Мне было лет 7-8, когда в четвёртом подъезде нашего дома умерла женщина. Я её плохо знала, она долго болела и редко выходила на улицу. Я была знакома только с её племянницей Викой. Та была старше меня лет на шесть и казалась нам, девчонкам моего возраста, почти взрослой. Мы для неё были малышнёй, с которой, она, конечно, не общалась.
В нашем доме было принято прийти проститься с почившим соседом. Сигналом к моменту, когда уже можно принести свои соболезнования родственникам, служила выставленная у двери подъезда крышка гроба, обычно кроваво- красного цвета с жуткими чёрными оборочками по периметру.
Детей, само собой, не приглашали. Но нам с моей подружкой Светкой так хотелось посмотреть на покойницу, лежащую в гробу, что мы решили попытать удачу: а вдруг как-нибудь да прошмыгнём в квартиру? Мы отважно вошли в подъезд, на секунду затаив дыхание, когда проходили рядом с красной крышкой. Поднялись на третий этаж и приблизились к нужной двери. Внезапно она распахнулась, и на пороге мы увидели старушку - божий одуванчик, которая тем не менее очень сурово на нас смотрела:
— А вы кто такие?
Мы уже готовы были обратно скатиться вниз по лестнице, но внезапно старушенция сменила гнев на милость:
— С нашей Любушкой хотите попрощаться?
Мы со Светкой переглянулись, сделали скорбные лица и кивнули.
— Ну, проходите, девоньки, проходите. Там наша страдалица, в большой комнате.
Мы вошли в прихожую, в нос ударил сладковатый, ни на что не похожий, запах.
— Это ладан, — шепнула мне Светка.
“ Откуда она знает?” — промелькнуло у меня в голове, — “Ладно, потом спрошу”.
В квартире и так было темно, а занавешенные чёрной тканью зеркала придавали жилищу ещё более мрачный вид. Народу было не так уж и много, человек десять, и ещё из кухни раздавались приглушенные голоса.
Посередине большой комнаты стоял гроб. У его изголовья сидели четыре человека, остальные стояли кто где. Среди сидевших была Вика, гроза местных малолеток. Она подняла голову, гневно сверкнула на нас заплаканными глазами:
— А эти что тут делают?!
— Виктория, так нельзя! — одёрнула её впустившая нас старушка.
Дерзкая девчонка фыркнула, но больше ничего не сказала.
— Девочки, подходите ближе, не бойтесь, — бабуля продолжала играть роль радушной хозяйки.
Ноги почему- то вдруг стали ватными, но неуверенной походкой мы всё- таки сделали несколько шагов вперёд.
Неожиданно кто- то громко чихнул. Мы со Светкой аж подпрыгнули! Я посмотрела на нарушителя спокойствия. Это была баба Фрося, наша местная знаменитая ведьма (про неё есть отдельный рассказ “Ведьма. Жуткая история из детства”). Видно у неё на ладан аллергия. Здоровья ей никто не пожелал, но она и не ждала этого.
Мы стояли перед гробом. Настал момент взглянуть на покойницу.
Усопшая выглядела безмятежной и умиротворенной. