Как в следующий раз доберетесь до Венеции, так обязательно зайдите во Дворец дожей, а там непременно спросите, где Зал Великого совета. Вам покажут, так у них заведено. И вот тогда, вы обязательно увидите эту картину. Такой больше нет нигде, уж поверьте, ну разве "Черный квадрат" в Третьякове. Хотя, так-то он и не портрет, опять же.
Из длинной череды образов тех, кто руководил Венецианской республикой за всю историю ее яркого существования, есть один, к которому вас приведут обязательно. Здесь изображено полотно черного крепа, которое сопровождается, практически эпитафией: "Hiс est locus Marini Faledri decapitate pro criminibus", то есть “На этом месте был Марино Фальеро, обезглавленный за совершённые преступления”, и собственно все. В общем Пустота.
Когда его избирали Дожем, а было это 11 сентября, только в 1354 году, господствовало мнение, что более достойного кандидата на сей пост, еще не знало Венето. Еще бы, потомственный венецианский патриций, в богатстве которому равных было не много, обоснованно слыл блестящим дипломатом и успешным полководцем. При осаде города Зары он разгромил многотысячную армию венгров, не знавших тогда ни пощады, ни поражений. Европа дрожала в страхе перед ними, а он разбил.
Это на суше, но и на море, он, командуя флотом, не раз одерживал победы, так под его руководством был взят штурмом город - порт Капо д'Истрия. Кроме того, уже много лет был членом Совета Десяти и занимал пост Подесты Триеста, то есть главы исполнительной и судебной власти. Теперь ему восемьдесят. Он давно и заслуженно достоин стать вождем Морской республики.
А это было не просто непросто, а очень непросто. С 1268 года применялась одиннадцати ступенчатая процедура выборов Дожа, направленная на исключение коррупции или административного ресурса при голосовании. Ведь кандидаты всегда были из числа самых богатых и знатных семей Венеции. Кроме того, выборная система стремилась максимально обеспечить интересы всех политических и финансовых групп республики, во всяком случае, такова была декларируемая цель.
Сей очень сложный путь Марино Фальеро прошел и при том заочно. Вместо агитации и бешеных усилий по продвижению себя, он находился в дипломатической командировке в Авиньоне, где улаживал очередной конфликт между Республикой и Папой. То есть, один из трех основных, для Венеции того времени, и везде одерживал если не победы, а это было в противостоянии с Генуей за Крым и войной с Венгрией за Далмацию, то имел успех и уважение, как в тяжелых дипломатических дебатах с Папой Иннокентием VI.
Где бы предыдущий Дож Андреа Дандоло, не разжигал конфликт, везде подеста, дипломат и полководец Марино Фальеро имел трудные успехи, а что может надежнее обеспечить победу на выборах, да еще и на фоне административного ресурса в виде поддержки сторонников покойного начальника, фамильного богатства и знатности - его предки дважды занимали этот пост. В общем, 35 голосами из 41 он стал пятьдесят пятым Дожем Венецианской республики.
Достойный путь блестящего человека венчался вершиной венецианской карьеры, все благоволило тому, что он станет выдающимся Государем. Но, всегда есть это “но”. Плохие знаки он увидел сразу. По возвращении в город его застигла буря и церемониальная, огромная ладья “Буцентавр” не смогла войти в канал, ведущий к Дворцу дожей. Фальеру пришлось перейти на борт обычной плоскодонной лодки piatte, бытовавшей в Венеции до, привычной ныне, гондолы, ну как привычной, им - да, нам - не особо.
Казалось бы, что стоит опытному моряку пройти каналом Сан-Марко к необходимому, столь знатному пассажиру, месту. Вот каждый из нас, понятное дело, заплутает, но венецианский кормчий… трудно себе это представить. Однако, Марино Фальеро, вернувшись из раздумий, с ужасом увидел, что они пропустили пристань у Понте-делла-Палья, то есть Соломенного моста и причалили левее, на Пьяцетту. До вожделенного дворца, пришлось идти со стороны Двух колонн, а на этом самом месте, вот уже несколько сотен лет казнили преступников. На проклятом месте, и это в столь славный и важный день. Ужасный знак ужасных событий, о которых никто не думает, во всяком случае не в контексте себя.
