Алексей Тараканов
Пью с умом: никогда не буяню спьяна. Жадно пью: я не жаден, но жажда сильна. Ты, святоша и трезвенник, занят собою – Я себя забываю, напившись вина!
Омар Хайям. Рубаи.
В августе 1985 года в Смоленске стояла отличная погода. Какой-то антициклон занял всю территорию на западе России. Солнце с утра вставало на востоке и не увидев за день ни одного облачка закатывалось на западе. Ничто не предвещало беды. Старший лейтенант Алексей Таранов вот уже двенадцатый раз подряд через день заступал в наряд дежурным по приёму и выпуску одиночных самолётов. Вместе с другим ПКК, старшим лейтенантом Валентином Григориным, вот уже почти месяц, сменяя друг друга, выпускали и принимали самолёты. И свои эскадрильские и чужие перелетные.
Особенность транспортной эскадрильи состояла в том, что ограниченность личного состава не позволяла выделять в этот наряд командиров кораблей - все они были задействованы в командировках. Большая часть АН-12 улетела в Среднюю Азию, в Карши, Мары, Чирчик - там начиналась очередная заварушка в Афганистане, туда приземлились самолёты-бомбардировщики ТУ-16 и ТУ-22 из Воздушной армии. И самолёты АН-12 постоянно были задействованы для обеспечения: подвозили бомбы, запчасти, личный состав. Ну, и аэродромы Смоленской армии тоже надо было обеспечивать. Полностью подготовленные командиры кораблей всегда дефицит. Лёха «не попал в струю» - проходил очередную врачебно-лётную комиссию, и родной экипаж улетел без него.
Ну, а вообще этот наряд, дежурного по приему и выпуску, был очень ответственным мероприятием. За день, бывало, принимали до 10-15 самолётов различных типов: от ИЛ-14 до ИЛ-76. При плохой погоде, при метеоминимуме, вызывали для приёма самолета штатного РП, но нередко, пока тот добирался из дома до аэродрома, прилетающие самолёты уже стояли на стоянке. Утром, после очередного заступления на службу, Леха уточнил у диспетчера план перелётов, сходил к своему другу синоптику, старшему лейтенанту Андрею Болгарину, на метеостанцию, взял данные по погоде, давление, ветер, прогноз на день. Андрюха с умным видом всё подробно начал рассказывать о погоде, показывать метеокарты, которые он сам только что очень тщательно и разрисовал карандашами.
- Короче, Склифосовский! Простые метеоусловия на весь день? Катаклизмов не будет? - не выдержал Лёха.
- Не будет, - обиделся Андрюха. - Истребители начинают смену, весь день будут летать.
- Вот, блин… - Лёха немного напрягся - сегодня, похоже, не он будет хозяином на СКП (стартовый командный пункт).
Соседний полк ПВО имел свою группу руководства: руководитель полётов, руководитель ближней зоны, руководитель зоны посадки и… хрен знает, сколько ещё человек обеспечения полётов. На аэродроме Смоленск Северный не было центральной вышки, и вся эта свора располагалась в маленьких СКП, расположенных по обеим сторонам взлётной полосы. Дежурный по приёму и выпуску от транспортной эскадрильи всегда мешался под ногами у этих гордых хозяев советского неба. ПВО! Куда там!.. И, в сущности, только передавал по рации указания РП транспортным экипажам, прилетающим во время массовых полётов МИГ-23. Частоту радиостанций, на которой работали истребители, почему-то не могли настроить на больших самолётах, вот и приходилось выкручиваться таким образом. Когда плановых полётов не было, дежурный по приёму и выпуску самостоятельно определял, в зависимости от ветра, курс посадки, прибывал для приема одиночного самолета на СКП и хозяйничал там уже один, давал команду солдатикам на включение радиосредств и сам, в одиночку, командовал полётами, то бишь полётом прилетающего или взлетающего транспортного самолёта.
До обеда прилетел ИЛ-22, самолёт ВЗПУ ВА - воздушного запасного пункта управления Воздушной армии. Он имел в штате лётный экипаж и целую группу воздушных радистов. Самолётом управлял заместитель командира части майор Георгий Михайлович Кургановский или, как его называли за глаза, Жора. Жора летал на самолётах АН-12, ТУ-134, ИЛ-22 и, хоть он был достаточно молодым, но уже закончил академию. Все его очень уважали за профессионализм, справедливость и хорошее отношение к подчинённым.
