«У Марса есть два естественных спутника —
Фобос и Деймос (в переводе с др.-греч. — "страх" и "ужас")».
Википедия, 2020 год
«Она не самая длинная… Какой бы она ни казалась, но нет — она не самая длинная. Бывали ночи и подлиннее. И потемнее, и пострашнее. У нас чего только ни бывало…»
С такими вот мыслями Дрозд подходил к своему новому дому, или
ДМЖ — Дому Молодцов Жандармов. В народе, правда, эту аббревиатуру расшифровывали несколько иначе, и теперь понятно почему. По периметру дом был окружён трёхметровым бетонным забором с колючкой поверху, смотровые вышки с пулемётными гнёздами и прожекторами белыми призраками маячили над ним в беззвёздном небе. Две Луны, ближняя и дальняя, слепо таращились на это уродливое и кошмарное строение. Ослепительно яркие лучи прожекторов находились в постоянном движении и хищно ощупывали всё, что, по мнению их полуинтеллектуальных мозгов, представляло потенциальную опасность. И Дрозда тоже ощупали: задержались на нём на несколько секунд, потом сработали опознаватели, и автоматика увела лучи в сторону.
«Мой дом — моя крепость! — невесело подумал Дрозд. — Вот только крепости этой у меня осталось на пару глотков…»
На КПП, за бронированным стеклом, развалившись в кресле, полулежал Хлыст и по мониторам наружного наблюдения следил за приближающимся Дроздом. Как только дверь (сантиметров пять листового железа), громко чмокнув, отворилась, он развернулся вместе с креслом лицом к входящему и через внешний громкоговоритель весело гаркнул:
— Здорово, Дрозд! Много ли врагов Родины сегодня порешил?
— Здорово, Хлыст! — Дрозд уже прижимал ладони с растопыренными пальцами к идентификатору. —Видимо-невидимо! И все как один шлялись по улицам без мамы!
Хлыст с готовностью заржал, хотя шутка была так себе — с бородой до ближней Луны: такие шутки гуляли по Департаменту Жандармерии лет десять назад. Как раз после подавления первого восстания, когда суды штамповали, как под копирку, массовые расстрельные приговоры с издевательской формулировкой «За нахождение в ночное время на улице без родителей».
— Слушай, Дрозд! — Хлыст как-то чересчур внимательно смотрел сквозь стекло на собеседника, и веселья у него не было ни в одном глазу. — Хотел спросить: а как у вас там, у армейских?
— Так же, как и у вас… — Дрозд привычно вскинул руку, приветствуя огромный портрет первой Луны у Хлыста за спиной, и вышел с КПП во двор.
Тепло светились окна уступами поднимающегося к небесам дома, синие ночные мотыльки с фырканьем порхали в воздухе — было хорошо, тихо
и — очень хотелось в это верить — безопасно. Дрозд посидел на лавочке возле подъезда и выкурил сигарету, вспоминая сегодняшнее дежурство.
Сначала был вызов в многоквартирный жилой комплекс: в отделение позвонил стукач и сообщил, что его соседи, несмотря на комендантский час, собрались с фонариками во дворе, ругают Луну и поют песни. Какую именно Луну ругают — ближнюю или дальнюю, — стукач не сообщил, да и какое это имело значение? Они поехали: Дрозд, как новичок, сел за руль, Шах расположился рядом с тепловизором на коленях — не по чину капралу баранку крутить. Доехали быстро, но едва въехали во двор, как все, кто там был, сразу же разбежались. Шах выматерился и велел ехать дальше по маршруту.
Тёмный город, объятый страхом, не спал в этот поздний час: хоть на улицах и не было ни души, но всё равно сотни глаз с ненавистью следили за патрульной машиной ДЖ, медленно крадущейся по середине улицы. Дрозд чувствовал эту бессильную дикую ненависть, яростное желание убить их с Шахом и уже стал привыкать, насколько это было возможно, к постоянному давлению на психику. Невозможно жить, если все вокруг тебя ненавидят только потому, что тебе приходится делать эту грязную и сволочную работу. Ну и почему тогда ты её делаешь? Из большой любви и личной преданности Луне? Или тебе просто нравится насилие, и ты любишь убивать? Или, может быть, у тебя нет выбора? А если ты точно такой же, как и те, кто тебя так сильно ненавидит? Тогда зачем ты здесь?
