Психология и современное искусство – два вида деятельности, в центре которых стоит человек. Нередко художник и психолог выполняют схожие функции и в то же время задействуют кардинально противоположные методы для решения своих задач. Екатерине Финкельштейн удалось объединить в своей деятельности обе грани. Переосмысливая психические явления, художница создает произведения искусства из самых разных материалов.
По первому высшему образованию Екатерина Финкельштейн – клинический психолог, по второму дополнительному – художник, эксперт в области современного искусства. Сегодня ее работы можно увидеть на выставках международного уровня. Художница не раз одерживала победу в арт-конкурсах и open-call, представляла свои арт-объекты в рамках программ Венецианской биеннале, Московской международной биеннале современного искусства, фестиваля «Архстояние», Международного фестиваля современного искусства DOCA.
В интервью Global Women Media Екатерина Финкельштейн рассказала о своих главных профессиональных проектах и художественных методах, поделилась мнением о взаимосвязи творчества и науки.
– Екатерина, по базовому образованию Вы клинический психолог. С чего начался Ваш путь в творчестве? Как родилась идея объединить психологию и искусство?
– Мой творческий путь, как мне кажется, начался еще в детстве. В начальной школе на уроке по изобразительному искусству я сделала акварельный пейзаж, который почему-то очень впечатлил преподавателя. Учительница посоветовала родителям отдать меня в художественную школу. Я училась искусству, получая большое удовольствие от того, чем занималась.
Когда настало время выбирать будущую профессию, я рассматривала вариант поступления в художественные училища и вузы Санкт-Петербурга. Однако, порассуждав, я поняла, что заниматься фундаментальным или прикладным искусством в чистом виде для меня недостаточно. Меня не цепляли академическая живопись и графика, поэтому я решила реализовать себя в другом направлении.
К счастью, помимо рисования у меня было много других увлечений. Например, меня очень интересовали те дисциплины, которые давали ответы на вопросы об окружающем нас мире. Так как я с детства была в центре социальной жизни школы, я выбрала для себя самую фундаментальную из социальных наук – клиническую психологию, включающую элементы биологии и физиологии.
Вместе с тем у меня по-прежнему оставалась мечта получить высшее художественное образование. Особенно меня вдохновляли европейские модели обучения творческим специальностям.
Волей случая в рамках одного из моих психологических профориентационных проектов однажды ко мне на собеседование пришли выпускники Британской высшей школы дизайна. Узнав, что меня интересует художественное образование, они рассказали мне о том, как у них проходили занятия, кто и какие дисциплины им преподавал. Я поняла, что это именно то, что я искала. Так я поступила в Британскую школу дизайна на программу по специальности «Современное искусство».
Когда-то я и представить не могла, что моя тяга к творчеству уведет меня так далеко (смеется). Сегодня искусство для меня – это один из самых интересных и эффективных способов диалога с миром, социумом.
– Каким образом Вам удается объединять психологию и искусство в своих проектах? Насколько две эти сферы взаимосвязаны между собой?
– Научный бэкграунд помогает мне в творчестве. Когда психолог работает с людьми, он будто расшифровывает послания, заложенные во внутреннем мире каждого человека. И эта привычка анализировать, доходить до сути вещей очень полезна для современного искусства, которое также неоднозначно, небуквально и многослойно.
В университете наша заведующая кафедрой всегда говорила нам, что психология – это одновременно искусство, религия и наука. И действительно, познание человека – тонкий, творческий, в какой-то степени интуитивный процесс. Вероятно, это та самая «точка», в которой сошлись мои интересы в области психологии и искусства.
И в то же время искусство и психология как сферы деятельности для меня представляются противоположными полюсами. Художник – это человек, работа которого сконцентрирована в первую очередь на собственной личности. Зритель всегда воспринимает произведение как отражение автора, его взглядов, опыта, интересов, переживаний. Психолог же всегда находится «в тени», его задача заключается в том, чтобы помочь человеку понять и осознать какие-то вещи, но при этом не «перетягивать» фокус внимания на себя.
В таком взаимодействии науки и творчества я нашла себя. Пожалуй, мне было бы мало только психологии или только искусства.
Мне интересно жить между этими двумя полюсами. Это сочетание противоположных подходов, способов выстраивания коммуникации очень точно отражает меня.
– Какие темы Вы затрагиваете в своем творчестве?
– У меня есть главная тема, над которой я работаю на протяжении нескольких лет. Она связана с идентичностью современного человека в глобальном мире. Сегодня мы живем в такой реальности, когда в считанные часы можем оказаться на другом конце планеты и за секунды – услышать голос или даже увидеть человека, находящегося в другой стране. У нас есть возможность стать частью любого сообщества, познакомиться с любой культурой. Это объединяет, но в то же время способствует постепенному угасанию локальной идентичности.
В своих работах я много размышляю о том, кто мы есть, откуда мы пришли и куда идем, что нас отличает друг от друга и что объединяет.