Лёха проследил, как самолёт ИЛ-22 зарулил на стоянку, вскочил в выделенную в наряд стартовую машину - обычно выделяли ГАЗ- 66 - и подъехал к самолёту. Экипаж прилетел из соседней Орши, где на местном авиаремонтном заводе ему ремонтировали планер. Месяц назад при запуске двигателей загорелась АПА, и пока машину тушили, у самолёта успел подгорел бок, слезла краска и вроде бы повело шпангоуты. Скандал был великий! Гром и молнии летели из штаба ВА. Как же - вывели из строя самолёт - командный пункт!.. Кажется, командир роты обеспечения даже получил служебное несоответствие за загоревшуюся, возле самолета машину. Прилетевший самолёт сверкал новенькой краской в месте пожара, и ничто не напоминало о подгоревшем боке.
- Ты чего здесь крутишься? - Жора вместе с заместителем по инженерно-авиационной службе тоже рассматривали отремонтированную правую сторону самолёта. - Ты дежуришь, что ли? Какой день подряд?
- Десятый... Или двенадцатый... Мы через день, вот уже месяц... - Лёха уже потерял счёт нарядам через день.
- Надо будет с тобой полетать, ты до какого упражнения дошёл?
Лёха начал программу подготовки командиров кораблей и дошёл до полётов под шторкой, даже самостоятельно летал по кругам. А с правым лётчиком старшим лейтенантом Серёгой Седлетским на первой самостоятельной посадке на выравнивании поймал на стекло птичку. Перья и кровь, разлетелись по стеклу. Лёха с испугу крутанул стеклоочиститель и размазал бедную птаху ещё больше по всему стеклу, что ещё уменьшило обзорность. Но благодаря боковому зрению и опытному праваку Серёге, помогавшему крутить штурвал, посадка на удивление получилась очень мягкой.
- По дублирующим осталось и на флюгер днём, ночью только начал.
- Ну, ладно, дежурь, что-нибудь придумаем, - оборвал Жора и отошёл к инженеру.
После обеда на прилёт был один АН-12. Экипаж также должен был вылететь из Орши домой. Командиром корабля был недавно допущенный к самостоятельным полётам по трассам капитан Александр Ходяков. Лёха за час до прилёта своего самолёта прибыл на СКП - истребители продолжали интенсивно бороздить смоленское небо - и предупредил руководителя полётов о прилете транспортного самолёта. РП кивнул и показал на радиостанцию:
- Выйдет на связь, предупредишь. Громкость только уменьши, не мешай.
Лёха подвинулся поближе к радиостанции и ждал сорок минут. Самолёт на связь не выходил. На всякий случай запросил:
- 12362, я – «Корсаж»!.. - в эфире была тишина. Лёха позвонил диспетчеру:
- Александр Прокофьевич, посмотри там, АН-12 вылетел или нет?
Диспетчер уточнил и сказал, что самолёт взлетел из Орши двадцать минут назад. Полётное время из Орши до Смоленска было минут тридцать.
В это время РБЗ заорал:
- Семёныч, у меня метка на посадочном, удаление - двадцать пять!
Руководитель полётов подполковник Горохов заорал на РБЗ:
- Уводи наших в сторону! - и рявкнул в сторону Лёхи. - Это твой?
Лёха заорал в рацию:
- 12362, я – «Корсаж»! Ответь! 12362, я – «Корсаж»! Ответь!
Но рация молчала. РБЗ командовал истребителями, уводя их в сторону от метки.
- Техник, что у него с рацией? Посмотри срочно, аварийную включи! - вновь заорал руководитель полётов.
Подскочил техник, в срочном порядке запустил аварийную рацию.
- 12362, я – «Корсаж»! Ответь! 12362, я – «Корсаж»! Ответь!
- «Корсаж», я – 12362, на связи, выполняю заход на посадку, - вдруг совершенно спокойным голосом ответил экипаж АН-12.
Руководитель не мог оторваться от своей радиостанции:
- Какая у него высота? Запроси. Пусть занимает 1200 по давлению 760 мм.
- 12362, я – «Корсаж», какая у вас высота? - запросил Лёха у экипажа.
- 12362, по давлению аэродрома занял 600 метров!
«Кто им дал давление, как они самостоятельно снизились? - мысли скакали у Лёхи в голове, но он чётко продублировал команду РП:
- 12362, срочно займите 1200 метров по давлению 760мм, - и самостоятельно добавил, чтобы понял экипаж. - У нас «свистки» летают!
