Ксения Соколова про дьявола.
«Вчера посмотрела интервью Катерины Гордеевой с Чулпан Хаматовой. Хочу сказать несколько слов.
1. Интервью вызвало у меня резкое отторжение. Показалось, что обе участницы играют роли и переигрывают. Обилие слез и патетики создавало впечатление намеренного давления на эмоциональную сферу зрителя. Невозможно, было отделаться от ощущения, что находишься в театре и смотришь профессионально поставленный и отыгранный спектакль.
2. Я знала, что мое отношение — пристрастно. Дело, среди прочего было в прическе Чулпан Хаматовой. Яркой блондинкой она стала для съемок в фильме «Доктор Лиза» — чтобы достичь внешнего сходства с главной героиней Елизаветой Глинкой, погибшей в 2016 году. Я близко дружила с Глинкой в ее последние годы, знала драматические обстоятельства ее жизни и мотивы, побуждавшие ее создать и развивать фонд. И поскольку я все это знала, фильм «Доктор Лиза» не мог выглядеть в моих глазах ничем иным, кроме как фальшивой и лживой агиткой, насквозь пропитанной лицемерием и сахарными соплями. Именно эту дурную смесь мой нос учуял в интервью Екатерины с Чулпан — с «лизиными» белыми волосами.
3. Здесь надо сказать важную вещь. В моих словах в адрес г-жи Хаматовой нет ни осуждения, ни критики ее деятельности. Я не хочу, Боже упаси, никого судить. Чулпан — настойчивый, последовательный и чрезвычайно высокоэффективный благотворитель. Чтобы достичь своих — по-настоящему впечатляющих — результатов, она использовала все доступные средства и возможности. Я пишу эти заметки в жанре «догадался опытный разведчик» только потому, что , как мне кажется, хорошо понимаю, что именно с ней творится. Несколько лет назад на моих глазах и с моим участием разворачивалась драма Лизы Глинки, приведшая к ее трагической гибели. То, что сейчас происходит с Чулпан — это развязка ее личной драмы, в том числе крушение иллюзий на собственный счет, «самомифа», крайне для нее мучительные. Именно эту мучительность, временами пробивающую и актерскую оболочку и профессиональный образ «хорошей девочки», мы наблюдаем в программе «Скажи Гордеевой» и видеть эту искренность настолько грустно и тяжело, что проще принять происходящее за спектакль.
4. Теперь о том, в чем, смысл упомянутой драмы, кейса «Лизы-Чулпан». Об этом, разумеется, много писали — и те, кто их «травили», и защитники. Я и сама не раз выступала на стороне защиты — Лиза была моей близкой подругой. Короче, это банально, но суть вот в чем. И Лиза, и Чулпан — редкие, гениальные женщины. Такие женщины искренни, добры, чрезвычайно эмпатичны и наделены огромной энергией. Всю эту энергию они ставят на службу своей цели — например, спасать самых слабых и обездоленных в этом мире.
В предлагаемых обстоятельствах на своем пути эффективные благотворительницы неминуемо сталкиваются с вопросом:
Можно ли для достижения добра использовать зло?
Можно ли просить у условного Гитлера самолет, чтобы вывезти больных детей из зоны военных действий (которые, разумеется, сам Гитлер и затеял); можно ли на его деньги и с его милостивого разрешения строить детский медицинский центр? На эти вопросы гениальные женщины отвечают себе и обществу: «Конечно же да! Мы не занимаемся политикой, мы спасаем жизни. Мы не устраиваем войны и катастрофы, мы работаем с последствиями войн и катастроф. Войну надо заканчивать любой ценой, а для спасения детей хороши все средства».
Я готова дать руку на отсечение и поклясться на Библии, что в случае Лизы Глинки эта позиция была искренней. Думаю, то же самое можно сказать о Чулпан. Но в этом и заключается ловушка для праведника: дьявола невозможно использовать в своих целях, в том числе благих. Дьявол всегда использует тебя: будет глумиться, заставит вытерпеть позор, крайнее унижение, муки совести, крушение идеалов и вообще жизни. А может тупо убить, и после смерти не оставит в покое, устроив пляски на костях. Что и случилось с моей несчастной подругой — кульминацией плясок стал отвратительно лживый фильм, главную роль в котором сыграла Чулпан Хаматова.
5. Есть ли способ избежать дьявольской ловушки? Теоретически, да. Следует сделать то, что очень доброму, эмоциональному, наделенному эмпатией человеку, особенно женщине, бывает сделать чрезвычайно трудно.
Надо заглушить свое сердце и включить холодный разум. Подавить в себе «женские» качества — жалость, мягкость и готовность к компромиссам. Не дать сделать из себя «полезную идиотку».
6. Я буду рада, если цена, которую заплатит за свой выбор Чулпан, ограничится моральным страданием, которое со временем исчезнет. Моя подруга Лиза свой счет в этой забегаловке оплатила жизнью. Она погибла при трагических и совершенно диких обстоятельствах, подробности которых нам еще предстоит узнать.
Могла ли она отказаться и сделать другой выбор? — думаю, нет.
Смогла бы я? Я не обладаю добрым сердцем размером с ХХС и не спасаю детей — Бог миловал».