Алексей Петрович Матушкин, 71 год. Вдовец. Страдает сосудистой деменцией, наблюдается в психоневрологическом диспансере. До сорока шести лет работал в «Семёрке» - Седьмом управлении одного из областных управлений внутренних дел. Занимались эти «семерки» наружным наблюдением (в настоящее время это оперативно-розыскное мероприятие называется "негласное наблюдение").
С утра пораньше, Петрович готовился к работе. Да, да, именно к работе. Достал из шкафа старенький бинокль, из холодильника – бутылку дешевой минеральной воды, приготовил блокнот с ручкой и стал внимательнейшим образом наблюдать за квартирой в доме напротив. Нет, Петрович не увлекался подглядыванием за женщинами. Он выполнял более серьезную задачу. Ведь в той самой квартире некий мужчина изготавливал нечто подозрительное, похожее на взрывное устройство, посвящая этому занятию не менее полутора часов ежедневно. По правилам наружки присвоил ему кличку «Взрывник». А кроме того, к нему ежедневно приходили другие мужчины, которые вели серьезные разговоры на криминальные темы. Откуда Петрович это знал? Ну сами судите: один изготавливает непонятно что, а другие, с серьезными лицами, с ним что-то обсуждают. Не, ну ведь криминал же чистой воды! «Настоящий стационарный пост наружного наблюдения!» - гордился Петрович. Нет, конечно же, настоящее наружное наблюдение никогда не ведётся по инициативе самих «наружников». Инициатором всегда выступает оперативник гласного подразделения правоохранительного органа. Причём, выставить «ноги» — это весьма забюрокраченная процедура. Но Петрович уже не настоящий сотрудник, а всего лишь, пенсионер. Какой с него спрос. Но, когда он выведет на чистую воду террориста, а он ни минуты не сомневался в том, что разрабатывает именно террориста, все огрехи с него снимутся, оставив место заслуженной награде.
Ну точно, уже сидит за столом, чего-то делает. Только что именно, вот в чём вопрос! Вроде бы чего-то паяет, а может и не паяет, а что-то соединяет и скручивает. Вот, пошёл куда-то. Ага, посетитель пришёл. Лица, конечно, не разглядеть, только светлая куртка и кепка. О чем-то начали говорить. «Так, хорошо, а я уже одетый, только квартиру запереть и быстро выйти! И перехвачу я этого типа. Вот уж сколько лет прошло, а хоть сейчас на линию!» - с гордостью подумал Петрович и быстро вышел из квартиры.
Остановился он у последнего подъезда и стал терпеливо ждать. Да, служба в наружке приучила его к терпению. Ведь порой объекта приходилось и по более суток ожидать, сменяя друг друга. Петрович, конечно, понимал, что в одиночку наружное наблюдение не ведется. Для этого нужно транспортное средство и группа из трёх-четырёх оперативников. А также, спецтехника для негласной фото- и видеосъёмки, набор сменой одежды, головных уборов и даже париков, чтобы оперативник не примелькался, деньги. Но ведь он давно уже не был действующим сотрудником, откуда ему всё это взять?
Вот, наконец, этот тип вышел. Невысокий, худощавый, в светлой куртке и чёрной кепке. Да, вроде тот самый. Тут же ему была присвоена кличка «Хлюпик». Ладно, пошли. Петрович вёл его внимательно, идя по параллельной дорожке, ведущей со двора. Хлюпик зашел в магазин «Притяжение», побродил по залу, остановился у алкогольной витрины, купил бутылку дешевой водки, затем, луковые кольца. «Алкаш поганый!» - подумал Петрович и тут же вспомнил, что у него подсолнечное масло кончилось. «Вот ведь, из-за гада поганого и не купишь!» - раздосадовался он. Расплатившись на кассе, Хлюпик вышел и направился к трамвайной остановке. «Ну, что же делать, поедем!» - решил Петрович. Объект вышел на остановке «Рабоче-крестьянская». Параллельных дорожек не было и Петрович пошёл за ним следом на приличном отдалении. Шёл быстро, зараза, видать выпить не терпелось. А у Петровича сердце чуть не выскочило. Но вот, пришли к «хрущёвке». Хлюпик открыл домофон своим ключом. Петрович проскочил следом. На третьем этаже тот открыл дверь восемнадцатой квартиры и зашел. Петрович поднялся этажом выше, всем своим видом показывая, что объект ему совершенно не интересен.
«Ну вот и установили место жительства!» - удовлетворённо отметил для себя Петрович. Но этого было мало. Нужны ещё установочные данные объекта. А иначе какой толк в одном только месте жительства? Вот только мысль никак не приходила, как легендированно выяснить эти данные. Эх, раньше-то, по молодости, даже и думать было не надо, легенда сама собой появлялась. А, ладно, была-не была, позвонил в соседнюю квартиру. Открыла приятная пожилая женщина.
- Здравствуйте, простите, пожалуйста, я из Теплоэнерго, насчёт вашего соседа из восемнадцатой квартиры. Что-то не платит он по счетам. Уж хотим в суд подавать! Наверно, не работает нигде?
- Кто, Лёша-то? Да вы что! Он оператором котельной работает, прекрасный парень. Как это он не платит? Глупость какая-то! Вы уж там сами проверьте у себя, а то так ни за что ни про что хорошего человека под суд отдадите! У вас у самих-то чёрт ногу сломит!
- Ну ладно уж, вы извините, я же только поинтересоваться пришел. Как его полные данные-то?