Прилетевшая из темноты бутыль с горючкой разбилась о капот машины: пламя вспыхнуло мгновенно, и Дрозд на время ослеп, но успел нажать на педаль тормоза и остановить машину. И тут же с двух сторон по ним стали стрелять из охотничьих ружей. Пробить патрульную машину из ружья невозможно, но и сидеть внутри консервной банки, по которой в упор лупят картечью, было неприятно. Пока Дрозд протирал глаза, Шах, по слухам, боец опытный и беспощадный, включил круговую защиту на поражение. Спарка крупнокалиберного пулемёта и мощного прожектора — автоматическая турель, укреплённая на крыше машины, — ожила и стала поливать огнём всё, что попадало в поле зрения прожектора. Грохот стоял неимоверный: машина дёргалась и раскачивалась из стороны в сторону, отработанные гильзы со звоном летели в разные стороны —спарка работала на совесть. Но ни в кого не попала, так как никого вокруг уже и не было: пальнули по паре раз, даже особо не прицеливаясь, и растворились в темноте пустых улиц…
Дрозд выбросил окурок в урну возле скамейки и пошёл к дверям подъезда. По пожарной лестнице поднялся на третий этаж, открыл ещё одну дверь и чуть было не врезался в женский зад, обтянутый клетчатой арестантской робой: уборщица намывала полы перед лифтами. Она рывком выпрямилась, повернулась грудью к Дрозду и прижалась к стене, уступая ему дорогу, и теперь он увидел, а не почувствовал, что такое настоящая ненависть. В глазах у женщины горел огонёк безумия — безумного желания прикончить его прямо сейчас и прямо здесь, не сходя с места. Дрозд равнодушно прошёл мимо неё и свернул направо, к своей квартире. Постоял перед закрытой дверью, словно вдруг оробел, а потом решительно надавил на кнопку звонка.
— Привет! — жена с улыбкой открыл дверь и хотел поцеловать его в щёку, но Дрозд отстранился. Жена фыркнул и ушёл на кухню.
Дрозд уселся на небольшой диван в прихожей и стал расшнуровывать берцы. Стянул их с натруженных ног, и в квартире запахло родной казармой.
— Ты будешь есть? — крикнул из кухни жена.
Дрозд вынул пистолет из подмышечной кобуры, убрал его в шкафчик над диваном и теперь молча разоблачался. Снял боевые перчатки, потом бронежилет, наколенники и налокотники; стащил с себя чёрный комбинезон и наконец-то вздохнул свободно.
— Я тебя спрашиваю: ты есть будешь? — жена стоял, прислонившись плечом к косяку: в одной руке тарелка, в другой поварёшка, кухонное полотенце через плечо и аккуратно подбритые тоненькие чёрные усики на круглой бабьей морде. Настоящий жандармский жена — мечта и зависть всех родов войск, денно и нощно охраняющих…
«Чего мы там охраняем? А пёс его знает! Не иначе как мирный труд и покой народов нашей необъятной Родины. А от кого? А от них самих, получается, и охраняем!»
— Не буду… — буркнул, не глядя на жену, Дрозд. Подобрал с пола снятое, убрал всё в шкаф и, так и не удостоив жену своим взглядом, скрылся за дверью в ванную комнату.
Засунул в стиралку трусы с майкой, а сам встал под душ и включил воду.
«Зря я сюда перевёлся! — думал Дрозд, ожесточённо намыливая
голову. — Сидел бы сейчас у себя в бригаде и горя не знал бы. Не могу я, оказывается, убивать людей только за то, что они с чем-то или с кем-то не согласны и говорят об этом вслух. Не могу! Да и не хочу!»
После душа долго сидел на краю ванной, прихлёбывая из бутылки, курил, стряхивая пепел в раковину, а перед глазами стояло бледное лицо мальчишки с разбитыми в кровь губами...
Патрульная машина без движения притаилась в кустах небольшого
парка — плоская, приземистая, на широченных скатах и совсем неразличимая в ночной темноте. Дрозд и Шах сидели внутри: Дрозд бездумно пялился в лобовое стекло, а Шах не сводил глаз с тепловизора на коленях.
— Ну вот и гости пожаловали! — Шах ткнул Дрозда локтем в бок. Дрозд тоже посмотрел на экран: на серо-зелёном фоне, у стены дома, шевелилась оранжевая фигурка.
— Что это он там делает? — удивился Дрозд.
— Листовки клеит небось — что ещё? — усмехнулся Шах и включил прожектор.
Белый свет неожиданно окружил человека, и он заметался вдоль стены: сначала кинулся бежать в одну сторону, потом в другую, но прожектор не выпускал его из вида.
— Стоять! — рявкнул Шах в мегафон, и человек замер на месте.
— На колени! — и человек послушно опустился на колени.
— Руки за голову! — усиленный громкоговорителем голос Шаха гремел на всю округу.
Человек стоял на коленях, заложив руки за опущенную к земле голову.
— Опытный! — удовлетворённо сказал Шах. — Знает, с кем дело имеет! Пошли посмотрим…
Открыл дверь со своей стороны и выбрался наружу.
