— Почему ты мне не веришь? — Ирина, сложа руки, повинно присела на край стула.
— А почему я должен тебе верить? — тут же спросил Максим.
— Да потому что я бы никогда не отказалась от своего ребенка, ни при каких обстоятельствах. И ты прекрасно это знаешь. Если бы я тогда подписала отказ, то зачем бы я сейчас сюда приехала?
— Понятия не имею. Наверное, совесть взыграла!
Возникла большая пауза. Максим пребывал в смятении, ему трудно было что-то по делу говорить. Тот мысленный тупик, к которому они пришли еще вчера с Ульяной в своих размышлениях, так и оставался тупиком. Затем Ирина встала и объявила:
— Так, я знаю, что мы сейчас сделаем. Все вместе поедем к Зинаиде Владимировне. Это мамина подруга, которая тогда в роддоме работала акушеркой. Я очень надеюсь, что она живая еще. Может быть, она сможет нам хоть что-то объяснить.
— Акушеркой? — переспросила Ульяна.
— Да.
— Ладно, тогда едем прямо сейчас, — сказал Максим. — Ульяна, собирайся.
— А у меня врач сегодня, я не могу.
— Максим, в принципе, мы можем и без Ульяны обойтись. Зачем нам ее туда тащить? — выразила свое мнение Ирина и пошла одеваться.
Кузубов посмотрел на женщину исподлобья. Она казалась ему такой искренней, что очень вдруг захотелось ей поверить. И Максим решил во что бы то ни стало разобраться, что же случилось на самом деле. Акушерка Зинаида Владимировна была последней надеждой на открытие правды, так как мама Ирины, которая скорее всего тоже знала правду, к этому времени скончалась от рака.
***
Максим и Ирина разыскали Зинаиду Владимировну в соседнем городке. К счастью ее место жительства осталось неизменным, и Ирина помнила ее адрес. Пару раз они с матерью были у нее в гостях.
Поначалу пожилая женщина попыталась скрыть правду о событиях минувших лет, но Кузубов вынудил ее во всем признаться.
Женщине было уже лет семьдесят с небольшим. Она присела на диван и обратилась к гостье:
— Ириночка, прости, это мама твоя так хотела... — Зинаиде Владимировне очень тяжело давались слова. Она постоянно прерывалась и тяжело дышала. — Мы же как думали — девочка не выживет. Уж очень тяжелая она была. Но даже если и выживет, то точно инвалидом станет... Мы же как лучше хотели.
— В смысле? — Ирина не понимала. Заплаканная она сидела и смотрела на то, как мучается эта женщина, но ее было не жаль. Только потом у Максима и Ирины все же останется благодарность к ней за то, что она помогла расставить, наконец, все точки над «i» без всякого суда и социальной опеки. — Кто хотел лучше? — торопила ее Ирина. — Кто — мы?
— Твоя мама не хотела, чтобы ты мучилась с этим ребенком. Она думала, ты еще молодая, родишь здоровенького... Ну, мы эту отказную-то и дали тебе на подпись. А ты еще не совсем от наркоза отошла, ну и... подписала ее не глядя. Ой, молодой человек, подайте водички, пожалуйста, — Зинаида Владимировна указала на круглый советский стол, где стояла двухлитровая банка с водой, и рядом — стакан.
— Так, значит, это мама не хотела?... — уточнила Ирина.
— Да, — закивала женщина.
Максим подал стакан воды хозяйке и посмотрел на бывшую жену, которая вела себя неестественно, потихоньку нагибалась вниз и в итоге упала на пол, съехав с дивана.
— Ирина! — кинулся он к женщине, повернул лицо — она была без сознания.
К Ирине подскочила и Зинаида Владимировна и стала ее осматривать.
— Положи ее удобно и подай мне подушку, — попросила женщина. Но этого уже не понадобилось, Ирина открыла глаза и села. — Налей ей воды. Девочка моя, ну прости меня... Кто же знал?... Хотели как лучше... Ради тебя хотели. — Хозяйка разревелась не на шутку. Максиму кое-как удалось вывести женщину из истерики, чтобы она закрыла за ними дверь.
«Вот так и получается, что мать Ирины разрушила нашу жизнь, — думал Максим, управляя своим автомобилем. Ирина сидела рядом, смотрела на переднюю панель и молчала. Весть, услышанная от Зинаиды Владимировны сильно потрясла женщину. — Забрала ребенка у собственной дочери, внучку свою несчастную с самого рождения «отправила в неизведанное плавание». Хорошо хоть Ирина успокоилась.»
Зато Максиму, в отличие от остальных, было чему радоваться, теперь он знал — Ирина не причастна ко всему этому кошмару, ведь он до сих пор испытывал к женщине чувства.