Холодно. Но, раздевшись и завязав длинные волосы в пучок, я все равно захожу в воду по колени. Окунаю губку, и медленно провожу ею по шее. Стараюсь сосредоточиться на этих движениях, на плеске воды и на том, как окрасило заходящее солнце поверхность озера. Словно живописец краску разлил… Алую.
Там небо тоже было алым. И на нем с угольной четкостью выделялась какая-то одинокая фигура, сидящая на скальном выступе, что вис над головокружительной высотой. И если я закрою глаза, то вновь это увижу.
Мне становиться ещё холоднее, и зубы начинают отбивать дробь. Нужно заканчивать, да и Юн будет ругаться. Я более-менее смыла с себя пот, и этого достаточно. А слишком задерживаться мне в воде не стоит, иначе я и правда могу заболеть. От меня и так много проблем…
Губка нечаянно выскальзывает из рук, и я нагибаюсь вслед за ней. И застываю на месте. Я не верю своим глазам. Моё отражение… Вернее, не моё. Но я знаю её, ибо видела уже.
Йона!
Я хочу что-то сказать, но из горла раздаётся лишь сип. Вижу, как открывается в беззвучном крике её рот, как она плачет. Как… отдаляется или тонет. Мои инстинкты включились мгновенно, и у меня даже мелькает совершенно безумная мысль, что я смогу её вытащить. Смогу вернуть её Хаку, Юну и Драконом, чтобы они вновь были все вместе и счастливы.
Не умея особо плавать, я бросаюсь вперёд, предварительно набрав побольше воздуха.
Озеро было не только само по себе небольшим, но и, насколько я могу судить, неглубоким, так что преждевременное утопление мне, вряд ли, грозит. Да и спустя несколько мгновений я осознаю свою ошибку, а также тщетность этой затеи, ибо под водой, разумеется, никого нет.
Нахожу ногами дно, и выныриваю: здесь вода мне доходила до ключиц. Перевожу дыхание, про себя горько насмехаясь над собственной глупостью. Нужно возвращаться. Однако, не успеваю я сделать и пару шагов, как ноги и руки мне полностью отказывают. И я топором погружаюсь на дно.
***
— Я не верю тебе. Не верю не единому твоему слову. Не верю…
— Ты лжешь!
Я вижу перед собой черные глаза, что взирают на меня с холодным презрением. Вернее, не на меня, но я ощущаю это так…
Перед Хаком в чёрных доспехах на коленях стоит моё отражение. Она закрывает ладонями лицо, горько плача.
— Маленькая лгунья, — шипит он с издёвкой. — Ты думаешь я поверю хоть единому твоему слову. После всего того, что ты сделала?
— Я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения, но я правда люблю тебя! — молит девушка сквозь рыдания.
Хак зло усмехается, и грубо поднимает её с пола. Железные длани смыкаются на тонком девичье горле, но… он всё равно в отчаянном, тоскливом порыве тянется к её побледневшим губам…
***
Я с трудом разлепляю веки, с горечью устремляя взгляд в полог палатки. Какое страшное видение… Не менее страшное, где я собственноручно убиваю своего отца.
Не верю…
Я себе тоже уже не верю.
Была ночь, и я опять не помню, как легла спать. Хотя… я же вроде купалась?
Ощущая головокружительную слабость, приподнимаюсь на локтях.
— О, очнулась, горе луковое.
К своему удивлению, я вижу рядом не привычный массивный силуэт Хака, а субтильный — Юна. Он зажигает что-то вроде лампады, и весьма суровым, цепким взглядом оглядывает меня. Я невольно съеживаюсь.
— Как себя чувствуешь? Нормально? Руки, ноги работают?
Я, усевшись и прижав одеяло к груди, быстро и усердно киваю, ощущая себя нашкодившей ученицей.
— Ну раз с тобой все в порядке, то… — Тут Юн делает глубокий вздох, и выпаливает: — Какого черта ты творишь?! Ты что утопиться хотела?!
Точно! Я же потеряла контроль над своим телом!
Не выдержав взгляд разгневанного Юна, я виновато опускаю голову.
— Нет. Я просто…
— Просто что?
— Меня просто вновь опять парализовало, а я зашла довольно глубоко. Я даже вскрикнуть не успела. Прости меня.
Юн тяжело вздыхает, но вроде немного успокаивается:
— Ладно, прощаю, но утром извинись перед Зверем.
Я поднимаю на мальчика удивленный взгляд.
— А чего это ты так удивляешься?! — язвительно спрашивает он. — Ты бы видела его, когда он примчался с тобой, бездыханной, на руках. Я думал его удар хватит, и это в его-то возрасте!
Глаза мои увлажняются, и я сжимаю губы. Нет…
— Насильно напоил его специальным снадобьем, и отправил спать с Киджей и Джи-Ха. Ведь с тобой бы Зверь даже под успокоительным не заснул. И Миюки я тоже положил с Шиньей и Зено, а сам здесь сижу и блюду тебя.
