Сююмбике и ее односельчане. Глава 45.
Сайда, влетая на крыльцо, чуть не сбив соседку с ног. Влетела, как метеор, бросилась к брату
- Ризван-абый! Ризван-абый! Счастье-то какое! Наконец-то, ты приехал. Мы так тебя ждали, уже человек десять вернулось, а тебя все нет и нет.
- Ух, ты! Какая ты стала! Неужели это моя маленькая сапфировая звездочка так выросла! Ты стала совсем взрослой!
- Ты тоже вырос, в длину и в ширину. Прямо красавец, все девчонки с ума сойдут. А орденов-то, а медалей! Да, ты у нас настоящий герой!
- Скажешь тоже, таких героев вся наша Армия. Где у нас младшенький, наш Рафагат?
- Вот он я! Не узнал, брат?
В дверях стоял, наблюдая за действием, невысокий загорелый паренек. Когда Ризван уходил на войну, это был маленький тщедушный мальчишка. А теперь это вполне взрослый парень.
Ребята обнялись крепко на крепко. Довелось все-таки им встретиться. Оба были взволнованы, но постарались скрыть свои чувства, они же мужчины!
Махмут ехал на своей легкой повозке при свете полной луны. Он возвращался из соседнего района, собираясь заночевать дома и завтра, в воскресенье отдохнуть. Лошадь знала дорогу, шла не торопясь. Рядом, по небу плыла луна, сияли звезды.
Новоиспеченный председатель Райпотребсоюза уставал так, как на фронте не уставал. Больше всего мешает то, что нет знакомых. Нет к нему доверия, слишком молодой. Очень трудно договариваться с людьми, хорошо Семен Семеныч не оставляет его один на один с проблемами.
Ладно, все это решаемо. Вот что его беспокоит на самом деле, это то, что нет вестей от Ризвана. И самого нет и письма никакого. Многие уже возвратились, а брата нет и нет. Ночь какая-то тревожная. Луна светит изо всех сил, но его свет не может разогнать странный туман, поднимающийся клубами к небу.
Заведя лошадь во двор, Махмут с удивлением увидел, что во всех окнах дома горит свет. Холод страшного предчувствия ледяной рукой схватил его за сердце. Бросив не распряженного коня, он через две ступени перескочил через крыльцо, дернул рывком двери и очутился в доме.
Семейство мирно сидело за самоваром и спокойно распивало чай. Страсти уже улеглись, Сююмбике немного успокоилась и встретила брата с радостной улыбкой. Махмут смог только выдохнуть: «Живой» и опустился на лавку, стоящую у входа.
Ризван вышел из-за стола, подошел к брату. Они долго хлопали друг друга по спинам, по предплечьям, толкали друг друга лбами, как в детстве. Сююмбике снова не сдержалась и вновь у нее полились слезы. Не довелось маме увидеть своих сыновей взрослыми. Увидит ли их когда-нибудь отец?
- Ну, хватит, хватит мять друг друга. Махмут, садись за стол, Самовар только что вскипел.
- Сейчас, апай, Звездочку распрягу и принесу гостинцы. Ризван, пойдем со мной, поможешь.
Братья вышли во двор, обнялись и постояли так, покачиваясь, легонько похлопывая друг друга по спине, успокаиваясь, отходя от пережитого. Им не нужно слов. Они и так знают все то, о чем могут сказать один другому.
Вот теперь все дома! Заново раскочегарили самовар, положили полную сахарницу колотого сахара, нарезали свежего ржаного хлеба. Сююмбике наливала свежезаваренный крепкий чай с густым козьим молоком. Ничего вкуснее для них не было, как этот сладкий сахар с черным хлебом, и крепкий чай с молоком.
Не говорили о голоде, когда Сююмбике выдавала им со счету сухарики из мелко нарезанного хлеба, не вспоминали, как мерзли и спали в валенках. Сегодня только о хорошем! Они вспоминали папины рассказы о волшебной стране Персии, о теплых морях, о зеленых островах. Точно знали, весь мир перед ними. Мечта папы, показать им этот мир, сбудется. Непременно!
После перешли к более близким планам. Сайда, как более продуманная, перешла к делу.
