Этот текст будет отчасти обо мне. У всех по-разному, конкретно у меня в кризисные времена ведущим чувством из всех, с которыми сложно, оказывается бессилие.
В обычной жизни оно как происходит? В череде будней удаётся концентрироваться на том, на что я как-то, да влияю, за счёт этого легче воспринимать тот факт, что в глобальном смысле от меня мало, что зависит. Можно сосредоточиться не на том, на что я не влияю, а на том, чтобы обеспечить себе максимальный комфорт здесь и сейчас.
Но вот приходит глобальный кризис, который сталкивает с несправедливостью мира, с тем, что горизонт планирования сводится к тому, как провести сегодняшний день, с тем, что я гораздо более отчётливо начинаю видеть невозможность повлиять на что-то, происходящее в мире, с тем, что я даже на своё собственное тело и настроение не очень-то влияю. Бессилия становится больше, чем я могу выдерживать.
Иногда сами по себе включаются деструктивные способы проживания, но о них сейчас не буду.
Много, где можно встретить рекомендацию акцентировать внимание на то, что всё ещё остаётся в сфере влияния. Продолжать вставать в одно и то же время, максимально сохранять привычные рутины, замечать любые мелочи, на которые влияешь. Это реально работает. Но бессилие от понимания неспособности повлиять на проблемы мирового масштаба больше, бессилие от понимания, что прямо сейчас страдает большое количество людей, в том числе и значимых лично для тебя, а ты никак не можешь помочь, оно больше.
Я уже писала о том, что сейчас мне помогают выдерживать бессилие злость, благодарность к другим и ощущение полезности для других.
Злость звучит примерно так: «Я не отдам происходящему вокруг, хотя бы, те кусочки своего мира, которые я могу не отдать!»
И здесь я встречаю тех, кому в этом видится нездоровый эгоизм. Мол, стольким людям хуже, чем тебе, а ты тут о себе печёшься.
А ещё я встречаю тех, кто настолько поглощён ужасом от невозможности остановить чужие страдания, что свою собственную жизнь становится невозможно жить. Такой человек не может включиться в работу, в учёбу, в жизнь семьи, в обеспечение своих ежедневных потребностей. И другим не помогает, и своё состояние ухудшает. Мне это напоминает механизм прокрастинации, когда кто-то берётся за дело, которое не по плечу: страх не справиться перед слишком сложной задачей не даёт ни единого шанса за эту задачу взяться, но нависший дедлайн не даёт и чем-то другим заниматься. Только в случае, когда речь идёт о невозможности остановить чужие страдания и страдании от этого бессилия настолько, что теряется способность жить собственную жизнь, слово используют другое. Красивое слово. «Сострадание».
Слово, и правда, хорошее. И навык сострадания чужому горю тоже хороший. Но только да тех пор, пока не начинает приносить ущерб.
Если ты не можешь ни помочь другому, ни помочь себе, погрузившись в такое вот страдание, ущерб очевиден.
Мне вспоминается небольшой фрагмент из сериала про медиков, где интерн, оказавшись заперт в лифте с пациентом, которому плохо, не может взять скальпель и произвести простейшую манипуляцию. Он сидит на полу и страдает рядом с пациентом, оттянув на себя внимание нескольких коллег, которые, очевидно, могли бы провести это время с большей пользой.
Так и выходит, что сострадающий не только не облегчает чужих страданий, но ещё и забирает чей-то ресурс, который мог бы быть потрачен на то, чтобы помочь тем самым страдающим. Зато не эгоист, зато о других беспокоится, не о себе.
Если всё, что ты можешь сделать в кризисной ситуации, – это позаботиться о себе, значит, именно это и стоит делать. В лучшем случае забота о себе наполнит тебя ресурсом, который со временем можно будет направить на помощь другим. В худшем случае забота о себе сохранить хоть часть твоего ресурса, и тогда другим придётся тратить на тебя меньше ресурсов, и у них останется больше на то, чтобы помочь другим.
При этом помощь от тебя (когда ресурс появляется) необязательно должна идти напрямую к тем, за кого ты переживаешь. Ты можешь сделать что-то для тех, кто имеет ресурс и возможность помогать напрямую. Можешь быть крошечным, но важным звеном в длинной цепочке добра.
Иногда помощь начинается с эгоизма. Можно отдать последний рубль и последнюю рубаху страждущему, а можно оставить рубаху и рубль себе, заработать сто рублей, тысячу и помочь сотне людей.
У меня есть знакомая, которая страдала оттого, что не имеет возможности заниматься сейчас волонтёрской деятельностью. Ну, как «не может»? Могла бы сильно в ущерб себе и своим детям. Эти страдания сильно мешали обязательным повседневным рутинам, которые и без того пошатнулись от происходящего в мире. В какой-то момент она нашла выход: стала готовить ужины для своих друзей-волонтёров. Приготовить ужин не на четверых, а на шестерых – посильный для неё вклад. Через неё её друзья наполняются ресурсом и больше могут помочь. Мне нравится думать о том, что я тоже являюсь звеном в этой цепочке, потому как в некоторой степени через меня пришла идея про ужины. Я, правда, перечисляла другие варианты, но это не имеет значения.
Всякий раз, когда я ощущаю себя полезной хоть кому-то здесь и сейчас, я представляю себе, как разворачивается какая-то цепочка. Это помогает мне выдерживать бессилие. Это про то, что я, всё-таки, на что-то влияю.
И про благодарность. Когда другие делают что-то для меня, я думаю о том, что это своего рода подтверждение того, что и я тоже нужна этому миру. Поэтому я стараюсь быть сейчас чуть внимательнее, чтобы замечать любую благодарность, которую испытываю к другим. Хотя бы и за поддерживающее слово. И снова представляю себе, как разворачивается какая-то цепочка. Цепочка добра.
