Когда-то давным-давно я захотел стать лучшим в мире серебрильщиком. И стал. Чего мне это стоило? Непрожитой жизни.
***
Звезды рождаются из людских желаний. Большие или маленькие, они лежат в своих колыбелях совсем невзрачные, неприметные. Тихонько хнычут, прикрытые синим лоскутом неба. Пищат, как слепые котята.
Моя работа — найти их и раскрасить. Только тогда сбудется загаданное.
Слух серебрильщика должен быть острее, чем у ночного зверя. Иначе в густом тумане можно пройти мимо новорожденной.
Кто знает, сколько звезд погибли от холода и одиночества, когда я только учился различать их тихий плач в космическом шуме? Кто знает, сколько остаются навеки в темноте теперь, когда мой слух притупился от старости и равнодушия?
Острый слух. Других секретов в ремесле серебрильщика нет. Отыскал, покрасил — и приколол к небу самым острым лучом.
Юным восторженным подмастерьем я лелеял надежду прослыть волшебником, исполняющим самые светлые мечты.
Мастер учил меня прислушиваться. Учил держать найденную звезду так, чтобы не порезаться о ее края. Учил окунать кисть в серебрянку и не терять не единой капли. Но мой плащ долгое время был в серебряных кляксах, отчего я походил на звездочета.
Когда краска закончилась, учитель отправил меня в лавку Малышки Тары.
Тара — колдунья. Только она способна изготовить серебрянку из людских слез. Слезы она берет в уплату за приворотные зелья. А привороты варит из утраченных надежд.
Хозяйка лавки и впрямь оказалась малышкой. Невысокая, миниатюрная — будто кукла. Черные волосы забраны наверх золотой заколкой. Несколько завитков выбились из прически и щекотали смуглую кожу шеи. Тара куталась в голубую шаль с длинными кистями, придерживала ее края смуглыми тонкими пальцами, и мягко улыбалась, приглашая войти.
Просторное помещение было полно солнечного света, льющегося из окон, и вовсе не походило на лавку. Скорее на гостиную. По центру стояли кофейный столик и пара резных стульев. На стене против столика висело большое зеркало в золоченой раме. Должно быть для того, чтобы пришедший посмотрел в глаза самому себе, прежде чем сделать покупку.
У зеркала стояла тощая рыжая девица. Она заметно нервничала, то и дело взглядывая на Тару в отражении.
— Хочет извести подружку. Жениха не поделили, — негромко прокомментировала Тара, провожая меня к столику.
— И вы поможете? — обомлел я.
Колдунья царапнула меня взглядом:
— Ее звезду ты покрасил вчера вечером…
Тара попросила меня немного подождать, кивнула рыжей и вышла за дверь в соседнюю комнату. Мне хотелось что-нибудь сказать посетительнице, отговорить от затеи, воззвать к совести. Но слова не шли. Я лишь молча смотрел, как девица нетерпеливо перебирает складки платья.
Она дождалась своего заказа, спрятала склянку с отравой в вырез лифа и поспешно ушла, едва кивнув колдунье.
Ни разу за все последующие визиты я не видел, чтобы кто-то из посетителей, остановившись у зеркала и вглядевшись в собственное отражение, развернулся и ушел.
Сам я в тот раз оставил у Тары свою надежду на доброе волшебство.
— Кому теперь нужны волшебники? — цыкнула колдунья, сверкнув черными глазами, и протянула баночку, содержимое которой блестело и перекатывалось, словно ртуть. — Расходуй бережно, мальчик, надежд надолго не хватает…
Она коснулась моей щеки прохладными пальцами. От движения шаль сползла с ее гладкого плеча, и я увидел маленькую родинку у ключицы.
Эта родинка и цепкий Тарин взгляд долго потом мучили меня во снах. Я был влюблен и, раскрашивая звезды, старался расходовать краски больше, чем необходимо — только бы побыстрее вновь отправиться в лавку колдуньи.
Узнав об этом, мастер-серебрильщик только усмехнулся:
— Ты хоть знаешь, сколько Таре лет?
— Разве это так важно?
— Она родилась десяток веков назад.
Я чуть не уронил звезду, которую в тот момент цеплял к небу.
— Не может быть! Она ведь так молода!
— Осторожней, остолоп! — рассердился учитель. — Молодость и красота — лишь действие ее многочисленных зелий.
В следующий визит в лавку, под острым колдовским взглядом, я выменял на серебрянку надежду на взаимность.
С тех пор прошел не один десяток лет. Я постарел, поседел, ноги болят от ночных странствий в поиске новорожденных. В моем доме тепло, за окнами слышен щебет весенних пичужек, но душа моя холодна и глуха. Я отказался от всего ради чужих желаний. Только одна надежда еще не покинула меня — остаться последним из серебрильщиков. Я не беру никого в ученики, ибо не в силах пожелать кому-то новому, молодому собственной участи.
Быть может, я смогу договориться с Тарой и выменивать серебрянку на что-то другое?
Малышка Тара прекрасна и свежа, как в нашу первую встречу. Так же, как тогда, она кутает плечи в шаль. Придерживая голубые кисти, она наливает мне горячий сладкий кофе.
Скользит взглядом по моему лицу, будто пересчитывает, сколько морщин добавилось с последней встречи.
— Последняя надежда… Не жаль?
Я делаю глоток и поднимаю взгляд в зеркало напротив. Усталый старик смотрит на меня — он уже знает ответ на тот вопрос, что я задам. Я перевожу взгляд на колдунью:
— А можно по-другому, Тара?
Она качает головой:
— За краску — только такая плата... Ты мог бы взять подмастерье. Оставить себе хоть что-то…
— Рано, Тара. Я ведь еще надеюсь...
Колдунья опирается бедром о край стола, касается моей щеки, как тогда, в первый раз:
— Я же предупреждала, мальчик: расходуй бережней…
Она выходит из комнаты и скоро возвращается, держа в одной руке баночку краски, а в другой — маленькую синюю шкатулку.
— Надежд надолго не хватает. Но хочешь, заберу твою печаль?
— Не надо. Боюсь, не смогу расплатиться, — я улыбаюсь: конечно, Тара знала, что я откажусь.
— Как скажешь. Но все же я сделаю тебе прощальный подарок. — Она кладет передо мной шкатулку. — Откроешь, когда покажется, что жизнь подошла к концу.
***
Я давно не разыскиваю звезды. Моя старая кисть служит теперь новому серебрильщику. У него хорошо получается.
Кажется, он надеялся избавить мир от дурных желаний. Пока я не отправил его к Малышке Таре.
Серебрянка в ее запасах не иссякает. Как и приворотные зелья.
Небо надо мною полно сверкающих точек — больших и маленьких. Где-то там мой ученик цепляет еще одну. За самый острый луч.
Я достаю из шкафа Тарин подарок, откидываю синюю крышку. Внутри на мягкой подушечке поблескивает звезда — маленькая, сверкающая, остроконечная. Я хорошо ее помню: самая первая, что я нашел и раскрасил. Она ярко вспыхивает и постепенно бледнеет в моих руках, пока не исчезает совсем. Все, что мне остается — следы серебрянки на пальцах.
И я понимаю, чьим желанием она была рождена.
Автор: JulyLex
Источник: https://litclubbs.ru/duel/14-vse-chto-nam-ostaetsja.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#серебро #остается #серебрильщик #рассказ #цветок
