Когда сын с невесткой уехали, Наташа еще долго не могла найти себе место. Как же так получилось, что она оказалась в таком положении?
Тимофей хотел поддержать женщину, но ей сейчас хотелось побыть в одиночестве. Не было даже желания с кем-то разговаривать.
Решение все-таки отдать личные дневники сыну далось ей с большим трудом. Было в этом что-то такое... Словно душу оголила. Доверила сокровенное тому, кто этого был не достоин. Сын не раз уже доказывал, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Да он даже поговорить с ней нормально не мог, а тут… С другой стороны, может быть, ее решение было правильным. Он прочитает и сможет ее хоть немного понять. Произойдет своего рода беседа, просто не стандартная. Она словно будет ему говорить через дневник.
Наташа всегда считала, что дневники ей нужны, чтобы помнить все, что с ней происходило. Разве не здорово было бы в старости открыть их и вспомнить в подробностях определенный день, окунуться в атмосферу дней молодости. Письменная фотография – именно такое определение давала Наташа своим записям. А сейчас задумалась. Если бы ее записи были настоящими фотографиями, то кроме страданий и мучений на них ничего не было бы хорошего. Все, что она туда писала, было пропитано болью и горечью. Ими же пропиталась и ее душа.
Нужны ли ей на самом деле такие записи? Хотела бы она действительно вспоминать плохое? От осознания того, что все это время она писала лишь про негативные свои переживания, проснулось любопытство. Такого просто не может быть!
Женщина достала с полки случайный дневник и, открыв первую попавшуюся страницу, прочитала:
«Оштрафовали! Всего лишь за опоздание! Я просто не могла поверить, когда начальница читала мне лекцию про соблюдение режима работы и ответственности. Было жутко обидно. Таких чувств я не испытывала со школы, когда учительница отчитывала меня за невыполненное задание перед всем классом. Светлана Игоревна сама постоянно опаздывает на встречи и, хоть она начальница, но должна понимать, что бывают разные обстоятельства. Я ведь всего лишь…»
Наташа перелистнула страницы.
«Утром перед работой забежала в магазин. Продавщица не додала мне сдачу. Заметила позже, когда уже ехала на работу. Даже представить не могла, что меня могут обмануть…»
Женщина захлопнула дневник и достала другой. Неужели, все что она так старательно записывала много лет, были жалобы? Хоть что-то хорошее должно же быть…
«Сегодня по дороге домой случилось кое-что интересное… Я решила сэкономить деньги и пройтись по центральной улице. Слишком теплый был вечер, чтобы толкаться в пыльной маршрутке. Да и свежий воздух полезен для здоровья. Проходя мимо небольшого торгового центра меня окликнул незнакомец. Приятный мужчина средних лет, опрятно одетый. Я не сразу поняла, что он обращается ко мне, поэтому ему пришлось немного за мной пройти. Было в этом что-то необычное. С другой стороны, может я ему так приглянулась, что он не постеснялся со мной познакомиться? В руках у него был букет цветов. Он протянул его мне, и я растерялась. Не каждый день мне на улице дарят цветы. Да что уж врать… Не помню, когда кто-то за последние десять лет подарил мне хоть цветочек. Он попросил забрать у него букет…»
Наташа отвлеклась от собственных записей и грустно улыбнулась. Она вспомнила тот день. То, что она приняла за хорошее событие, оказалось не совсем таким. Женщина вернулась к записям:
«Я не хотела принимать от незнакомца цветы, но мне было приятно что кто-то уделил мне внимание. Глупо было изначально полагать, что я ему понравилась. Оказалось, он шел на свидание, а его женщина не пришла. Позвонила и сказала, что не хочет продолжать отношения. Цветы ему выбрасывать было жалко, и он решил отдать их первой встречной. Ею оказалась я. Мне достались цветы, которые были предназначены для другой женщины. Букет в итоге я забрала. Он прямо сказал, что либо цветы я беру, либо он их выкидывает. Сейчас я нахожу это забавным. Ведь букет оказался таким же не нужным, как и я…»
Наташа захлопнула дневник, не в силах продолжать чтение. В этом не было смысла. Там только боль. Описание собственных неудач и потерь. Также присутствовала жалость к себе и порицание чужих действий.
Неужели у нее синдром жертвы? Она ведь только и делает, что жалуется на жизнь, обвиняет других, чувствует себя беспомощной и, самое главное, ничего, совершенно ничего не предпринимает.
Женщина села на пол и начала доставать все дневники и ежедневники, которые успела исписать за все время. Сыну она дала лишь два дневника. В одном было описано все, что происходило в пору, когда в тюрьму забрали мужа, и другой, в котором описывалась ее жизнь после того, как сын обманул с кредитом. Пусть знает, как ей приходилось и приходится по сей день.
Стопки собственноручно исписанных дневников, ужасали. И самое удивительное - ведь не ленилась она все это записывать! Неужели для нее действительно важны все эти воспоминания на бумаге? Говорят, что порой для того, чтобы пережить стресс, нужно изложить все на бумаге, станет легче. Но что, если она этими записями только делала себе хуже? Такое ведь возможно? Интересно, что сказали бы господа психологи. Женщина, лелеющая собственные обиды, не пропускающая и дня, чтобы пожаловаться на жизнь, делясь всем на бумаге.
