О том, как удалось Владимиру Вольфовичу стать тем, кто он стал, и что помогло добиться того, чего он добился, лидер ЛДПР рассказал лично
О планировании
У меня была мечта стать министром. Я в 1977 году написал план: окончить Финансовую академию, в 1979 поехать на работу, потом в министерстве стать замначальника отдела, потом начальником отдела, потом замминистра и на 2000 год было намечено стать министром. А я стал вице-премьером. Потому что должность заместителя Председателя Государственной Думы приравнена к вице-премьеру. То есть я перевыполнил личный план.
Об известности
- Мне нечего в жизни стыдиться, я ничего не собираюсь переигрывать, ни в коем случае не хотел бы прожить свою жизнь по-другому. Сегодня меня знает весь мир, этого не добился в нашей стране больше ни один человек. Главу государства знают по должности, как и главу правительства. Вы можете запросить европейских социологов, кого в Европе знают из России. Назовут три имени: Путин, Медведев, Жириновский. И я к этому не стремился. Я вижу результат и понимаю, значит, вся моя деятельность била всегда в одну точку и создала вот такой вариант мировой известности.
О счастье
– Слово «счастье» я бы вообще закрыл. Всю жизнь люди что-то строят, ставят перед собой задачу быть счастливыми, хотят семью создать, в профессии чего-то добиться... Пусть ставят задачу, потому что человек должен иметь какой-то ориентир. Но иллюзия, идиллия — вот это уже опасно. Помню в детстве конфеты были «Счастливое детство». Это же было издевательство. Мы кушали конфеты «Счастливое детство», пребывая в несчастном детстве.
О зависти
– До сих пор у меня нет чувства какого-то удовлетворения, ни от дружбы, ни от любви, ни от моих родственников. Потому что сейчас уже идёт вариант зависти. Может даже по-доброму, но всё равно завидуют. И я это чувствую своими мозгами, своей душой, что здесь уже ни я их радую, как личность, а моё положение. Обо мне не думают как о друге, не думают как о мужчине, как о человеке, который что-то может, а думают как о человеке, который занимает какую-то политическую нишу в России. Исходя из этого строятся отношения. И неприятие меня этим миром я чувствую с момента рождения и до сегодняшнего дня. Я опять чужой.
О нищем детстве
– Я был самый младший в семье, и меня всегда сопровождала дедовщина. Квартира коммунальная — опять дедовщина, поскольку я во всей коммунальной квартире самый младший. И везде меня трамбовали. В школе родительский комитет купил подарок, ботинки. Приходит дама из комитета, говорит: «Вовочка, вот, ты из малоимущей семьи, мы тебе за счёт денег родительского комитета купили ботинки». До сих пор я в обиде. Мне было 10-11 лет, и меня назвали нищим, малоимущим. Меня выделили как малоимущего! Мне нужны были ботинки, потому что я ходил в старой обуви, но когда тебе говорят: «Ты бедный и вот тебе ботиночки», — до сих пор это помню. Пятьдесят лет уже помню.
О маме
– У нас была комната — 16 метров. И нас там пятеро жило. Стоял диванчик, на котором я спал. Рядом – мать с отчимом. Стоял стол, шкаф, рядом спала сестра старшая. Вот из этой комнаты я и познавал жизнь. Чем я дышал — непонятно. Я, родителей двое, сестра с ребёнком. Не пройти никуда, ни уснуть. И соседи кругом, полно соседей. Я на кухне четырёхлетний сидел и все через меня переступали. Маму это обижало, она говорила: «Вы хоть через ребёнка не шагайте». Три хозяйки на кухне, склоки, ругались они постоянно. На маму злились, поскольку её квартира изначально была. А я чувствую, что они с нами ругаются, взял тряпку, и в кастрюлю соседскую бросил. Я маленький, хотел помочь матери, но как её защитить? Я же не мог драться, мне 4-5 лет было. И тогда мама такую фразу сказала: «Скорее бы ты вырос, Володя». Ей хотелось, чтобы я её защищал.
Об одиночестве
– И холодно, и голодно, и друзей никаких не было — никакой перспективы. Ты — никто! И в вузе опять комплекс. Они — москвичи, я — не москвич. Там сын генерала, ответственного работника ЦК КПСС, а я — сирота бедный из провинции. Одинокий волк. Он отстал от стаи, или не нужен уже стал стае, вот он стоит и воет на Луну. Голодный, жизнь не сложилась, всё. Я в своё время любил имитировать, как воет волк: «Уууууу». Но, если попытаться проанализировать, такое состояние неудовлетворённости является стимулом для деятельности.
