.
.
.
Почему я все таки ушел из литературного мира? Хотя я всегда любил одиночество и тень, но не хочу быть в данном случае и ханжой , (увы, болезнь многих христиан, и моя отчасти тоже) и потому признаюсь, что я не чужд был никогда чувства престижа, в данном контексте как чего- то неформального, излучающего запретную интеллектуальную свободу и эстетическое диссидентство, положительную отверженность и "несвоевременность" , бегство от мира, и островок иной культуры, чем культура господствующая. Так вот литературный мир , представляющий из себя смесь из уставших скучных людей, всяких психов -маргиналов, и просто падших людей по меньшей мере , не престижен. Даже не знаю, с кого начать, говоря о его завсегдатаях. Противный, если не омерзительный Пурин мало напоминающий хотя бы человека, даже хороший костюм его не спасал. До сих пор гнусно вспоминать его перегар. Этот тип еще лез обниматься... Очень умничающий, напоминающий пушкинского графа Нулина Саша Скидан, по поводу любого ничтожества. Вечно пьяный Женя Мякишев, похожий на бандита, (помню, как я все время гадал и не знал, как от него отбиться, поскольку, к сожалению, я его почему -то привлекал. Карьеристка Полина Барскова, главная израильская звезда всех шоу-вечеров. Вначале симпатичный Валера Шубинский, вскоре испортившийся. Пожалуй , Света Иванова была симпатична, ( талантлива как поэт и художник, умна как литератор) ,но и она и ушла давно из этой тусовки, что и неудивительно. Жеманный Дима Воденников. Расчетливая и важная литературная дама Таня Вольтская (сейчас признанная инагентом), так дорого одетая, что старался от нее занять место подальше, в том числе и потому, что , ее духи у меня вызывают и сейчас стойкую аллергию. Дима Кузьмин, который бодро выкидывал из зала перевыпивших литераторов, как какой то странный голубой с замашками уличного пацана и ресторанного вышибалы,( хотя может быть в этой смеси состоит и какой то секрет и его поэтического дара?) .Завсегдатай кафе Борея Дима Быков, в ту пору мало кому известный, за тарелкой дешевой бореевской похлебки из свеклы и кислой капусты с пережаренной колбасой. Хорошо, что на Эхе Москвы, куда его пригласили поздней, его откормили. Впрочем, лекции его литературе хотя бы интересны. В ту пору внешне даже красивый Дима Волчек, сколь талантливый как поэт, столь и какой то гадостный, если охарактеризовать его стихи. Поражало, что от него будто бы исходит могильный хлад. Неудивительно ...Так человек любил порок, что заледенел в нем, как в холодильной камере. В общем, испугался, я что не дай Бог я там останусь в этом пространстве навсегда. Буду сидеть в фейсбуке и бубнить, стуча клавиатурой. Старшее поколение литераторов мне нравилось, говоря о Викторе Кривулине, и Елене Шварц, а современное мне, нет. Возможно, я специально устроил скандальное нападение на Драгомощенко , в 1998 году, что бы просто был повод уйти. Что бы меня отвергли наконец. Вспоминая СССР, кафе Сайгон в свои 18 я не любил, хотя и ходил туда, просто потому, что некуда было пойти....А точнее говоря, деться. Но насколько, Сайгон был интереснее кафе Борея для литераторов. Даже самые падшие и противные люди там были по своему интересны. И даже рок клуб на Рубинштейна, с его самыми дурными группами, был намного живее, да и престижнее, как место, пусть хотя бы и в ложном, или просто в наивно- иллюзорном для тех лет, понимании.
Даже, училище Мусоргского, в котором я учился, и то было интереснее, говоря об отдельных ярких личностях, в том числе и маргинальных, и похожих внешне на гопников. Пусть из них получились не музыканты, а алкоголики, но талант у них точно присутствовал, как и любовь к музыке, и даже падшее, (связанное скорее с плохой жизнью, чем с пороком) но все же , обаяние. И думаю, сейчас что - то осталось. Кстати, по иронии судьбы, училище Мусоргского, кафе Борей, Сайгон все это рядом, как и Дом Кино и театральный институт. В общем, лит. мир это просто не престижно. Не круто. Как не круто было все это бореевское андеграундное кино, перепевающее шестидесятые, (обычные сериалы после программы Время, интереснее, или Пес по НТВ ) психоанализ с Дмитрием Ольшанским, или с Виктором Мазиным. Нет, в Германии двадцатых это было очень интересно, тот же психоанализ с Фрейдом и Юнгом, или позднее во Франции пятидесятых, уже с Лаканом... Но не теперь. Просто обычное одиночество лучше. Оно хотя бы не позорно, а лишь печально. Но и любовь печальна, и красота печальна. Да и Христос печален на многих иконах. Наверное, одно это о чем то говорит.
Лучше личная печаль, чем вся эта "тусовочная" скука.
