Кубань пахла железкой, чем-то садово-сладким, скошенной травой и выхлопами тройки Камазов, стоявших за станцией. К грузовикам прилагались несколько суровых загорелых угланов с плечами в татуировках и лицами, обещавшими разве что немедленное поедание.
- К машине! – наш старлей из доброго дядьки на глазах превращался почти в терминатора. – Самара, потом мордва!
Одежду мы не жалели, в армию все оделись так себе. Только Илюха, длинный тощий и сивый, сверкал новым спортивным костюмом и кроссовками недельной давности. Джинсы, купленные в девяносто шестом на отрадненском рынке не треснули даже когда напоролся на конец болта, торчавший из лавки в кузове.
- Все? – старлей подошел к борту. – Сдобнов!
- Я! – Славка как-то сразу все понял.
- Пересчитай.
Славка пересчитал и не нашел кого-то сбежавшим, все, видно, рвались служить.
- Поехали!
В кузов, мягко и опасно, запрыгнул детина с вислыми сильными плечами, в светлых афганских брюках, кроссовках и тельнике.
- Здорово, пацаны! Есть курить?
Курить в основном оставалось у мордовских, и кто-то, скорее всего именно Илья, скинул тому две пачки.
- Шаришь. – Военный быстро завернул сигареты в китель, взявшийся как из воздуха. – Откуда кто?
- Тольятти. Рузаевка. Саранск.
Наш сопровождающий оказался откуда-то с Сызрани, но внимания на земляков почти не обращал.
- Где служишь? – поинтересовался Славка.
- Спецназ. Мы тут на выезде, сами увидите.
Почему-то все примолкли и просто смотрели за борт, где густо вихрилась пыль и из нее, совсем серая, вылезала морда следующей машины. Улицы станицы закончились, потекла трава с обеих сторон грунтовки, справа вдруг выплыли высоченные холмы.
- Горы?
- Сопки. Горы у моря, тут так.
Спецназовец ни о чем особо не расспрашивал, так, что интересного случилось, сильно ли жизнь подорожала и все. Не пугал, не наезжал, ничего. Просто сидел, курил и отъехал куда-то в свои мысли.
После поворота налево машины прокатились по мосточку, еще раз повернули и встали. Мы скатились из кузова очень быстро, выстраиваясь, отряхиваясь и оглядываясь. Армия, не дожидаясь, пока мы привыкнем, ворвалась к нам сама и сразу.
Какие-то здания за стеной. Та самая сопка, торчавшая лохмато-зеленым медведем над ними. Поодаль – обычный свинарник с хрюшками, а напротив, с открытым движком, самый настоящий БТР в камуфляжных пятнах. Важнее оказалось другое, важнее уже шло к нам в расстегнутом кителе, как-то очень квадратно сидевшей кепке и ухмылявшееся, натурально, почти лошадиным лицом.
- Строиться!
Спорить с ним почему-то никто не решился.
- Чо довольные?
- Никто не предложил повеситься, - сказал кто-то, - мы ж духи.
- Какие вы, …, духи? – военный заржал форменным жеребцом. – Вы, мать вашу, пока запахи.
- Кто?
- Запахи. А я старший сержант Стешин. Можно Стёпа, но не всем и не сразу. Ясно?