Хочу поделиться интервью с российским психологом, педагогом и публицистом - Людмилой Петрановской. Ее ответы были вставлены в фильм "Я встретил тех, кто меня травил" А. Мурашева. Но полный разговор оказался настолько ценным, и так объемно отражал явления детского абьюза, его причин, факторов и рисков, что Александр выложил полную версию.
Ниже приведу интересные мысли из интервью, то, что особенно запомнилось. А в комментариях будет ссылка на видео.
"Мало говорить. Есть задача находить решения.
Странно ожидать, что будут решать проблему буллинга и эмоционального насилия те люди, которые хронически сами подвергаются эмоциональному насилию прям вот с утра до вечера (про учителей).
Каждый раз, когда мы сталкиваемся с тем, что для нас очень #сложно, мы начинаем мастерски оборачивать это такими обертками, типа "у него не ладится с ребятами, с кем-то не хотят дружить".
Моя задача - чтобы вещи были названы своими именами. Потому что #буллинг #травля - это групповое эмоциональное насилие. Это жестокое обращение. И пока мы не называем это своими именами, мы можем бесконечно плести вот эти словеса... Это тупик. Пока мы вот так себе врем, мы никогда не найдем решения.
Я не представляю себе ребенка, который пошел бы жаловаться в первый же день. Все сначала пытаются перебрать разные способы решить проблему самостоятельно. Они пытаются давать сдачи. Пытаются не обращать внимания. Шутить вместе со всеми. Пытаются задобрить. Дети перебирают все эти стратегии. И только когда уже совсем все выходит из-под контроля, могут что-то рассказать родителям.
А дальше - происходит присвоение проблемы. Или- не присвоение (со стороны взрослых). А дальше может происходить то, что я когда-то услышала: "Вот, они не такие дети. Они не нравятся".
Что значит "не такие"? Почему они должны быть "такие" Такие... не такие?
Это не основание. Если учитель сам присоединяется к таким идеям, ждать, что что-то изменится после такого - очень странно.
Для того, чтобы что-то изменилось, дети должны столкнуться с тем, что учитель, который для них важный, авторитетный человек, противостоит самой идее, что вообще так можно. Чтобы #учитель смотрел и говорил: "Что происходит? Я вас не узнаю. Зачем вы так делаете".
Тут требуется разговор на уровне этики, принципов, называния вещей своими именами, и конфронтации самой идеи, что можно кого-то травить.
Когда дети постоянно видят #беспомощность взрослого, когда взрослый увольняется с роли взрослого, и начинают жаловаться и привлекать начальников, не в состоянии договориться с ребенком - чего ожидать?
Нет совершенно никакой закономерности, что именно какие-то физические особенности или недостатки являются предвестником того, что этого ребенка будут травить. Это не подтверждается. Травят не из-за того, что он с рукой, без руки, толстый, тонкий, в очках, какой угодно. Это повод.
Травля - это потребность группы. Если группа дикая, неокультуренная, если нет никакого взрослого, кто занимался бы окультуриванием детской группы, кто бы:
разговаривал с детьми о правилах в группе,
о том, что у нас можно, а что - нельзя,
кто мы друг другу,
как мы друг к другу относимся,
как мы друг друга поддерживаем,
как мы решаем конфликты,
как мы выражаем недовольство.
Дети сами по себе не могут с этим справиться. У них нет жизненного опыта, нет никакого ресурса для того, чтобы самим выработать культурные нормы. И мы получаем дикую группу. А дальше - кто попадет на это место. Это может быть абсолютная случайность. Любой. Если из такой группы убрать человека, которого травят, то не пройдет и двух недель, как там появится новый объект травли.
Это групповая ситуация, а не связанная с человеком.
Человек может быть каким угодно. И в здоровой группе никто его травить не будет. И наоборот - человек может быть абсолютно прекрасным, сколько у нас было сообщений о жестокой травле от людей, которые.. очень с ними все в порядке. Красивые, здоровые, общительные, талантливые, и они подвергались травле.
Это не связано с качеством человека. Это одна из ошибок, которые обычно делают, когда рассуждают о травле.
Жертва выполняет определенную роль в группе. Это роль, из-за кого с одной стороны всё, с другой стороны, пока всё из-за него, я в безопасности.
И в каком-то смысле все заинтересованы в том, чтобы жертва оставалась там, где она есть, потому что в дикой группе всем страшно. Каждый чувствует, что он может оказаться на этом месте. Каждый может стать жертвой группового насилия.
Это может быть достаточно устойчивая конструкция, в которой все связаны, и никому не хорошо.
Все долговременные исследования показывают, что последствия буллинга для всех участников процесса, даже свидетелей пассивных - нехорошие.
Потому что если в группе такое возможно, вообще допустимо, если такое правило игры существует, никто не может быть спокоен. И все дети в этой группе находятся в стрессе, а стресс для ребенка - это значит меньше возможностей к обучению, меньше возможностей к развитию, хуже здоровье и все остальное.
Проблема с буллингом в том, что там устойчивые роли. Всегда ты жертва и тебя травят. Ты не можешь: сегодня я у тебя отнял шапку покидал, завтра ты у меня. Это еще не то. Когда закрепляется роль, тогда мы можем говорить о том, что это групповое насилие. И травмирует всех участников именно сам факт этого насилия.
Тот, кого это ранило во взрослой жизни может сложно чувствовать себя в ситуации группового давления. А в жизни возникают ситуации, когда ты должен пойти против группы.
И в культурном обществе это не должно быть для тебя страшной угрозой. Это требует некоего присутствия духа, но ты не должен бояться, что за это ты станешь изгоем, тебя будут унижать, бить. В культурном обществе это не так. И нам важно быть в безопасности в этом. Потому что только так развивается что-то новое.
Каждый имеет право быть защищенным от насилия. Каждый имеет право быть в безопасности. Каждый имеет право не заходить в школу, сжимаясь от страха. Когда мы получает эту ясность правового взгляда, то мы понимаем, что да, это ответственность школы, чтобы ребенок в ней был в безопасности. Да, это то, что мы все вместе - общество, взрослые, школа должны обеспечить детям.
Одна из ошибок взрослых - решить вопрос травли через жалость к жертве (когда рассказывают тем, кто травил - как страдает жертва). Это плохая идея, т.к. сама устойчивость травли на том и состоит, что все знают, как плохо жертве. Все знают, как она страдает. Никто не хочет оказаться на этом месте. И еще раз рассказать, как жертве плохо и страшно -не поможет ни в чем.
Невозможно решать вопрос травли не конфронтируя с идеей травли как с таковой. Пока взрослый не останавливает саму идею травли как таковой, никаких движений здесь не будет.
Другой вопрос, что травлю легче предупредить, чем лечить. Если взрослый с детской группы работает на ее окультуривание, следит за тем, подвижны ли там роли, есть ли там сотрудничество, поддержка, есть ли привычка решать проблемы словами, слушая друг друга.
Если вот это поддерживается в культурном состоянии, как культурный сад, то там и не возникнет другого. А если и возникнет, то культурная группа очень быстро сама на это отреагирует и может даже взрослые не успеют ничего заметить.
_______________________________________________
Спасибо за ваше внимание.
Подписывайтесь на мой канал, пишите свои комментарии. Ссылку на видео оставляю в первом комментарии к посту.
Мой телеграмм канал
Читайте также:
Куда можно обратиться за психологической и социальной помощью
Дмитрий Шилье. Успешный человек или "мальчик, который выжил"
Абьюз, токсичные отношения, подавление, манипуляции - что это за явления