«Было это, наверное, лет пять назад. Отправив детей на зимние каникулы в деревню, мы с женой остались в доме одни. В одну из ночей, меня разбудил механический голос напевающий детскую песенку. Звуки раздавались из спальни сына...
Да, всего-навсего что-то замкнуло в игрушечном зайце, но, чёрт возьми, как же я был напуган. Иррациональный страх, о котором так часто пишут в романах ужасов, на какое-то время сделал меня безвольным и растерянным. Испуг быстро прошёл, всё-таки я уже давно не ребёнок, но неприятное чувство, что это предвестие какой-то беды меня не покидало целый день».
(с) gamarus
Цитата взята с сайта fantlab.ru, со страницы читательских впечатлений от рассказа Стивена Кинга «Обезьяна». Персонажу рассказа, в отличие от читателя, не повезло — детская игрушка в виде обезьяны-музыканта с медными тарелками в самом деле несла смертельную угрозу. От неё невозможно было избавиться просто выбросив её вместе с мусором, она всегда мистическим образом возвращалась к владельцу. Её механизм был сломан, но порой она внезапно включалась. Нет, эта игрушка не убивала людей физически, как кукла Чаки. Но когда заводная обезьянка била в тарелки, умирал кто-то из близких главного героя.
Стивен Кинг в рассказе, вышедшем в 1980 году, блестяще передал всю гамму чувств человека, сперва в детстве, а потом и во взрослой жизни столкнувшегося с недобрым чудом. Не зря его рассказ был номинирован в 1982 году на премию British Fantasy Award, а в 1984 — на премию американского альманаха Gigamesh. Что характерно для творчества Кинга, появление жуткой игрушки никак не объяснено. Отец главного героя — морской штурман, он привёз её откуда-то издалека. На самой обезьянке стоит штамп «Сделано в Гонконге», то есть изначально это предмет массового производства, а не уникальное творение некоего мастера. Когда и как заводная кукла обрела смертоносные качества, читатель не узнает.
Однако в литературе жанра фэнтези встречаются не только заколдованные предметы или места (вроде домов с привидениями, волшебных рощ и т.д.), но порой целые страны, напичканные чёрными проклятьями, подобными тому, что лежала на игрушке из рассказа Кинга. Например, в «Средиземье» Толкиена есть бывшее королевство Ангмар, расположенное «на северных отрогах Мглистых гор, к северу от плато Эттенблат и к востоку от земель Арнора». Некогда там правил Король-чародей, впоследствии ставший предводителем назгулов.
В 1975 г. Третьей Эпохи его королевство было полностью уничтожено объединёнными силами гондорского десанта, эльфов Линдона и Имладриса, дунаданцев Артэдайна, всадников рохиррим и отряда лучников-хоббитов из Шира. Из местного населения не выжил никто. Война была исключительно ожесточённой — те же хоббиты, вооружённые луками, погибли все поголовно. Что для этого осторожного и весьма ловкого народа (можно вспомнить, как Бильбо умудрялся спасаться и выживать даже в абсолютно безнадёжных ситуациях) крайне нехарактерно.
Вполне возможно, что Король-Чародей не стеснялся применять для защиты родного края заклинания массового поражения. Но это лишь догадки. Зато достоверно известно, что после уничтожения Ангмара его земли не были повторно заселены. Жить в этих краях стало невозможно из-за зловредных духов и разнообразных проклятий, которыми оказалась «заминирована» местность.
Представим, что игрушечная обезьяна из рассказа Кинга является магическим подобием мины. Не сама игрушка, разумеется, а то проклятие, что было на неё наложено. Что о нём можно сказать?
- Оно не замаскировано и не скрыто. Даже обычный ребёнок при первом же взгляде на эту обезьяну чувствовал в ней нечто зловещее. В мире Толкиена любой даже не маг, а простой эльф или даже человек сразу распознал бы в ней тёмномагический артефакт.
- Оно жестко привязано к конкретному предмету и не покидает его. Но ведь проклятие нематериально, в фольклоре оно может передаваться от одного предмета (или человека) к другому. Подобный артефакт мог бы «заражать» своим проклятием другие вещи или, например, своих временных владельцев.
- Оно всегда действует единообразно, поэтому герой рассказа и понял его суть. Но оно могло проявляться совершенно по-разному, тогда вычислить его было бы намного сложнее.
- Момент срабатывания легко детектируется по включению механизма игрушки. Но для проклятия это совсем не обязательно. Более того, желательно, чтобы жертва ничего не знала о том, что проклятие вообще есть, и особенно о том, когда и как оно действует.
- Объект действия проклятия также очевиден — родные и близкие владельца. А вот если бы оно действовало на кого-то незнакомого главному герою, тот бы никогда не понял, с чем имеет дело и почему данная игрушка опасна.
Магическое оружие скрытого действия, созданное настоящим мастером своего дела, каковым был Король-Чародей, заведомо должно быть лишено всех перечисленных недостатков. Оно срабатывает непредсказуемо, может переходить с одного носителя на другой, может распространяться на несколько носителей и т.д. и т.п.
Неудивительно, что местность, засеянную подобными магическими «минами», всячески избегали. Просто представьте, каково это — жить даже не в самом разрушенном Ангмаре, а по соседству с ним, зная, что любое существо (в том числе неразумное животное, птица и т.д.) может принести оттуда какую-нибудь опасную магическую пакость.
