11.
Церемония переговоров была какая-то будничная, со стороны и не скажешь, что здесь государственные дела решаются. Герцог спустился на пристань вместе с Одноглазым Лисом, перемолвился словечком с наставником, после чего тот пошел на наш катер, а мы втроем двинулись с пристани на остров. Те пять дикарей, что на лавочках сидели, окружили нас и молча пошли рядышком. Шли молча и спокойно, хотя мне очень неуютно было. Они хоть и одного с нами роста, но в плечах значительно шире. Я на любом дикарском плече спокойно сидеть могу, ножками болтать. Хотя не очень хочется – у каждого на поясе не то меч, не то сабля висит, я таких никогда не встречал. Слегка гнутая, на конце расширяется, длинной с руку. Одного взгляда хватает, чтобы не захотелось на своей шкуре пробовать. А у нас только мой штык-нож да у Одноглазого Лиса десятизарядный «фельдмаршал» в парадной кобуре.
До Священной Рощи ходу от пристани было чуть меньше часа. На краю нас ждали еще человек пять дикарей, трое похожие на тех, что нас сопровождали, а двое не разберешь – вроде как дикарки, одетые в какие-то разноцветные лохмотья и с кувшинами в руках. И тоже все разукрашенные, словно ярмарочный скоморох.
Герцог обувь снял, ему на ноги воду из кувшинов полили и повели на поляну. Мы с Лисом вместе с охраной остались на краю стоять. Тут с другой стороны поляны навстречу герцогу такая же процессия. Графиня Тира и две дикарки в лохмотьях. Все идут неторопливо, шагов пять делают и подпрыгивают. Потом дальше идут. Так и дошли до столика в центре поляны, где стояло еще две скамеечки и три шеста каких-то с лохмотьями разноцветными наверху.
Герцог с графиней сели на скамеечки, а дикарки к нам вернулись.
Разговор герцога с императрицей был долгим, почти до заката. У меня уже ноги затекли стоять, да и Одноглазый Лис измаялся. И стоял, и по краю поляны ходил, и к дереву прислонялся. Оно и понятно – он мне в отцы годится, тяжело целый день на ногах. Поэтому когда герцог с графиней со скамеечек встали, мы от радости на краю поляны аж во фрунт вытянулись. Ну Лис не то чтобы во фрунт, но приободрился и даже заулыбался вроде. А герцог идет чуть ли не вприпрыжку, торопится, Видно – доволен.
Подошел, отдал мне папку красную, с фамильным гербом оттесненным, и с Одноглазым Лисом пошли бодро к пристани. Я следом, а вокруг нас, как и утром, дикари. Только утром они шли молчаливые, безучастные какие-то, а сейчас улыбаются, о чем-то бормочут меж собой негромко. Видать, довольны, что смогли придурков с материка к миру привести.
Дошли до катера, герцог мне машет – «за мной». Мы втроем сразу в каюту, Лис почти упал на диванчик, а я возле дверей замешкался.
- Заходи, - герцог довольный, на стул в каюте показывает.
Я папочку аккуратно на стол положил и присел.
- Ну что, брат-храбрец, обновку примерил? – а сам на меня смотрит.
- Так точно, Ваше Алайское Высочество, примерил.
- Ну а теперь слушай.
Неожиданно приключилось у герцога для меня задание. Какое – неизвестно. Где – неизвестно. Но точно не на Гиганде. Личная просьба Корнея. И задание настолько серьезное, что от его выполнения зависит чуть ли не благополучие всей планеты, не говоря уже о герцогстве. А меня выбрали потому, что, во – первых, Корней меня вроде как знает. Во вторых, я немного с жизнью на других планетах знаком. И, в третьих, мой психологический портрет знаком Одноглазому Лису до мельчайших подробностей и соответствует заданию. Поэтому по прибытии в столицу будет у нас встреча с Корнеем, и передают меня в его распоряжение до выполнения задания.
Ну да, насчет портрета это он правильно сказал. Мой психологический портрет при таких делах скоро на заборах будут рисовать, чтобы детишки пальцем тыкали и кричали – смотрите, какой знакомый психологический портрет!
Вышел я после этого разговора на палубу катера, взялся за леера и тупо уставился на кильватерный след за кормой.
Вы, наверное, братцы мои, думали, что межпланетарный герой этакий кудесник, покоряющий пространство? Нет, знакомьтесь: Бойцовый Кот, у которого умники из контрразведки пересадили башку с помощью ментального приема «два-в-одном». Который, конечно, лично знаком с господином Корнеем, рядовым Драмбой и даже ихтиоммамом, иху мать его, но это скорее не достоинство, а чья-то недоработка. Недосмотрели по возвращению, как говорится, и не стерли все эти замечательные приключения. А теперь шагай, меряй путь к звездам. Ихтиоммамов вяжи снопами. Или еще каких тварей. Голова кружится.