Юн глотнул воздуха и продолжил:
— И не только Зверь. Киджа рыдал, как ребенок. А у Зено — ты представляешь, у Зено! — лица не было. Он думал, что это он виноват!
— П-Почему?!
— Да то, что он сказал про нашу Йону. Зено подумал, что из-за его слов почувствовала себя виноватой и решила покончить с собой! И я бы не удивился, если бы это действительно было так.
Ощущая на губах соленые слезы, я повторила, как заведённая, опять:
— Почему?
— Да потому что, судя по всему, тебе нравится себя истязать!
Я, сгорая от стыда, закрываю ладонями мокрое лицо. Какая же я жалкая…
— Я понимаю, что жизнь у тебя была очень тяжёлая, — тем временем, мягче продолжает Юн. — Ну, а другим легче, что ли? И если, — тут в его голосе слышится всхлип, — ты себя настолько не жалеешь, то, хотя бы, пожалей остальных. А то мы все поседеем раньше времени.
Он замолкает, но я слышу как он тихонько всхлипывает. Юн просто удивителен! В любом из миров! Его сердце невероятно сильное, и, в тоже время, доброе. Словно из шёлка. Мягкое и нежное, и его можно ранить, но не разорвать. Не то что у меня.
Я стискиваю зубы. Яростно вытираю слезы, и вижу как Юн тоже рукавом трет себе глаза. На коленях подползаю к нему, и обнимаю. Юн вздрагивает, но затем затихает и обмякает в моих руках. Но на этот раз не прошу прощения, даже мысленно. Ибо я продолжаю быть все такой же слабой, и, как бы не старалась, сильнее стать не в состоянии.
***
Юн поспал немного, а я так и не сомкнула глаз. Все думала и думала, как мне все исправить, и вернуть Йону на законное её место. По хорошему мне нужно было уснуть, ибо есть возможность, что я опять с ней свяжусь. Однако сон из-за этих дум совсем не шел, и вскоре рассвело.
Юн, несмотря ни на что, поднимается раньше всех. И я вместе с ним, чему была очень рада: тело вновь частично немело ночью, и я даже боялась, что не смогу встать, но обошлось.
К моему облегчению, юный гений не гонит меня в палатку из-за того, что слишком рано, и позволяет ему помочь с приготовлением завтрака. Мне стало сразу чуть легче, и мальчику, после ночного разговора, видимо тоже: против обыкновения он улыбался и шутил. Я же отвечать на его улыбку упорно не могла. Губы словно смерзлись.
Первыми из остальных проснулись Зено и Шинья. И, как замечает Юн, исключительно из-за запаха еды.
Жёлтый Дракон, увидев меня, мигом виснет на шее, причитая. А Шинья застенчиво стоит рядом с протягивающей мне орешек Ао. Вскоре их от меня отгоняет Юн, говоря Зено, что он меня задушит.
Затем просыпается Миюки. Вернее, все слышат, как она проснулась, и я опрометью бросаюсь к ней, дабы помочь. В палатке меня тоже чуть не задушили, и руки у слепой девушки были явно сильнее, чем у неуязвимого Жёлтого Дракона.
Чуть позднее ее, к нам присоединяются Киджа и Джи-Ха.
Белый Дракон сразу начинает хлюпать носом, всё спрашивая в порядке ли я.
— Ты нас всех страшно перепугала, Йонушка, — мягко, но с нотками увещевания, говорит Джи-Ха. — Ты довольно долго не дышала, и мы уже подумали…
Я приношу им лишь одни страдания… Хочу, по привычке, опять извиниться, но, прикусив язык, произношу другое:
— Я постараюсь быть впредь осторожнее.
Хотя я и говорю так, но я не уверена что смогу полноценно сдержать это обещание. Но мне хочется, чтобы они в это верили.
А Хак все не просыпался, и я с беспокойством смотрю в сторону его палатки. Мне хочется заглянуть к нему, но я не решаюсь.
Джи-Ха, проследив за моим взглядом, поясняет:
— За последнее время он очень устал. Пусть отдыхает.
— Джи-Ха, — шикает на него Киджа.
Но я понимаю…
— Всё нормально, — перебиваю я Белого Дракона. На мгновение я, не отрываясь, смотрю, как пальцы стискивают ткань юбки. Но лишь на мгновение.
— Не надо обращаться со мной так, словно я фигура из песка. Я понимаю, что я выгляжу именно так, и что я очень слаба. Гораздо слабее её. И я очень благодарна за вашу заботу, но если со мной будут продолжать слишком сильно нянчиться, я никогда не смогу стать сильнее. Но это так, прелюдия. Нам нужно обсудить что-то гораздо больше важное и решить что нам делать дальше. Юн, через сколько дней мы дойдем до Сан-Сана?
— Примерно через два-три дня.
Я киваю:
— Ясно. Если к тому времени ничего не изменится, мы отправимся к Ик-Су. Он святой мудрец, общающийся с Небом. Возможно, он сможет нам что-то посоветовать насчёт этой ситуации, и вернуть все как было.
#фанфик #фанфикшн-роман #сверхъестественное #манга