Доброго времени суток, читатели!
Буквально вчера увидел в соцсети работу «Новые приключения Шурика» кисти Андрея Шатилова – и так мне захотелось этим поделиться, что, собственно, и пишу сию статью.
Сначала, правда, думал обойтись форматом поста, но захотелось заодно разобрать пару взаимосвязанных комментариев к картине, так что быстро понял – быть совсем лаконичным не получится.
Для начала, наверное, стоит обрисовать, что для меня значит сам художественный фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Ответ очень прост: это кино моего детства, поры счастливой и беззаботной. Смотришь его (хотя уже запомнил от и до, можешь не то что по памяти текст за всех актёров разом шпарить, но и с правильными интонациями) – и будто заглядываешь в маленькое окошечко, где за красочными кадрами известной и всенародно любимой комедии сидишь ты сам, только маленький. И всё-то у тебя впереди (только хорошее, разумеется, и все живы, и привычный мир вокруг никогда-никогда не разрушится, как карточный домик).
Эх...
А ещё это символ Нового года (уж не знаю, почему «Ивана Васильевича» традиционно крутят по ТВ 31 декабря). Признаюсь, к своим тридцати трём годам я так и не распрощался с иллюзией волшебства сего праздника, иллюзией того, будто бы с 31 декабря по 14 января – это такой переломный момент, когда всё плохое непременно закончится, все силы зла обломаются и, посрамлённые по самое не балуйся, развоплотятся, после чего наступит всё самое доброе и благое.
К слову, у «Иван Васильевич меняет профессию» было не то чтобы продолжение, но этакая новогодняя фантазия, как бы развивающая дальнейший сюжет ленты (может быть, оттого и сам оригинал приписали к новогодним?). Помните такой проект как «Старые песни о главном»? Действие первой части разворачивалось в колхозе, второй – в районном ДК на окраине Москвы, третьей – в павильонах студии «Мосфильм», четвёртой (и заключительной) – в неком отеле.
Третья часть и поэксплуатировала Ивана нашего Васильевича (намеревался прикрепить постер, но такая, на мой взгляд, безвкусица, к тому же с дико оскаленной Лолитой, что не лучше не буду).
Это «продолжение», повторюсь, я считаю фантазией на тему – хотя бы потому, что начисто игнорируются некоторые аспекты оригинала. Самое очевидное – то, что Шурику всё пригрезилось. В «продолжении» Жорж Милославский почему-то остался в прошлом, а Иван Васильевич – в СССР. И Жорж сидит себе вместо царя на троне в качестве регента уж четверть века без малого, пока постаревший Шурик в новогоднюю ночь (с 1997 на 1998 год) не запустит снова свою машину... Ну а Иван Грозный, оказывается, решил работать в кино, и герои старой советской комедии из XVI века переносятся в 1970-е – ловить беглого царя...
В январе нынешнего года блогеры нередко обсуждали сию фантазию – наверное, потому как по зомбоящику показывали (чисто случайно сам наткнулся).
Однако вернёмся к виновнице нашей сегодняшней заметки – вот сия картина:
Аналогии очевидны: Шурик пересёкся с Иваном Грозным, у русского художника Ильи Ефимовича Репина есть картина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (более известная в народе как «Иван Грозный убивает своего сына»).
Посмотрите на две эти картины, работа Андрея Шатилова как бы отзеркаливает работу Ильи Репина. Схожая цветовая гамма, схоже валяются предметы мебели (только как бы в зеркальном отражении), позы персонажей... Почему-то у меня особое внимание привлекает орудие преступления Шурика – статуэтка.
А вот что касаемо комментариев. Один из пользователей в соцсети приписал что-то вроде: ничего страшного, в углу машина времени стоит. Другой возразил: она не работает, перемещение во времени Шурику приснилось.
И вот тут хотелось бы заметить. Во сне Шурика (который нам показан в цвете) и наяву (явь в фильме – чёрно-белая) у Зинаиды (жены главного героя) – разные причёски. И та, что запечатлена Андреем Шатиловым, указывает на ту ветку реальности (обзову это так), что приснилась инженеру Тимофееву. Собственно, и мотив, из-за которого Зина получила по голове, напрашивается сам собой – супружеская неверность, роман с кинорежиссёром Якиным. А ведь Якин тоже существовал в той реальности, где работала машина времени, наяву, как нам говорят устами героини, его нет.