Кшесинская была самой яркой звездой российского балета рубежа XIX–XX веков. Она смогла обольстить трех мужчин царской семьи и имела влияние при дворе, как никто из балерин.
Матильда Кшесинская родилась в семье обрусевших поляков Кржезинских в 1872 году . Фамилию Кржезинские они заменили на Кшесинские. Такая фамилия была более благозвучной для сцены. Отец был знаменитым польским танцовщиком и родоначальником мазурки в России, которого пригласил в Императорский театр сам российский император, и мазурка сделалась одним из основных бальных танцев в России. В своих воспоминаниях Матильда пишет: «Детство мое было очень счастливое и радостное. Мои родители очень любили своих детей и жили для них. Своею любовью и заботою о нас они создали ту чарующую обстановку, которая останется навсегда самым дорогим воспоминанием моего детства. Моя мать окончила Императорское Театральное училище и несколько лет была артисткой балетной труппы, но вскоре покинула сцену, выйдя замуж за артиста балетной труппы Леде, француза по происхождению. Овдовев, она вышла замуж вторым браком за моего отца. От этих двух браков у моей матери было всего тринадцать человек детей, из коих я была самая младшая, тринадцатая. Я была любимицей отца. Он угадывал во мне влечение к театру, природное дарование и надеялся, что я поддержу славу его семьи на сцене, где блистали его отец и он сам». Маля, как звали ее домашние, окончила Императорское Театральное училище, где по традиции выпускной экзамен проходил при полном участии царской семьи. Александр Третий, заметив талантливую балерину на представлении, напутствовал ее: «Будь украшением и славой нашего балета!» Позже в мемуарах она написала: «Слова Государя звучали для меня как приказ. Быть славою и украшением русского балета — вот то, что теперь волновало мое воображение. Оправдать доверие Государя — было для меня новой задачей, которой я решила посвятить мои силы». Также государь пригласил Матильду участвовать в торжественном обеде в честь выпуска, где посадил ее между собой и сыном Николаем, двусмысленно погрозив обоим: «Смотрите - только не флиртуйте слишком!» Ей было тогда 17 лет, а наследнику шел 21-й год. Кшесинскую сильнее всего поразили его голубые глаза, сияющий добротой взгляд. С ее стороны это была любовь с первого взгляда, и она написала в мемуарах: «Когда я прощалась с Наследником, который просидел весь ужин рядом со мною, мы смотрели друг на друга уже не так, как при встрече, в его душу, как и в мою, уже вкралось чувство влечения, хоть мы и не отдавали себе в этом отчета». Он так написал об этой встрече в дневнике: «Поехали на спектакль в Театральное училище. Была небольшая пьеса и балет. Очень хорошо. Ужинали с воспитанниками».
Как большинство артистических натур, Малечка была фаталисткой и свято верила в предопределенность этой встречи, ведь оба они были помечены «двойкой»: ему после коронования предстояло стать Николаем II, а ее балетная критика окрестила Кшесинской-2, чтобы как-то отличать от старшей сестры Юлии, тоже талантливой балерины. Через три года Николай так размышлял о своей любви: «...весьма странное явление, которое я в себе замечаю: я никогда не думал, что два одинаковых чувства, две любви одновременно совместимы в душе. Теперь уже пошел четвертый год, что я люблю Аликс Г<ессенскую> и постоянно лелею мысль, если Бог даст, на ней когда-нибудь жениться! На следующую зиму я сильно влюбился в Ольгу Д<олгорукую>, теперь, впрочем, это прошло! А с лагеря 1890 года по сие время я страстно полюбил (платонически) маленькую К<шесинскую>. Удивительная вещь наше сердце! Вместе с этим я не перестаю думать об Аликс! Право, можно было бы заключить из этого, что я очень влюбчив? До известной степени да; но я должен прибавить, что внутри я строгий судья и до крайности разборчив!» Пик романа Матильды с Николаем пришелся на зиму 1893. Записки, письма и по-настоящему царские подарки. Первым стал золотой браслет с крупными сапфирами и двумя бриллиантами, на котором Матильда выгравировала две даты — 1890 и 1892 — первая встреча и первый приезд к ней домой. Из дневника цесаревича 25 января 1893 : «Вечером полетел к моей М.К. и провел самый лучший с ней вечер до сих пор. Находясь под впечатлением ее — перо трясется в руке!» Для постоянных встреч наследник снял «маленький прелестный особняк на Английском проспекте, который когда-то был построен великим князем Константином Николаевичем для своей дамы сердца - балерины Кузнецовой. Позже Николай подарит этот особняк Кшесинской.
