Коварное эхо превращало хлюпанье собачьих лап по лужам в воинственный гул, сквозняком гуляющий по норе, так что Нина вжалась в склизкую стену и рывком подхватила на руки не-Аню, как-то подзабыв, что та не любит выставляться слабой и беззащитной. Укоризненно хмыкнув, девочка с негодованием отпихнула Нину и заставила поставить её обратно на пол:
— Ты что, боишься? — не-Аня с сомнением изучила Нинино лицо и протянула уже менее убеждённо. — Ну и зря, это же наша Бабуся.
Рассказ "Весенняя жатва" (31)... (назад к 30)
В подтверждении её слов из темноты потянуло мокрой шерстью и подоспевшая Бабуся бешено заколотила хвостом, призывая срочно следовать за ней, но девочка опустилась на корточки и нежно обвила руками шею собаки, прижимаясь носом к слипшимся седым комкам.
— Ты здесь, да? И ты его видела? Он уже внутри? — Бабуся деликатно гавкнула и не-Аня удовлетворённо повернулась к Нине. — Видишь, нам нечего волноваться. Нам откроют двери и я буду целая, как ты хотела. Тогда мне можно будет сколько угодно играть с Бабусей?
— Ох, мне бы твою уверенность! — Нина покачала головой, а потом спохватилась. — Конечно, можно, но что, если они поймут раньше времени, кто он такой?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Нет, — не-Аня встала и рассеянно почесала у Бабуси за ушком, — не поймут. Он отлично притворяется, ты же сама видела! Сойдёт за человека. Повторим фокус! Только сейчас прорыв будет изнутри, а не снаружи, вот и всё, — и двое, не сговариваясь, плавно понеслись вперёд, больше не притворяясь теми, кем не являлись — девочкой и собакой.
Нина подавила желание привычно обернуться большой и лохматой собакой, чтобы отключить человеческие эмоции и быть куда быстрее, чем позволял нынешний жалкий бег почти в полной тьме— после такого опыта сознание ещё долго оставалось мутным, мешая мыслить здраво, а сейчас слишком многое стояло на кону.
Выщерблены на гермодвери должны были напомнить об ударах чудовищной силы, настигших лабораторию, но она помнила только внезапное обилие запахов и стремительное движение, подчинённое элементарным рефлексами. Ну а теперь, если эту чёртову дверь вынесет изнутри, она насладиться буквально каждой секундой.
И почему люди так любят строить барьеры? От жатвы они не помогут, а это же важнее всего остального.
Нина покосилась на ощетинившуюся Бабусю, в нетерпении снующую в слепой зоне камер, и прикрыла глаза, чтобы отдаться её органам чувств. Пока они все не были связаны по-настоящему, погружение в сознание друга выходило кособоким и натужным, но это лучше, чем ничего. Но всё равно наивно — нельзя пробиться через защиту, не разрушив дурацкую стену.
Земля задрожала, сперва легонько, а потом уже основательнее, и Нина бросила только один быстрый взгляд на невозмутимую девочку, упорно блокирующую доступ к себе.
Дверь не вылетела, как того ждала напрягшаяся Нина. С обеих сторон и немного сверху стена раскрошилась, сворачиваясь под напором выстреливших гигантских стеблей, а раздавленный шлюз отодвинуло прочь, как бумажный мусор.
Пыль мгновенно заполнила лёгкие и налипла на глаза, но бояться следовало огня.
С той стороны закопошились фигуры, но им уже никого не остановить — стебли ровными кольцами обхватили их всех и бережно оттащили куда-то за пределы видимости, освобождая проход. Нина натянула на лицо ворот свитера и на ощупь проникла за границу периметра, кашляя так, что впору попросить перерыв, пока всё не уляжется.
Сзади шуршала не-Аня, сосредоточенно выискивая, куда поставить ботинок, а Бабуся непрерывно фыркала и встряхивала абсолютно седой из-за пыли мордой.
Голос Шанкина наполнил густой воздух, доносясь из разных точек на потолке:
— Ещё один шаг и я уничтожу содержимое всех боксов. Всех до единого.
— Ты не посмеешь, — Нина кричит в никуда, но замирает.
— Ещё как посмею, мне нужно только отпустить эту маленькую кнопку. Заметь, дорогуша, я уже её нажал.
— А твоя… женщина? И твой ребёнок, что бы ты о нём не воображал. Маргарита Горчакова ведь тоже здесь, не правда ли? — Нина промурлыкала вопрос и сквозь слёзы прищурилась, выискивая источник угрозы.
— Он не будет этого делать, — мужской баритон разорвал повисшую паузу, а трепещущие стебли чуть поникли, отползая на звук.