и самых отталкивающих злодеев за историю кинематографа. Его рассуждения и действия настолько омерзительны, что в итоге не выдерживает даже напарник. Хотя вся троица на этом свете явно «лишняя»