Дискуссии о языке богослужений ведутся не одно десятилетие, во многом они сохраняются и сегодня. Проблема понимания службы как людьми, впервые приходящими в храм, так и богомольцами «со стажем» и даже священнослужителями – реально существует.
Согласно результатам Всероссийского опроса, проведённого службой «Среда», 37% россиян выступают за то, чтобы службы в православных храмах велись на современном русском языке.
Изменить язык богослужений с церковнославянского на современный русский чаще хотят безработные респонденты (44%), а также граждане, имеющие образование ниже среднего (43%), и россияне, высоко оценивающие общественную деятельность Патриарха (46%).
Среди тех, кто хотел бы по-прежнему слышать церковнославянский во время служб: образованные россияне (45%), предприниматели и руководители (48%), респонденты, занимающиеся наукой и работающие в сфере образования.
Среди православных около половины опрошенных высказались за изменение языка церковных богослужений. Однако чаще так думают невоцерковленные верующие. Против перевода церковных служб на современный русский выступают те православные, которые регулярно подходят к Причастию.
Предлагаем вам ознакомиться с интервью, которое дал более 10 лет назад настоятель нашего храма игумен Пётр (Еремеев) и которое не потеряло актуальности и в наши дни.
__________
Ведущие Антон Челышев и Екатерина Рожаева.
А.Ч.: Сегодня мы взяли за отправную точку нашего разговора самый обсуждаемый и клиром, и миром документ, который касается церковно-славянского языка. Отец Петр, попрошу вас сделать небольшую вводную часть. О чем спор?
Е.Р.: И другой вопрос. Нужна ли эта реформа?
Игумен Пётр: Речь сегодня идет не о реформе. В центре внимания проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века». Текст этого документа был решением президиума Межсоборного присутствия нашей Церкви разослан в епархии для получения отзывов и опубликован для обсуждения.
Вопрос богослужебного языка очень важен для Церкви. Особенно для ее новых членов. В большей степени вопрос непонятности богослужения исходит не от воцерковленных христиан, а от людей не так часто приходящих в храм, от тех наших соотечественников которые ищут, пытаются понять символы и атрибуты, само содержание жизни Церкви. И в этом поиске они часто стремятся сделать для себя более понятной обрядовую сторону церковной жизни, в значительной степени это касается именно языка.
Но все же речь идет не о реформе, не о ломке традиций нашей Церкви, а о возможной адаптации языка к современным условиям.
Е.Р.: Я знаю, что подобные споры и сто лет назад уже были… Этот вопрос уже поднимался. Если человек невежественный и не читал Библию, он по-русски-то мало что поймет, если упростить…
Игумен Пётр: Тексты богослужения насыщенны цитатами из Священного Писания, смысловыми оборотами, касающимися духовного опыта христианина, ищущего спасение, находящего слова покаяния в церковных молитвословиях. И поэтому, даже полный перевод на современный русский язык не сделает полностью понятными эти тексты для тех кто ничего не понимает в вопросах веры, не имеет маломальского личного духовного опыта.
Но вместе с тем, конечно, мы должны признать, что определенные слова и обороты церковно-славянского языка не совсем понятны даже воцерковленным христианам. Что уж говорить о тех, кто услышит богослужение в первый раз. Поймет ли он правильно слово «живот»?..
Е.Р.: Жизнь. По-моему, это так просто.
Игумен Пётр: Просто. Но не для всех. Особенно для нашей молодежи, которая порой не понимает смысла слов или целых предложений из Пушкина и Чехова и уж тем более из богослужебных чтений и песнопений. Поэтому и приходится порой на ходу менять такие слова на более понятные или приличные: «влагалище» на «мешок», «блядение» на «суесловие» и так дальше.
Последние два десятилетия язык меняется на глазах, не просто язык улиц, а язык вообще человеческого общения. И дело не только в языке, а в общем уровне культуры. Но мы ведь говорим не о посторонних людях, это ведь чада Церкви и они часто искренне ищут Бога, хотят полной грудью «вдыхать» богослужение.
Как поступать? Мнения разделились. Кто-то считает, что необходимо учить верующих церковно-славянскому языку, другие предлагают заменить непонятные слова и фразы, кто-то настаивает на переводе.