Споры об их романе продолжаются и сейчас. Одни доказывают, что отношения их были непорочны. Другие отрицают эту беспорочность и ссылаются на его частные визиты в особняк на Английском проспекте. По версии третьих — любовь была только со стороны балерины. Любовная переписка не сохранилась. Письма Николая к Матильде были сожжены в 1917 году, а в дневниковых записях императора встречаются лишь мимолетные упоминания о Малечке, но много подробностей есть в книге Кшесинской, изданной в Париже и Лондоне в 1960 году. В своих «Воспоминаниях» она строго придерживалась одной линии: любовь с наследником была горяча и взаимна, но невинна. Роман с Николаем длился всего 4 года. Оба понимали, что эта любовь не может иметь продолжения. Письмо Матильды к Николаю: «Твое последнее письмо произвело на меня сильное впечатление. Я теперь начинаю верить, Ники, что ты меня любишь. Но я все думаю о твоей свадьбе. Ты сам сказал, что до свадьбы ты мой, а потом... Ники, ты думаешь, мне легко это было услышать? Если бы ты знал, Ники, как я тебя ревную к А., ведь ты ее любишь? Но она тебя, Ники, никогда не будет любить, как любит тебя твоя маленькая Панни! Целую тебя горячо и страстно. Вся твоя». Про дальнейшее развитие событий лучше нее никто не расскажет: «Седьмого апреля 1894 года была объявлена помолвка Наследника Цесаревича с Принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской. Хотя я знала уже давно, что это неизбежно, что рано или поздно Наследник должен будет жениться на какой-либо иностранной принцессе, тем не менее моему горю не было границ. Я понимала, что тревожное состояние здоровья Государя ускорит решение вопроса о помолвке Наследника с Принцессой Алисой, хотя Государь и Императрица были оба против этого брака по причинам, которые остались до сих пор неизвестными. Но другой подходящей невесты не было, а времени терять было нельзя, и Государь и Императрица были вынуждены дать свое согласие, хотя чрезвычайно неохотно. После своего возвращения из Кобурга Наследник больше ко мне не ездил, но мы продолжали писать друг другу. Последняя моя просьба к нему была позволить писать ему по-прежнему на «ты» и обращаться к нему в случае необходимости. На это письмо Наследник мне ответил замечательно трогательными строками, которые я так хорошо запомнила: «Что бы со мною в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости». Далее он писал, что я могу всегда к нему обращаться непосредственно и по-прежнему на «ты», когда я захочу. Действительно, когда бы мне ни приходилось к нему обращаться, он всегда выполнял мои просьбы без отказа. Кончилась весна моей счастливой юности, наступала новая, трудная жизнь с разбитым так рано сердцем... Я знала, что найдутся люди, которые будут меня жалеть, но найдутся и такие, которые будут радоваться моему горю. Я не хотела, чтобы меня жалели, а для встречи с теми, кто будет злорадствовать, надо было приготовиться и быть очень сильной». Коронация Николая была назначена на май 1896 года. На торжествах должна была выступать и балетная труппа. Кшесинская перед очередной репетицией узнает, что танцевать не будет. Из ее воспоминаний: «В полном отчаянии я бросилась к Великому Князю Владимиру Александровичу за помощью, так как я никого не видела вокруг себя, к кому могла бы обратиться, а он всегда сердечно ко мне относился... Как и что, собственно, сделал Великий Князь, я не знаю, но результат получился быстрый. Дирекция Императорских театров получила приказ свыше, чтобы я участвовала в парадном спектакле на коронации в Москве. Моя честь была восстановлена, и я была счастлива, так как я знала, что это Ники лично для меня сделал, без его ведома и согласия Дирекция своего прежнего решения не переменила бы... Я убедилась, что наша встреча с ним не была для него мимолетным увлечением, и он в своем благородном сердце сохранил уголок для меня на всю свою жизнь…»