На этом жестокое Небо не успокоилось, оно продолжило предзнаменовать. Уже во дворце, вспотев от ужаса, Марино полез в потайной карман парадного одеяния за платком и, похолодел, обнаружив там массивный золотой перстень, тот самый, что он только что бросил, в торжественной обстановке, в воды залива. Значит его власть не приняло всемогущее Море, не принял Сан Марко…
Это был древний церемониал “Венчания Дожа с властью”. Величественный “Буцентавр” вышел в море, где одетый в горностаевую мантию, золотую корону, инкрустированную семьюдесятью алмазами, рубинами и изумрудами - символами власти, Фальеро, встав с трона дожей, бросил кольцо в пучину со словами: “Мы обручаемся с тобой в знак истинной и вечной власти!”. Вот так и сказал: “Вечной власти”, кто бы знал, что всего через полгода…
Но это через полгода, а пока… Пока Венеция в окружении врагов. Ему пришлось объявить всеобщую мобилизацию. Череда поражений на море, потребовала нестандартных решений. Новый Дож пошел на немыслимое, он доверил командование четырьмя галерами выходцам из плебса.
Свои, то есть аристократия, сразу изменили мнение о Марино Фальеро, он перестал быть "лучшим Дожем". А что было делать, недовольство венецианцев военачальниками-дворянами крепло. Причиной тому были поражения, следовавшие чередой, да еще и усиленные особым снобизмом по отношению к простому люду торговой республики. Надменность подменила собою славные победы. Сказать, что именно это возмутило нового Дожа, да ни в коем случае. Он воспринял сложившуюся ситуацию как окно возможностей.
Еще Андреа Дендоло планировал изменить статус дожей, придав им полномочия Государей, если хотите, то диктаторов. Он считал, что наступило время автократии, так диктовала агрессивная реальность на внешней арене, да и внутри государства тож. Им виделась острая необходимость сильно ограничить власть Совета десяти, но это были лишь планы. Фальеро же, всегда был человеком действия. Однако, ему восемьдесят. Мало кто в те времена жил так долго. Он уверенно считал, что пост Дожа - достойная вершина его пути. Но он не привык просто наслаждаться теплыми лучами почестей. Он еще кипучий политик и крепкий мужчина.
Еще недавно, то есть почти сразу после "венчания" Дожем, он, к неудовольствию двоих своих наследников, женился второй раз. На той, кто привлекал его давно. На Аулисии, а еще ее звали Анжелой или Анджелиной, есть разные сведения, но точно дочери его соратника, потомка знаменитого рода Градениго, из которых вышли трое Дожей. Есть разные мнения о возрасте невесты, но факт, что она была моложе супруга, а это не сложно, ведь ему восемьдесят.
Почти сразу по Венеции, туманом поползли слухи о ее неверности. О том, что она тайно принимает своего избранника Микеле Стено, выходца из не менее знатного рода. На одном из карнавалов, организованным им самим, этот молодой наглец прилюдно поцеловал его жену, а потом, на дубовой спинке кресла Дожа в зале Совета десяти, вырезал надпись: "Фальеро содержит красавицу жену, а пользуются ее другие".
Как можно было стерпеть, тем более, что слухи раздували те, чье происхождение было славой Венеции, а потом они же, неохотно наказали за оскорбление совсем не того, кто это сделал. Они смеялись ему в глаза. Ну как тут не взяться, за реализацию, совместных с Андреа Дендоло, планов, тем более, что возможности сами плывут в руки.