- Бурмакин Алексей Васильевич. Нет, а почему вы ко мне-то обращаетесь, а не к нему? Что-то вы какой-то странный! Давайте-ка, уматывайте отсюда, пока я полицию не вызвала!
И Петрович, как только мог, быстро спустился и вышел из подъезда.
«Вот ведь <самка собаки> какая! Тебя бы саму проверить <распутную женщину этакую>, может ты самогон гонишь, как прорва!» - возмущенно подумал Петрович, но тут же успокоился, удовлетворённо отметив, что установочные данные объекта он уже заполучил.
Вечером Петрович наблюдал в бинокль ту же картину. Но только на столе у фигуранта появился какой-то огромный короб. «Ну всё, хватит на сегодня. Устал» - решил Петрович.
Наследующий день картина повторилась в точности. Опять пришёл Хлюпик. И вновь Петрович повёл его. Но в этот раз всё получилось не по плану. Когда подошли к дому объекта, тот вдруг развернулся лицом к Петровичу и зло сказал:
- Слышь, старый! Ты чё ко мне <прикопался>? Чё те надо, ты, кусок <фекалий>? Те денег, что ли надо? Ну так <елду> тебе по всей морде!
- Да ничего мне не надо! Отстань от меня! – запаниковал Петрович, которому нестерпимо захотелось уйти прочь.
- Ну так пошёл на <елду> отсюда! Еще раз встречу, весь <физиономию> расколочу!
Два раза Петровичу повторять было не надо. Он развернулся и быстро засеменил прочь. «Вот же бляха-муха, как он меня раскрыл <детёныш самки собаки>!» - с досадой подумал он. «Нет, надо к участковому идти» - решил он.
В участковый пункт полиции он попал лишь спустя три дня. А то всё закрыто было. Молодой участковый встретил Петровича саркастически:
- Ну что, Алексей Петрович, кого на этот раз вычислил?
- А ты Пал Сергеич не насмешничай! У тебя, можно сказать под носом, террорист взрывные устройства мастерит, а тебе всё побоку!
- Ну и кто же это такой? – недоверчиво спросил участковый.
- А тот который в сто восемнадцатом доме живёт, в семидесятой квартире.
- Погоди, погоди, это Серёга Пушкин, что ли?
- Ну а я почём знаю, Пушкин или Лермонтов. Вот только он нехорошими делами занимается. Смотри, будет у тебя теракт на участке, так не обрадуешься!
- Да какой теракт? Серёгу полгорода знает, он аудиоусилители делает. Штучный товар! Ну а ты, Алексей Петрович, давай, завязывай за людьми подглядывать!
- Да я, вообще-то, вашу работу делаю! – не отступал Петрович.
- Алексей Петрович, свою работу мы сами сделаем. А вот вы рискуете попасть под уголовную ответственность за нарушение тайны частной жизни.
- Ну, ну, я ещё найду на вас управу! А то будет он мне уголовной ответственностью грозить! – и с этими словами, резко развернувшись, он ушел не прощаясь.
В голове Петровича помутилось. Как пришёл домой, не помнил. Ну а дома, с величайшим удивлением увидел умершую одиннадцать лет назад жену Шуру.
- Шурочка, милая, откуда ты появилась? – не веря своему счастью спросил он.
- Ну чего ты городишь-то? Из магазина пришла. – ответила воскресшая Шура.
- Ой, как хорошо! Умница ты моя! Может, поесть хочешь?
- Да ничего я не хочу! Сейчас стирать буду!
И тут Петрович с ужасом увидел, что кто-то подменил раковину и унитаз. Ведь он же помнил прекрасно, что они были новенькие, чистенькие, а эти – пожелтевшие, с потёками ржавчины. «Ой, а ванна-то на что похожа!» - изумился Петрович. «Соседи. Это соседи из двадцать третьей квартиры! Не зря же они так слащаво здороваются, прям в глаза заглядывают! Ну погодите, подлюки, сейчас я вам сделаю!» - злорадно сказал он. Шурочка куда-то исчезла. Ну и к лучшему, не надо ей ничего этого видеть.
Петрович взял топор и направился к двадцать третьей квартире. «Нна, падла! Нна, <самка собаки>! – что есть мочи, лупил он топором по входной двери соседей. Он так увлёкся, что не заметил приезда полиции и «скорой».
- Снимите наручники, <гомосексуалисты пользованные>! Ааа, больно, <распутная женщина>! Снимите, я – сотрудник милиции!
- А сколько вам лет? – спросил какой-то мужик в скоропомощной форме.
- Тридцать шесть.
- Ну вот видите, неправильно. Вам сейчас семьдесят один год. И вы не сотрудник милиции, а пенсионер.
- Вы чего мне дуру-то гоните, уважаемый? – возмутился Петрович.
- Никто вам ничего не гонит. А вот полечиться вам нужно, – спокойно ответил врач.
- Вот сам езжай и лечись! – ответил Петрович.
Но слушать его не стали. Полицейские аккуратно подняли его и повели к машине «скорой».
Напоследок, Петрович от души пнул по ноге одного из полицейских.
В психиатрической больнице Петрович лечился долго: около трёх месяцев. Но, к сожалению, безрезультатно. Он полностью забыл не только события со слежкой, но даже самого себя. Да, ведь не зря же есть закономерность, что состояние дементных больных ухудшается после госпитализации. Оформили его в интернат, а квартира его досталась сыну. Да и прожил Петрович недолго: всего-то год после выписки из больницы.
Все фамилии, имена, отчества, изменены.