Е.Р.: Насколько это оправдано и необходимо? Я, если что-то не понимаю, я никогда в жизни не допущу какого-то смешка. Может, надо подтягивать до уровня церковно-славянского людей? А не опускаться?
Игумен Пётр: Так рассуждаем мы, люди воцерковленные, обретшие в Церкви пристанище, впитавшие ее культуру в более благоприятное время. Мне, Вам и большинству воцерковленных людей нет необходимости ходить в храм со словарем.
Хотя порой что-то и мне самому в тексте остается непонятным и тогда я с сочувствием смотрю на окружающих меня молящихся прихожан.
Е.Р.: Это музыка! И зачем в двадцать первом веке все это переиначивать? Мне кажется, это надуманная сложность.
Игумен Пётр: Да. Наш богослужебный язык очень мелодичен, красив. Но надо помнить, что он менялся во времени. Сегодняшний церковно-славянский язык – это не в чистом виде язык святых Кирилла и Мефодия. Язык менялся вместе с языками народов, оставался понятным, живым. Но трагические эпизоды в истории порой вносили свои коррективы.
Например, лишенные возможности развивать богослужебный язык в длительный период турецкого владычества болгары все эти столетия пользовались книгами привозимыми из Российской империи. А в России ведь в это время периодически обновлялись тексты, замещались слова. В итоге церковно-славянский язык в русском изложении стал малопонятным болгарам, а множить древние книги тоже уже не имело смысла – они также оказались малопонятными, ведь все эти столетия язык общения болгар тоже не стоял на месте. В результате в середине 20-го века богослужебным языком Болгарской Церкви стал болгарский язык.
Это при том, что богослужебные книги на Русь принесли именно болгары, и церковно-славянский язык того времени для них без преувеличения был родным.
В значительно меньшей степени, но похожая ситуация сложилась и в нашей Церкви, когда язык общения, даже литературный язык за последние 100 лет претерпел определенные изменения, но за богослужением мы пользуемся книгами с церковно-славянским языком образца 19-го века.
Е.Р.: Мне кажется, литургия, которая звучит на церковно-славянском, она более ласкает слух…
Игумен Пётр: Язык богослужения должен быть мелодичным. Но он ведь не станет хуже, если в нем не будет устаревших «блядей», «влагалищ» и «животов»?
Е.Р.: По сути, мы делаем такую церковно-приходскую школу для взрослых людей, заставляем их учиться…
Игумен Пётр: При всем сказанном я разделяю мнение, что церковно-славянский язык – это язык возвышенного общения человека с Богом. Но не считаю, что русский язык или русский слова в церковно-славянском тексте не пригодны для молитвы. Так считать было бы кощунственно.
У нас ведь большинство людей молится вне храма по-русски. Да, церковно-славянский язык определенно служит повышению языковой, духовной культуры тех кто им пользуется, кто его знает. Но мальчишка с улицы, человек от сохи… ну сколько времени ему потребуется чтобы пройти все этапы вхождения в эту культуру, захочет ли он вообще идти к Богу таким путем? А этого ли ждет от него Господь, и имеем ли мы право от него это требовать? Некоторые мои собратья готовы дать приходящему к храм человеку вместо Евангелия учебник по церковно-славянскому языку. Это очень серьезный вопрос.
Большое количество школьников выбирают сегодня после 9 класса колледжи и училища как единственную возможность избежать сдачи ЕГЭ. Иногда из-за лени матушки, порой по причине объяснимой слабой успеваемости, реже из осознанного желания приобрести востребованную профессию. Это тоже наша сегодняшняя и будущая паства. Предложение поучить церковно-славянский язык перед крещением или участием других церковных таинствах находит в этой среде редкий отклик. Часто это относится и к представителям т.н. «золотой молодежи». Вот и получается что каждый второй человек в ответ на вопрос, а почему он так быстро уходит со службы ссылается на непонятность не только происходящего, но и звучащего в храме. Но жажда Бога остается и религиозность таких людей находит реализацию в более упрощенных языковых и обрядовых формах в различных сектантских псевдохристианских общинах.
Вот поэтому вопрос языка богослужения и обсуждается сегодня в Церкви.
Полную версию интервью можно прочитать на нашем сайте.