Мы говорили, что модернизм есть положение лжехристиан в развращенном обществе. Не будем отрицать: есть у модернистов и мнения, оправдывающие то, почему они оказались в этом положении.
Возьмем экуменическое движение. Экуменисты ввязались в компромисс с другими верованиями. Причина этого духовная, то есть, собственно, злая воля. Но модернисты не хотят, чтобы кто-нибудь видел эту простую истину. Поэтому их интеллектуальные усилия обращены на то, чтобы оправдать экуменическую деятельность.
То же можно сказать об украинском национализме, о других духовных болезнях современных православных людей. Схема повторяется раз за разом: преступление – самооправдание.
Итак, модернисты что-то пишут и говорят, но к этому не надо относиться слишком серьезно. Они не разумеют ни того, что говорят, ни того, что утверждают (1 Тим. 1:7). Как гностики, они вообще не думают, то есть, точнее говоря, думают лишь так, как им выгодно.
Видеть вещи, как они есть
Но нам-то как с этим быть? Мы должны, с одной стороны, видеть вещи, как они есть, а не кажутся. А с другой стороны, отталкиваться от любых мифов о силе и пользе знания.
Тот же украинский национализм нельзя интеллектуально опровергнуть. Его можно только победить на поле боя, и тогда лица, им больные, увидят, что поклонялись пустоте.
Модерниста надо лишить сана и изгнать из Церкви. Только тогда он на мгновение увидит вещи, каковы они есть.
Короче говоря, простое и ясное преступление должно быть осуждено и наказано просто и прямо, как это сейчас происходит на Украине.
Антиобщественный модернизм
Попутно стало очевидно, что православный модернизм есть преступление против общества. Конечно, это увидели не все, а только желающие видеть.
Я знаю силу приспособления модернистов, и поэтому считаю, что такая очевидность открылась лишь на время. Еще менее вероятно очищение Церкви от коллаборационистов. Мелко гадить, как о. Петр (Мещеринов), они могут, но вредить себе – никогда.
Христианин и модернист
Мы привязали модернизм к политической действительности, сказав, что модерниста можно узнать по занимаемому им положению в развращенном обществе. А как же христианин?
Христианин во всех обстоятельствах мыслит, говорит и поступает одинаково, потому что следует невидимому закону. Он думает о существенных вопросах, а не о тривиальных. Христианин – мудрец, хотя и не всегда учитель.
Модернист точно так же зависит от обстоятельств. Он тоже идет в армию или прячется в подвале от бомбежки. Но его мнения, слова и дела зависят от выдуманного идеологического порядка. Модернист – всегда глупец и всегда учитель.
Мнения стали преступлениями
Сейчас в России и на Украине рушатся малые порядки, к которым приспосабливались модернисты. Их мнения терпят крушение, слова звучат сдавленно и искаженно, а как поступать, пока неизвестно. Перед лицом внешних событий всем стало видно, что проповедь журнала «Фома», сайта «Православие и мир» или С. Худиева не истина, а только мнения.
Вчера теория заговора и мечты о всеобщем мире были мнениями. После 24 февраля за них придется отвечать по суду. За этим следит наше государство.
Теперь ложное мнение – это преступление. Но по ту сторону границы преступлением стала истина.
Вот как война, победа и крушение режимов раскрывают людям ложность всех мнений и истинность одной истины.
Чистый ум
Но только ли катастрофы вносят такую ясность? Неужели людям нужны страдания, чтобы увидеть разницу между мнимым и истинным?
Конечно, нет! Для внимательного и чистого взора все было ясно до катастрофы. Как говорил св. Виктор Глазовский:
Это заблуждение (учение нравственного монизма.–ссылка В.Р.) я обличал в лице Митрополита Сергия и известного Митр. Антония Храповицкого еще в 1912 году, предупреждая, что они этим своим заблуждением потрясут Церковь Православную.
Наша война не идеологическая
И вот что нам предстоит увидеть.
Хотя со стороны Запада и Украины нам противостоят идеологии, наше противостояние с Западом не идеологическое, и не дай Бог ему стать таковым.
Почему я настаиваю на этом? Ведь считается, что идеологию лучше всего побеждать с помощью другой идеологии. Так православные модернисты вместе с либералами побеждали марксизм. А либерализм и по сей день поборают с помощью консерватизма и социализма.
От идеологий, даже от тени их влияния, необходимо отстраниться, потому что идеологии не набор мнений, а воля к власти.
Идеологии движимы волей к власти
Пока есть время, надо увидеть суть идеологической войны. Это воля к власти, которая может выражаться экстатически и в холодном расчете.
Все, включая геройство, жестокость и благородство, может быть признаками снедающей человека воли к власти.
Так очень точно Толстой рисует благородство Наполеона к раненому Андрею Болконскому. Толстой не верит Наполеону ни на йоту, и отмечает:
Князь Андрей знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками.
Не допускать зло в душу
Мы хотели бы лечить симптомы духовных болезней, например, во время боевых столкновений не впускать злобу в душу. Но ведь сама болезнь – воля к власти – не имеет запаха и цвета. Она выражается в неустанной мировой войне, в войне с недостижимыми целями.
Эту волю к власти можно увидеть не только у сильных мира сего, у тех, в чьи мысли мы пытаемся проникнуть в наши дни.
Мы сами тоже идеологи, если думаем, что можем изменять мысли других людей. Мы не можем исправить людей, одержимых волей к власти. Мы не можем укротить поток мнений, который бушует вокруг нас.
Тонкая линия, которая отделяет гностиков и христиан
Христианскому взору видна суть мировой политики: в ней соперничают воли. Каждая такая воля безгранична, стремится к недостижимому. Целью мировой политики является полное уничтожение всех противников.
В мировой идеологической войне христиане – никто. Но они там, где сегодня, сейчас соединились Христианство и гражданство.
Роман Вершилло