Наташа знала, что должна сделать, но отчего-то медлила. Ведь перед ней на полу лежала вся ее жизнь. Каждый прожитый день. Стоило лишь протянуть руку и открыть на нужной странице. Своеобразный портал в прошлое.
Промелькнула безумная мысль отнести все это в какое-нибудь издательство. До того не хотелось расставаться с этим добром. Но кто захочет читать о ее проблемах? Кому она нужна - такая безвольная? И даже если поначалу кому-то будет интересно, то потом, поняв, что хозяйка дневника - безвольная амеба, которая ничего не делает и только ноет, люди поймут, что их все это время водили за нос. Даже сейчас в своих размышлениях она ропщет. От привычки за час не избавишься.
Час назад она сомневалась, стоит ли давать сыну личные записи, а сейчас думает про издательство. Лицемерие, однако.
Ей определенно нужно провести генеральную уборку. Но не обычную, а особую. Ей нужна генеральная уборка собственной души и сердца.
***
Утром Наташа проснулась чуть позже обычного. У нее был выходной. На полу так и остались лежать многочисленные дневники. Убирать на место их женщина не стала. Приняла решение все выкинуть сразу, как проснется. Былая решимость немного поубавилась. Ну выкинет она свои дневники, а дальше что? Проблемы-то останутся и будут тянуться за ней дальше.
В дверь комнаты постучали.
- Минутку, - крикнула Наташа, вставая с кровати.
Женщина поспешно накинула на себя халат и выглянула из комнаты. Тимофей стоял возле двери с подносом. Аромат свежезаваренного кофе приятно бодрил. Да и свежеиспеченные блины были очень кстати. Мужчина загадочно улыбнулся:
- Решил сделать для вас кофе. Надеюсь, не разбудил.
Наташа забрала поднос и поставила на тумбочку.
- Я как раз только проснулась.
Взгляд мужчины упал на груду дневников. Наташа, заметив куда он смотрит, решила пояснить:
- Решила кое от чего избавиться. Не обращайте внимание.
- Да нет… Я… - засмущался Тимофей, - просто заметил. Удивительно, но сегодня ночью тоже думал над тем, чтобы кое-что выбросить. Так и не смог решиться.
- Не просто расставаться с тем, к чему привыкаешь, - ответила Наташа, заметив, что мужчина мнется на пороге, не спеша уходить. – Может, вместе позавтракаем? – предложила она.
- Почему бы и нет? – постарался как можно безразличней согласиться мужчина, - сейчас только схожу за своей кружкой.
Наташа удивленно проводила мужчину взглядом. Он что, решил пить кофе в ее комнате? Ведь могли посидеть на кухне… Тимофей вернулся слишком быстро, держа в одной руке кружку, а в другой салфетки. Видимо, он налил себе кофе еще до того, как заглянул к ней. Наташа не стала предлагать переместиться на кухню. Женщина по-быстрому застелила кровать и предложила мужчине присесть.
Прошло около десять минут, когда с блинами было покончено. Наташа чувствовала себя комфортно, несмотря на то, что они не разговаривали и уплетали блинчики, сидя прямо на кровати. Было в этом что-то домашнее. Небольшая комната, рядом приятный мужчина, свежезаваренный кофе и наивкуснейшие блинчики. Утро начиналось хорошо.
- Хотела у вас кое-что спросить, - заговорила Наташа, - вы мне рассказывали историю, что однажды сестра не приготовила ужин, потому что была увлечена записями о фальшивомонетчике.
- Да, говорил, - Тимофей сделал глоток.
- Вы говорили, что обязанность сестры была готовить, потому что она девочка.
- Я так считал.
- Но вы практически каждый день радуете меня разными блюдами. Почему так? Вы поменяли свое мнение?
- Ну… - Тимофей подбирал слова, - как оказалось, мне нравится готовить. Я понял это еще тогда, когда был подростком. Моя сестра решила пойти на хитрость. Она предложила со мной делиться разной информацией о интересных личностях и всякими подробности, которые так просто не найдешь в библиотеке, в обмен на то, что я буду за нее иногда готовить. Я сначала был возмущен, но потом решил согласиться. Но только один раз. Как оказалось, готовить мне понравилось. Но сестре я так в этом и не признался. Делал вид, что занимаюсь готовкой только потому, что у нас такой договор.
Наташа улыбнулась. Было в этом что-то милое.
- А ваши братья как к этому отнеслись? – решила спросить Наташа.
- Ну, для них было немножко чудно, что я занимаюсь готовкой. Но меня никто из них не дразнил. Думаю, поэтому я не забросил это дело. Скажи они мне тогда хоть слово, я бы перестал готовить тут же. Иногда я скучаю по этим дням. Хорошее у меня было детство. И, главное, мы всей семьей были вместе. Жаль, что в ту пору я этого не ценил. Хотелось бы хоть на денек вернуться...