Еще одна важная для меня тема связана с экологической повесткой. Меня интересует такое явление, как «экотравма». Этим понятием я обозначаю переживания человека, которые возникают на фоне необходимости соответствовать экологическим трендам. Например, сегодня очень много говорят о важности раздельного сбора и переработки мусора, о сокращении потребления пластика и выборе здоровых продуктов. Однако не все люди имеют возможность следовать подобным правилам в силу разных обстоятельств. Из-за давления тренда они могут испытывать чувство вины. Это и есть «экотравма».
Кроме того, опираясь на психологические знания и опыт, в своем творчестве я рассматриваю внутреннее устройство человека. Мне интересно искать ответы на вопросы о том, как через искусство можно повлиять на трансформацию сознания людей в сторону менее утилитарного отношения к психической жизни человека, показать, что наши эмоции, состояния не делятся на «хорошие» и «плохие», «полезные» и «вредные». Все явления внутреннего ландшафта имеют для нас ценность, их можно так же созерцать, как и природные явления.
Часть работ посвящена рефлексии над социально-политическими процессами. Произведений на эту тему в моем творчестве не так много, но они тоже очень важны.
В целом работа над разными темами у меня зачастую происходит не параллельно, а циклично. Сначала я погружаюсь с головой в один контекст, затем – в другой.
– Как рождаются идеи проектов?
– По-разному, но чаще всего – при чтении текстов или в процессе экспериментов. Я работаю с разными материалами, стараясь отдавать предпочтение экологичным веществам разной структуры. Например, силикон, мыло с натуральным составом, ткани, растения и разные природные объекты. Случайная находка в таком экспериментировании может перерасти в концепцию работы и наоборот.
Мне не очень близок подход, когда сначала автор продумывает концепцию, а затем работает над ее реализацией, четко следуя плану. Я получаю вдохновение, отталкиваясь в том числе и от материала.
Иногда в процессе создания образа случайные штрихи позволяют сделать открытия, наталкивают на интересные мысли и рассуждения.
Я бы сказала, что для меня творчество – это рождение концепции из материальной трансформации, диалог вербального и невербального.
– Что Вы считаете самым интересным в современном искусстве? Чем оно уникально?
– Актуальное искусство для меня крайне интересно своим потенциалом в области нелинейной трансформации мира, теми возможностями, которое оно открывает для создания альтернативных моделей реальности. Оно позволяет людям заглянуть в будущее, представить себе разные варианты развития событий, обращает внимание на серьезные вопросы современности и тем самым подводит нас к определенным точкам бифуркации, поддерживает изменения.
Кроме того, мне близка концепция искусства как открытого понятия, т.е. понятия, у которого не может быть финального определения. Это значит, что мы имеем возможность постоянно размышлять о том, что такое современное искусство, в чем его суть, уникальность, особенность, по какому направлению оно развивается. Это нескончаемый источник для исследований.
И конечно, сама сфера искусства интересна творческими людьми. Художественная среда является очень вдохновляющим, живым пространством, пронизанным искренностью. Она объединяет талантливых людей, взаимодействие с которыми доставляет удовольствие, позволяет создавать нечто кардинально новое.
– Сегодня Вы являетесь не только художником, но и куратором. Что привлекает Вас в этом направлении деятельности?
– Задачи художника и куратора сильно различаются, я бы сказала, что это совершенно разные сферы деятельности. Как художник я прежде всего нацелена на создание новой уникальной эстетической сущности, через кураторство – выражаю свою любовь к арт-сообществу, поддерживаю художников, имею возможность вносить вклад в развитие трансформационной функции искусства.
Выставки и коллаборации представляют собой обширный интенсивный диалог с аудиторией, объединяющий разные взгляды на мир разных художников. И эта сложность, многогранность – то, что особенно привлекает меня в кураторской деятельности.
Идея создать кураторскую группу родилась тогда, когда мы встретились с фотографом, художницей и куратором Евгенией Стерляговой. Мы сошлись с ней по уровню интенсивности жизни, идеям, подходам, взглядам. Нам показалось интересным, что вместе мы можем делать проекты более высокого качества, основываясь на единой концепции и при этом соединяя ее опыт в области фотографии и мой – в области инсталляций, арт-объектов, перформансов.
Сегодня мы не только организуем выставки, но и предоставляем консалтинговые услуги для молодых художников и студентов художественных направлений.
– Какой художественный проект стал для Вас ключевым?
– Думаю, ключевым проектом для меня стала партисипаторная инсталляция «Игры в корни», которую я создала несколько лет назад в рамках резиденции в арт-парке Никола-Ленивец и представила на фестивале «Архстояние».
Во-первых, эта работа положила начало большому циклу, связанному с той самой глобальной идентичностью, которая до сих пор является темой моих проектов. Во-вторых, она максимально расширила мои представления о возможностях современного искусства. Дело в том, что работа была размером с футбольное поле, ее можно было прочувствовать даже на телесном уровне, только перемещаясь от одного конца к другому.
Внутри этой инсталляции постоянно происходило действие. Зрители могли принять участие в игре и тем самым отвлечься от ежедневной рутины.
Именно после этой работы я сформулировала значимый для себя принцип: мне важен не сам объект, а то пространство, которое он создает, и тот опыт, который люди могут получить в процессе погружения, взаимодействия с ним. С тех пор все скульптуры и инсталляции, которые я делаю, опираются именно на эти начала.