Кто-то из казначеев военно-морского ведомства Венеции, расположенного на первом этаже Дворца дожей, оскорбил словом и, что еще важнее, действием, Бертуччо Изарелло - капитана галеры из простолюдинов, которого назначил Фальеро. Оскорбленный, на Пьяцетте довольно быстро собрал толпу единомышленников, с которыми славно пиратствовал от имени и во славу Венеции, и конечно разделявших возмущение надменностью патрициев. Тогда скандал уняли, что называется "вождя не доставало".
Однако позже, Фальеро решил воспользоваться гневом и возможностями своего выдвиженца. Он без обиняков объяснил Изарелло суть заговора. Дож становится "правителем с розгой", как говорили тогда о синьорах, а, заслужившие такую честь, плебеи, становятся опорой новой власти. Но главное, что достойная кара настигнет всех обидчиков. Уязвленная гордыня патриция мало чем отличается от гордыни простолюдина, ну разве что коварством.
Наивно было бы полагать, что заговор обошелся без денег и влияния крупных буржуа. Так судовладелец и строительный подрядчик Филиппо Календарио, вспомнил многия обиды, претерпеваемые от венецианских патрициев, да к тому же инвестиции в госпереворот, хоть и рискованны, но бывают очень благодарны. Таким образом, для решения главных вопросов любой революции: о власти и собственности, сложился необходимый триумвират: элита, деньги и ударная сила.
Были назначены 20 старшин, под началом каждого до сорока человек боевиков. 15 апреля 1355 года они должны были блокировать в зале Совет десяти. Заставить их принять решение о передачи всей власти Сеньору Марино Фальеро, а затем их ждала тюрьма, благо что рядом. Из Дворца дожей, через Мост вздохов, в свинцовые камеры…, ну вы в курсе.
Дело как-то сразу не заладилось. Таланта заговорщика, необходимого в этом деле, у Фальеро не было. "Из под них сразу потекла информация". Часть, вовлекаемых в измену, "сдавали" властям, кого знали, "как стеклотару". Что интересно, сведения о бунте и бунтовщиках, в конечном итоге, стекались к Дожу, то есть ему докладывали о нем, косвенно, но это пока. Начались аресты, как водится, пытки, допросы, явки с повинной, очные ставки и тому подобное. Главное, что следствие шло по цепочке, шло уверенно и результат был, а это значит, что как-то пришли за ним самим.
Обычной в то время, уличной резни не было. Противники Дожа, принципиально действовали "строго по закону". Судили их так же, то есть быстро, доказательно, строго и по Закону.
16 апреля судебная коллегия, состоящая из Совета десяти, двадцати самых уважаемых граждан Венеции и шести советников дожей, заслушала дело по обвинению Марино Фальеро и его сторонников в государственной измене. Посчитали вину доказанной и приговорили к смертной казни всех.
Уже до заката Филиппо Календарио, Бертуччо Изарелло и еще девять заговорщиков повесили на верхнем этаже Дворца дожей. Их рты заткнули кляпами. Видимо опасались призывов, к неустановленным сторонникам мятежа, оставшимся на воле. Повешения продолжались еще несколько дней, сколько в итоге казнили неизвестно, молчат судебные архивы.
17 апреля пришла очередь восьмидесятилетнего Марино Фальеро. На втором пролете Лестницы гигантов в крытом дворе Дворца дожей, той самой, где он короновался всего полгода назад, ему отрубили голову. После чего, глава Совета десяти вышел на балкон с окровавленным мечом в руке и обратился к толпе: "Запомните, предателя покарали по закону!".
А далее, пустота в череде портретов Дожей Венеции, но к этой Пустоте, вас обязательно отведут, покажут и расскажут. К образам на картинах, конечно тоже, но к этому обязательно, а это, согласитесь, разница.
Кстати, следующим, то есть 56 Дожем Венеции стал Джованни Градениго, по совместительству отец его второй жены, а через сорок пять лет шестьдесят третьим был избран Микеле Стено. Все таки у Судьбы своеобразный юмор.