О критике
– 1967 года — я пишу письмо в ЦК КПСС Брежневу. Отправил 20 марта. Пишу: нам необходимы реформы. По образованию, по сельскому хозяйству, по городской жизни. Меня приглашает зав. отделом ВУЗов горкома КПСС: «Ваши предложения нереальны, ничего не получится...» Ну, хорошо. Но они и ректору позвонили: «Вот, у вас есть такой студент, чего-то ему не нравится». Поэтому в Университете меня в КПСС не приняли. Потом уже в армии я тоже критиковал порядки в Грузии. Говорил про бардак, про коррупцию. В результате тоже попытался вступить в партию — не принимают. В рекомендации мне майор Новиков так и написал: «Склонен к критиканству». Так всё время, на всех работах. Поступаю после армии в Комитет защиты мира. Через два года меня оттуда выдавливают. Потом я работаю в юрколлегии, там разоблачаю махинации, выдавливают.
О первом успехе
– Издательство «Мир», там уже пошла политическая борьба. Я навсегда запомнил, 1987 год, 15 мая, разрешил Горбачёв альтернативные выборы в районные советы. Я сам себя выдвигаю. Два кандидата, я и секретарь партбюро. Собрался весь трудовой коллектив впервые. Я выступаю и он выступает. Голосование, я выигрываю. Но райком КПСС меня заблокировал. Я понимал, что не подхожу системе, система меня отвергает.
О закалке
– Меня били с детства, я в этом смысле закалённый. И когда на меня набросился шквал пропаганды – я устоял. Для этого нужна закалка, а это целая жизнь. Улица всегда побеждает дворцы. Те, кто росли в тепличных условиях, слабенькие. Чуть дунет ветерок – и все разбежались.
О первой победе
– Когда создавали Либерально-демократическую партию России никто не помог. Наоборот мешали. Толкали, сбрасывали с пьедестала, а я полз и все сделал сам. В ЛДПР у меня только один раз не отобрали голоса, это был 1993 год. Мы тогда победили, наша партия набрала 23% голосов и с огромным отрывом заняла первое место. Следом был «Выбор России», 15% и коммунисты, 12%. Это был грандиозный успех. Я член партии, я в руководстве партии, и партия побеждает. Это был самый лучший день в моей жизни, 12 декабря 1993 года. Впервые прошли свободные выборы в России, впервые принята самая свободная конституция народа. И я побеждаю во главе этой партии.
О пробах голоса
Я всегда выступал на всех собраниях, любых тусовках, где только можно я старался выступить. Меня не просили, но это была потребность, поговорить на эту тему, высказать свою позицию. Я ходил со всеми на Пушкинскую площадь, на Арбат. А там всё время выступают. Я подходил к толпе и вместе со всеми слушал. Там отвечают на вопросы, мне один ответ не понравился, я говорю: «Не правильно!» Ко мне все повернулись, кто такой. А я ответил так, как считаю нужным. Стали мне вопросы задавать, я отвечаю. От говорившего все вообще отвернулись, я их на себя переключил.
Стал это делать постоянно. Подхожу к любой такой тусовке-массовке и перебиваю оратора. Я умнее их оказываюсь, ребята слабенькие, и люди поворачиваются ко мне. Я выходил в кино перед фильмом и выступал. И меня ни разу никто не остановил, и из зала никто не выходил. Все слушали, вопросы задавали. Я быстро давал сначала вывод, а уже потом – обоснование. Если времени хватало, люди слушали мою оценку. Я начинаю: «Ложь, не было голода в 1991 году», всё, все уже услышали, что я говорю. А противники мои так начинали: «Вы же помните, как это было. Мы приходим на излёте СССР в магазин, прилавки пустые…». Двадцать слов, а ключевое – в конце. А время кончилось.
Об ораторском мастерстве
– Моё преимущество состояло в том, что этому я посвятил жизнь. Многие умеют говорить, у них большой словарный запас, но выступить перед огромной аудиторией они тушуются, стесняются. Не получается. Потому что нужны десятки лет репетиций. Внутренний монолог. Я свои речи произношу сначала внутри. Речевой аппарат готов, надо только озвучить. Кроме того, я понимаю, где выступаю. Маленький город или большой город, интеллигенция или простые рабочие. Приезжаем в институт Сербского или в МГУ, сидят врачи или академики – это у меня одна лексика. Студенты или молодёжь – другая лексика. Военнослужащие – третья лексика, нерусский регион – четвёртая и так далее. Чтобы люди слышали, что я хотел сказать. И в этом смысле моя речь более доходчива.