— Автомат возьми! — это уже Дрозду, когда тот тоже вылез из машины.
На вид мальцу было лет 13–14: длинные светлые волосы собраны в хвост, одет во что-то чёрное и обтягивающее — маленький сутулый человечек. Шах в броне и каске, широко расставив ноги, нависал над ним, как неприступный горный пик.
— Посмотри рюкзак! — приказал он Дрозду. У стены дома валялся
рюкзак. Дрозд только сейчас, после слов Шаха, увидел его.
В рюкзаке действительно оказались листовки: стопка белых листов с единственной фразой печатными буквами «Долой Луну!» и тюбик с клеем. Дрозд показал содержимое рюкзака Шаху, и тот, недобро оскалившись, чуть нагнулся вперёд и прошипел прямо в лицо мальчишке:
— Луну не любишь? — и сильно, наотмашь, ударил его.
Кровь потекла из разбитых губ. Мальчишка схватился за лицо руками и заплакал — у него тряслись плечи. Шах с победной улыбкой смотрел на мальчишку сверху вниз.
— Пидорас… — невнятно прозвучало из-под прижатых ко рту рук.
— Что?! — Шах озверел. Схватил мальца за волосы левой рукой, запрокинул его голову лицом к себе и проревел:
— Повтори, что ты сказал?!
Мальчишка с окровавленным подбородком страшно скосил глаза на Дрозда, как бы отвечая и ему тоже, с хлюпаньем набрал воздуха в лёгкие, и, глядя в глаза Шаху, повторил:
— Вы все пидорасы!
Шах выхватил из набедренной кобуры пистолет и два раза выстрелил мальчишке в грудь. Пробитое насквозь хилое тело безвольно, кулем, мягко легло к ногам Шаха, и он сделал шаг назад, чтобы не испачкать берцы кровью.
Дрозда будто парализовало. Он в ужасе глядел на тёмную лужу, медленно выбирающуюся из-под тела только что у него на глазах убитого ребёнка. Дрозд забыл и про автомат у себя в руке, и про рюкзак — он вообще забыл про всё на свете, и только повелительный голос Шаха привёл его в себя.
— Пометь его! — сказал Шах. — А я пока координаты труповозам скину.
На негнущихся ногах Дрозд вернулся к машине: из багажного отделения достал пластиковую табличку со стандартной надписью: «Убит при аресте, сопротивлении и попытке к бегству». И две буквы в качестве подписи — «ДЖ»…
Сигарета обожгла пальцы, и Дрозд бросил её в раковину. Допил то, что ещё оставалось в бутылке, поставил её под раковину, натянул на плечи полосатый халат и вышел из ванной. Жена возился на кухне и что-то напевал. Дрозд прошёл мимо и направился в спальню. Не разбирая постель, рухнул прямо в халате на кровать и мгновенно заснул. Как убитый. Прямо под портретами двух Лун на стене: ближней и дальней, первой и второй.
Проснулся от того, что жена, лежавший уже рядом, положил ему на живот свою горячую руку. Дрозд содрогнулся.
— Отстань! — брезгливо бормотнул он, и жена, обиженно вздохнув, испарился, а Дрозд снова провалился в сон.
Ещё раз он проснулся, когда в гостиной на полную громкость включили визор:
— Сегодня, в день зимнего солнцестояния, в самую длинную ночь, наш…
Дрозд вскочил с кровати и с перекошенным от гнева лицом ворвался в гостиную:
— Выключи нахрен эту поебень!
— Я мультики детям хотел… — испуганно залепетал жена, сидевший на диване с пультом в руке. — Я нечаянно…
— Какие дети, мудила?! — орал Дрозд. — Где ты их увидел? Что ты вообще можешь знать о детях?..
Он снова сидел на краю ванной, в руке у него была очередная бутылка. Вот только пистолет его был уже не в оружейном шкафчике, а лежал на стиралке и ждал своего часа.
«Я больше не могу так! Я вообще так не могу! — бессвязные мысли скакали в замутнённом алкоголем мозгу, как горошины. — Приехать бы сюда на танке — и в кашу, чтоб на гусеницы намотало весь этот клоповник! А ведь меня купили: наврали с три короба, и я повёлся, как последний идиот, на развесистую клюкву о защите Родины до последней капли крови от врагов её. А врагов-то и нет! И нужны им были не защитники, а убийцы. Значит, я и есть враг!..»
Бабахнул выстрел, и для Дрозда, хорошего, но недалёкого парня, самая длинная ночь в году закончилась — на голубом кафеле ванной комнаты взошло багрово-красное солнце.
Редактор Виктория Безгина
Другая современная литература: chtivo.spb.ru