- Волшебные страны, это хорошо! У нас через неделю Сабан-туй. А дом наш уже три года немытый. Простите уж меня братцы, что сходу прошу вас помочь, но я считаю, что новую жизнь нужно начинать с чистого листа, то есть с чистого дома. Я права?
Ризван нахмурился, посмотрел на сестренку с укором.
- Что значит «Помочь?» Мы сами будем мыть его, каждое бревнышко, а вы с Сююмбике-апа будете помогать и направлять. Правда, парни?
Махмут засмеялся, почесал голову
- Ну, брат, не знаю, как получится. Ни разу не мыл дом. Но будем стараться. Постараемся, Рафагат?
- Куда я денусь, раз старшие так решили. Мое дело маленькое, слушаться и подчиняться.
Сайда, улыбаясь своей лукавой улыбочкой, заявила.
- Значит так. Встаем с рассветом. Я схожу к Наиля-апа, попрошу разрешения истопить у них баню. Натаскаете с утра воду в баню воды. Стены мыть нужно горячей водой. Так что вам предстоит таскать воду целый день.
Потом я сбегаю к Райсе-апа, попрошу, чтобы она отпустила Асию к нам на помощь. Впятером справимся. Холодную половину вымоем позже. Апай говорит, там печь нужно перекладывать.
Все получилось, как распланировала Сайда. Только выгнали скотину, развесили постели по заборам, сняли шторы, пришла Асия. Сначала она подошла к хозяйке дома, поздоровалась. Подошли братья. Первым поздоровался Махмут, посмотрев насмешливо на раскрасневшуюся девушку
- Асия! Душа моя! С каждым днем ты становишься краше. Я бы даже посватался к тебе, боюсь, Хамидулла-абзый не отдаст за меня, больно уж он зол на меня.
- Да, ну, тебя, Махмут-абый! Ты всю жизнь смеешься надо мной. Какая из меня невеста?
- Еще какая! Ризван, что ты мнешься, приветствуй свою подругу. Забыл, как еще до войны на Сабан-туе пытался ее проводить, да она убежала? Я все помню!
- Так, и я помню. Здравствуй Асия! Очень рад видеть тебя. Ты не слушай брата, ему бы только смущать таких скромных людей, как мы с тобой. Заходи в дом, там Сайда командует. А мы пойдем к Наиля-апа за водой.
Зря, ох как зря Махмут вгонял в краску Асию. Бог все видит! Когда он вошел в дом с двумя ведрами горячей воды, на столе стояла Миннебикэ, приготовившаяся выполнять самое трудное, мыть потолок.
Старенький линялый платок повязан назад. Руки, пониже локтей перевязаны тряпицами, дабы вода не стекала по рукам, платье, ставшее маловатым, обтягивает груди и бедра и едва прикрывает колени.
Махмут чуть не уронил ведра, так растерялся. Кто ее догадался позвать? А никто. Нет в селе такой манеры, чтобы отказываться от помощи. Этим ты наносишь человеку обиду. Сююмбике не способна на это. Кто бы ни вошел в ее дом, выгнать она не сможет.
Работа шла споро. Миннебикэ и Асия, стоя на столе, мыли стены и потолок, Сююмбике с Сайдой мыли нижние бревна, окна, двери. Парни помогали. Махмут молился, чтобы этот день скорее кончился или никогда не кончался. Сам не понимал. Не хотел смотреть, но видел, как ловко движутся руки Миннебикэ, намывая доски потолка, как при этом натягивается промокшее платье на выпуклостях ее тела. Каждый раз, как она улыбалась ему поглядывая через плечо, парня бросало в краску.
Целый день она шутила, смеялась, стараясь поддеть парней. Те, конечно, отвечали. Иногда в эти шутливые перепалки вступала Сайда. Сююмбике все видела и все понимала. Она даже не злилась и не возмущалась, это Миннебикэ, какая есть, такая есть.
Рядом с ней Асия выглядит совсем неискушенной, юной. Платок закрывает лоб до самых черных бровей. Волосы тщательно спрятаны. Под платьем длинные шаровары, достающие до самых щиколоток.
Однако, заметила Сююмбике, Асия-то хоть редко, но поглядывает на Ризвана. Он, в свою очередь, старается именно ей подать ведро с чистой водой. Может за весь день они сказали друг другу всего несколько слов, но, к радости Сююмбике, ниточка между ними протянулась.
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 46.