О собственной исключительности
– Конечно, я чувствую своё превосходство. Но я им не бравирую, я им не играю. Я могу вступить в мире в дискуссию с кем угодно, это не проблема. С детства не было у меня злости. Я понимал, что я бедный, но я не завидовал богатым.
О человеческом общении
– Это очень тяжело совмещать, чтобы у тебя были такие тёплые семейные отношения. Мне хочется побыть больше с детьми, с внуками, с семьёй, с родственниками, чтобы были обеды общие, праздники. А мне это тяжело. Не хватает времени, эмоций.
Об умении не реагировать
– Нужно быть менее реактивным. Это хорошо для диспута, но если я реагирую на всё, то это мне даёт слишком много отрицательных импульсов, высасывает слишком много соков. Нужно уметь вовремя закрываться, как ракушка. Раз – и закрылся, и всё мимо тебя. А если всё в тебя, то это тяжело переваривать. Вся отрицательная энергия скапливается. На тебя смотрят тысячи глаз. Вот митинг, Белград, миллион человек стоит на площади. Миллион! Два миллиона глаз. И каждый человек излучает какую-то энергию. Человек живой – обязательно идёт какой-то импульс. Два миллиона глаз – два миллиона импульсов, и всё на меня. И враждебная бывает реакция, где-то там стоят люди, их подговорили, они против тебя выступают, устраивают какие-то пикеты. Надо уметь не реагировать. Реагировать я умею, а не реагировать – сложнее, чтобы сохранить себя, защитить.
О мыслях
– Я всё время думаю, мой мыслительный аппарат постоянно в рабочем состоянии. Я вечером просматриваю почти все информационные выпуски. Тренировка мозга идёт день и ночь, и я не могу процесс остановить. Это у меня с детства проблема. Из-за этого всегда плохо строились отношения с приятелями, с девушками. Потому что у меня всегда была абстрактность. Я всё время думал о каком-то будущем, о каких-то других проблемах, которые меня волновали. Это такая особенность моего организма и она меня вовсе не радует. Потому что я бы тоже хотел хорошо отдыхать, отвлекаться от всего, радоваться чему-то происходящему.
И снова об известности и о счастье
Сейчас, когда я всё сам могу, меня это опять не устраивает. Ибо я всем известный и не могу быть сам собой. Хочу в футбол поиграть, но как я приду поиграть в футбол, когда передо мной все защитники разбегаются? Вот я 20 лет не был в бане. А как я пойду в баню? Меня же все знают. Я бы пришёл посидеть, поговорить, попариться. Помню так было, когда меня никто не знал. Рядом – сосед, тазик, кто-то душ принимает. Сядешь, разговоришься с людьми. Сейчас же это не реально. Что баня, я просто выйти на улицу погулять не могу. Тут же подбегают люди, начинают автографы просить, фотографироваться.
В магазин, или на рынок, помню, я раньше ходил, торговался, ругался, почему там столько стоит, а здесь – столько. Мне было интересно. Сейчас я этого не могу. Если я буду торговаться жёстко, скажут – жадный Жириновский. А нет – мне вообще бесплатно отдают, и не поторгуешься. То есть – опять я ничего не могу. В этом смысле мне очень тяжело, и это нормально. То есть, нет абсолютного счастья. Можно быть очень богатым и несчастным, очень известным – и несчастным.
О карьере
Но мечта, конечно, есть. В плане карьеры: добиться большего успеха для ЛДПР, чтобы было больше голосов, чтобы мы могли влиять на формирование органов. Занять пост Председателя Госдумы, войти в правительство, возглавить Правительство и победить на выборах Президента. Мы всегда участвовали в выборах Президента.
Хотелось бы конечно верить в то, что это сбудется. У меня есть фотография, где почерком отца написано на обороте: «Верь в свою судьбу!» Это он маме написал, «Верь в свою звезду, верь в свою судьбу». У меня получилось. Но если бы всё сложилось по-другому, если бы были живы мой отец и моя мать, я бы здесь не стоял. У меня были бы тихие и спокойные родители, я бы тихо и спокойно преподавал бы в каком-нибудь учреждении, потом ушёл бы на пенсию и всё. И это тоже проблема: когда всё мягко, спокойно, гармонично, хорошо, когда все любят друг друга – карьеры не будет. Никакой. А у меня получилась карьера. Бешеная, блистательная, невероятная.
Источник: https://youtu.be/YcgWIe6WyVU
Фото: amal.ldpr.ru, placepic.ru
© "Белорус и Я", 2022
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!