Лёхе показалось, что вся группа с ненавистью посмотрела на него, когда он сказал про «свистки».
- Передай, пусть с посадочным курсом идёт, до команды.
Самолёт АН-12 доложил о занятии высоты 1200 метров, и было видно, как он пролетел над СКП, ВПП и головами руководства полётами. РБЗ собрал свои истребители и начал заводить их на посадку. И только когда все истребители сели, разрешил заход на посадку АН-12. После того, как транспортник сел и освободил полосу, Лёха подошёл к РП. Старый и седой руководитель полетов, пенсионного возраста, подполковник Горохов, продолжал руководить полётами и махнул рукой на Леху:
- Я доложу своему командиру, ты тоже докладывай, командиры сами разберутся.
- Ну, я пошёл?
- Иди, - и пошутил. – «Особисты» тебя найдут.
Лёха опять запрыгнул в стартовую машину, дождался зелёного света светофора, пересёк ВПП и поехал выяснять причину захода экипажем на посадку без связи. На стоянке, возле севшего самолёта, был один старший техник. Он смотрел на правую плоскость и качал головой.
- Не выходили ещё?
- Нет. Лёх, посмотри, что делается, а? - техник показал на крыло.
Лёха махнул рукой - не до тебя! - и заскочил в самолёт. Оба пилота сидели на своих местах как мумии и молчали.
- Сань, ты что творишь- то? Ты почему без связи начал заходить?
Командир АН-12 капитан Александр Ходяков сидел в своем кресле и молчал, низко наклоняя голову.
- Саня! Чё молчишь?
Повернул голову правый летчик, лейтенант Андрей Давлитханов.
- Лёх, пошёл ты на хер… - от такой наглости Лёха дар речи потерял, только хватал ртом воздух, как рыба в аквариуме. - Мы «Илюху» только что уе...ли правым крылом. Снесли хвост ему, к е...ей матери...
Мат изо рта ПКК лейтенанта Андрея Давлитханова лился нескончаемой рекой, вероятно из-за шока от случившегося. А Саня Ходяков все продолжал молча сидеть в своём кресле.
Лёха вышел из самолёта и побежал к самолету ИЛ-22. Возле него уже толпился народ.
По всей видимости, экипаж по привычке начал заруливать на стоянку сзади самолётов. Расстояния, чтобы прорулить, когда стояли «Антоны», хватало, а ИЛ-22 был длиннее метров на 5-7, их и не хватило для безопасного руления.
Инженер эскадрильи держался за голову и причитал: «Только прилетел, только прилетел!.. Командующий с говном сожрёт!..»
На самом деле хвост у самолёта был на месте. Экипаж не заметил обтекатель, выпирающий чуть ниже стабилизатора - его-то и снесли горе-лётчики. Измятый обтекатель валялся под самолётом. Из-под киля самолета торчали какие-то железки и провода. Подъехал на УАЗике командир части подполковник Владимир Дмитриевич Надмогильный и Георгий Михайлович Кургановский, заместитель командира. Жора схватил Лёху за руку.
- Ты как ему командовал зарулить?
- Как обычно, на свою стоянку... Командир, тут это… у меня рация на 124,0 отказала на СКП, а они без связи начали заходить на посадку… а истребители в это время летали… РП очень ругается...
- Час от часу не легче... - Жора увидел начальника связи. - Валерий Иванович, ты весь полёт запротоколируй, там проблема ещё одна нарисовалась. Пошли, командиру доложим.
Лёха в подробностях ещё раз рассказал о заходе АН -12 на посадку. Командир рассеянно слушал, потом спросил Лёху:
- А ты где был?
- Командир, ну вы же знаете, когда полк ПВО летает, руководство в районе аэродрома полностью возложено на группу руководства полётами. - Жора начал защищать Лёху. - Наш дежурный сообщил о прилёте АН-12.
- А, ладно-ладно... разберись с командиром полка, Георгий Михайлович... И как Командующему докладывать?! — это он опять грустно смотрел на разбитый хвост ИЛ-22.
- Ну, я пошёл?.. - второй раз за день Лёха повторил эту фразу. Жора поднял глаза.
- Что?!
- Разрешите идти?
- Иди, дежурь, только чтобы больше ничего не натворили...
«Какой-то день неудачный сегодня у меня. А у кого-то ещё хуже...» - подумал Лёха и пошёл к диспетчеру уточнить, нет ли кого на прилёт.
Продолжение: https://dzen.ru/a/YjXuD4GKGhDOHehm?referrer_clid=1400&