– Над каким проектом Вы работаете сейчас?
– Сейчас вместе с Евгенией Стерляговой в рамках кураторского сотрудничества мы готовим большой проект «2072: прогноZ». Мы решили объединить в одном выставочном пространстве художников и ученых, готовых поделиться актуальными высказываниями об изменениях, ведущих к обновлению жизненного ландшафта в будущем.
Проект представит собой не коллаборацию, а диалог науки и искусства. В выставочном пространстве будут сосуществовать «научные» и «художественные» высказывания, представленные как разные способы осмысления мира.
Параллельно с выставочной программой у нас будут проходить выступления ученых и перформансы художников. Также мы проведем круглый стол, в рамках которого обе стороны встретятся для живого диалога.
Особенную роль в этом проекте играют студенты, ведь, по большому счету, мы реализуем инициативу о будущем именно для них. Важно, чтобы они стали полноценными участниками диалога, увидели, насколько по-разному можно смотреть на мир и как по-разному можно подходить к его исследованию. Будущее за молодежью, и нам хочется, чтобы молодые люди уже сейчас ощущали свою ответственность за судьбу планеты, искали близкие им способы создания изменений в жизни человечества.
В этом году студенты примут участие в проекте в качестве художников. Однако мы мечтаем, чтобы через пару лет к нам присоединилось в том числе научное молодежное сообщество, а выставки проходили в разных городах России. В наших планах проводить «2072: прогноZ» регулярно, расширяя границы и повестку события. В своей практике я еще не встречала инициатив с подобной концепцией, поэтому хочется верить, что наш проект получится мощным и интересным аудитории.
– Благодаря научному прогрессу сейчас появляется всё больше цифровых технологий, влияющих в том числе на те процессы, которые происходят в художественной сфере. Как психолог и художник как Вы считаете, научится ли когда-нибудь искусственный интеллект создавать произведения искусства?
– Я отношусь к искусственному интеллекту как к одному из медиумов, который может использовать художник. Так или иначе, результат творческого труда будет принадлежать человеку.
И хотя, конечно, уже известны случаи, когда в процессе эксперимента программа, основанная на искусственном интеллекте, создавала картины или музыкальные произведения, я бы не назвала это чистым искусством. Скорее подобный результат можно сравнить с декоративным мастерством. Основываясь на определенных правилах, принципах, алгоритмах, искусственный интеллект способен создать что-то красивое, привлекающее внимание. Однако для того, чтобы это стало настоящим произведением искусства, процесс должен проходить через призму личности живого человека.
У аборигенов есть древняя традиция обмена дарами – кулу. При этом не так важна ценность подаренной вещи, как факт того, кому она принадлежала, частичку чьей души она в себе несет. Это, на мой взгляд, очень точно описывает и суть искусства.
Ценность предмета искусства самого по себе очень условна. По своей сути он является всего-навсего холстом с маслом, куском обработанного камня или набором любых других материалов. Произведение обретает ценность только тогда, когда человек начинает смотреть на него как на объект, созданный конкретным автором. И в этом плане искусственный интеллект, в отличие от художника, совершенно точно не может создать что-то, имеющее ценность для культурного обмена.
– Какова роль художников в современном мире?
– Мне кажется, художники обладают удивительной способностью – они помогают человечеству видеть «коллективные сны наяву». У них хорошо развита интуиция, они тонко чувствуют те процессы, которые происходят в мире, и отражают их в своем творчестве. Художники транслируют образы, которые затрагивают человеческие чувства, вдохновляют, заставляют задуматься о чем-либо. Особенно ярко эта функция проявляется в актуальном искусстве, которое представляет собой достаточно рефлексивный жанр творчества.
Взаимодействуя с искусством, мы получаем возможность прочувствовать то, что сложно «считать» буквально. Мы узнаем о мире что-то на более глубоком уровне, чем, например, читая газету или смотря новости.
Человек, который создает настоящее искусство, является своего рода проводником. Иногда он и сам не может объяснить, почему он сделал что-то именно так, а не иначе. Однако именно такое интуитивное созидание позволяет транслировать глубокие смыслы.
– Исходя из своей жизненной позиции, что бы Вы пожелали женщинам всего мира?
– Я бы хотела пожелать, чтобы все женщины мира помнили о том, что их миссия и возможности могут выходить далеко за пределы навязанных обществом ролей. В современном мире возможны уникальные пути самореализации.
На мой взгляд, один из самых распространенных стереотипов связан с тем, что быт, домашние обязанности не позволяют женщинам полноценно раскрываться в жизни. Я знаю, что этот барьер можно преодолеть с помощью развития навыков тайм-менеджмента и целеполагания.
Каждая женщина обладает своим уникальным потенциалом и талантом, который может обогатить этот мир. Для этого необходимо научиться замечать в себе сильные стороны, учиться жить, не ограничивая себя стереотипным мышлением, и направлять свои способности в русло мечты.
Марина Волынкина, Виктория Гусакова,
информационное агентство Global Women Media