- А сейчас, я так понимаю, вы не общаетесь, - Наташа почувствовала, что затронула личную тему.
- Не общаемся, - подтвердил Тимофей с неохотой, - но… Была такая возможность. Летом Гоша нас собрал. Пригласил в дом, который оставила ему сестра. Я сначала не хотел ехать, но потом подумал, а почему бы и нет? Удивительно, но тем же летом я тушил пожар в этой же деревне, в которой стоял дом сестры. Сначала я думал, что это ошибка какая-то. Но потом все-таки оказалось, что, действительно, дом сестры там. И Гоша нас ждет. Мой второй брат, Андрей, уже был на месте, но не решался войти. Так что мы заявились с опозданием. Посидели хорошо. Пообещали поддерживать общение и на этом, пожалуй, все. Выйдя из дома, вновь стали чужими людьми.
Мужчина сделал небольшую паузу, после которой продолжил:
- Я немного вас обманываю. Скорее, выйдя из дома, я решил не возобновлять общение. Гоша состоятельный человек и он, узнай, что у меня нет собственной крыши над головой, решил бы помочь. Мне этого не нужно. Я мог бы делать вид, что ни в чем не нуждаюсь, но, рано или поздно, правда всплыла бы наружу. И то, где я живу, и то, чем я занимаюсь. Наверное, я не смог бы врать брату. А у Андрея своя жизнь. Жена, любовь, все дела…
- Так себе оправдание, - произнесла вслух Наташа и тут же спохватилась, - но я не была на вашем месте и не знаю, какие у вас отношения.
- Также, как я не был на вашем, - Тимофей нахмурился и отложил чашку кофе, - я тоже многого не понимаю.
- Например?
- Ваша квартира и ваше к ней отношение. Столько всего терпеть, когда проще было бы разменять и…
- Я заметила, что вот всех волнует моя квартира, - Наташа глубоко вздохнула, - не могу я ее продать и все тут. Да и разве я должна? Понимаете, может быть в какой-то степени так действительно было бы проще. Решились бы некоторые проблемы. Но с моей стороны это было бы предательством.
- Не понимаю…
- Скажем, один человек пожертвовал всем, чтобы я здесь жила. Если я ее продам, то это обесценит его поступок.
- Вы про своего мужа? – чуть выпрямился Тимофей.
- Да, - Наташе стала неприятна тема разговора. Утро перестает быть прекрасным, и она вновь возвращается к проблемам, - понимаете, есть вещи… В общем, муж и я… Мы жили в таких условиях… и маленький Олег, - женщина не могла выразить мысль. Было больно и неприятно опять ворошить прошлое. Губы предательски задрожали. Наташа старалась держаться, но вся, накопленная за эти дни усталость, давала о себе знать. Женщина не выдержала и разрыдалась прямо на глазах мужчины. Тимофей, озадаченный такой реакцией, сначала не знал, как ему быть. Вот они некоторое время назад спокойно сидят завтракают, немножко пообщались, а сейчас… Мужчина, наплевав на правила приличия, обнял Наташу и прижал к себе. Он не стал ей ничего говорить. Пусть плачет. Ей станет легче.
Понемногу успокоившись, уткнувшись в мужское плечо, женщина заговорила. Решила рассказать о своей боли. Поделиться. Не только же бумаге терпеть ее страдания. Тимофей слушал внимательно, не перебивал.
Все то, что она носила в себе, сейчас выливалось из нее рекой. В какой-то момент почувствовала, что стало легко. Как будто якорь, висевший на шее, только что с нее сняли.
***
Мужчина помог Наташе собрать дневники в коробки. Было решено отправить их в помойку. Они были ей больше не нужны. Также Наташа решила разобрать кое-какие вещи, чтобы тоже сразу их выбросить.
В комнате, которую с женой занимал сын, пришлось долго убираться. Хорошо, что Тимофей помогал. Одна бы она точно провозилась до вечера.
Несмотря на свой утренний срыв, она, на удивление, не чувствовала себя плохо. Ей не было стыдно перед Тимофеем за свою слабость. Напротив, в какой-то момент ей показалось, что она не одна. Теперь не одна. А значит, со всем справится.
- Ваш муж хотел, чтобы у вас с сыном была крыша над головой, чтобы вы жили спокойно и не нуждались, - осторожно говорил мужчина, - это вовсе не значит, что вы привязаны к этой квартире, из-за которой он пошел на такой шаг…
Наташа задумалась над этими словами. В них была некоторая логика. Раздумья прервал телефонный звонок. Наташа посмотрела на экран, и сердце застучало чуть быстрее. Звонил сын.
- Алло, мам. Я прочитал твой дневник.
- Да… - Наташа ждала вердикт.
- Я хочу прибить бабку.
Наташа не поняла, послышалось ли ей. Это он про Марью Николаевну так?
- Что? – переспросила женщина.
- Сейчас заеду и все расскажу. Жди.
Олег сбросил вызов, а Наташа уставилась на экран телефона. Что, вообще, происходит?
__________________________________________________________________________________________
Рассказ "Долги". Глава 21.