13 февраля 1900 года театральный Петербург отмечал десятилетие творческой жизни Кшесинской на Императорской сцене, хотя другие артисты устраивали подобные спектакли только после 20 лет творческой деятельности либо уходя со сцены. Матильда пошла на хитрость: отправилась сразу к министру Императорского двора барону Владимиру Борисовичу Фредериксу и сказала ему, что свои знаменитые 32 фуэте она делает только потому, что для выполнения этого элемента перед глазами нужно иметь какой-нибудь заметный предмет, а ордена Фредерикса сияют даже при погашенном свете. После столь изысканного комплимента барон был готов на все. В день своих бенефисов артисты обычно получали так называемый царский подарок. Мужчины — золотой или серебряный портсигар, женщины — кулон. Кшесинская заранее попросила через великого князя Сергея Михайловича, чтобы ее «царский подарок» не походил на все другие. И в результате получила прелестную брошь в виде бриллиантовой змейки, свернувшейся вокруг большого сапфира. Сергей Михайлович рассказал ей, что подарок ей лично выбирал император Николай с императрицей Александрой Федоровной. Пропустим большой отрезок её жизни. Если рассказать про дальнейшие события коротко, то в июле 1917 года Матильда Феликсовна с сыном покинула революционный Петроград. Всю оставшуюся жизнь она прожила во Франции. Эта история достойна отдельного рассказа, который будет в следующих видео. В январе 1921 года Матильда Кшесинская и великий князь Андрей Владимирович Романов повенчались с разрешения Главы Императорского Дома Великого Князя Кирилла Владимировича. Матильда Кшесинская официально стала Светлейшей княгиней Марией Феликсовной Романовской- КрасИнской. Когда за границей были изданы дневники Николая II, Матильда Феликсовна читала их и плакала, а потом сама села за воспоминания в начале 1950-х. Память её не подвела, несмотря на возраст. Ее воспоминания вышли в 1960 году в Париже и Лондоне на французском и английском языках одновременно, а автор на обложках был указан как «Светлейшая княгиня Мария Красинская-Романовская», что многих ввело в заблуждение. Оригинал книги на русском языке Матильда Феликсовна послала диппочтой на адрес директора музея Чайковского, который рукопись почему-то не получил, но через год после смерти балерины эта рукопись вдруг обнаружилась в Ленинской библиотеке, в отделе под удачливым для Кшесинской номером «13». Ее «Воспоминания» были изданы в России лишь 20 лет спустя. Интересно узнать, как она описала личность любимого Ники: «Для меня было ясно, что у Наследника не было чего-то, что нужно, чтобы царствовать. Нельзя сказать, что он был бесхарактерен. Нет, у него был характер, но не было чего-то, чтобы заставить других подчиниться своей воле. Первый его импульс был всегда правильным, но он не умел настаивать на своем и очень часто уступал. Я не раз ему говорила, что он не сделан ни для царствования, ни для той роли, которую волею судеб он должен будет играть. Но никогда, конечно, я не убеждала его отказаться от Престола…» Матильда Кшесинская ушла из жизни 6 декабря 1971 года, не дожив до 100-летнего юбилея всего 9 месяцев.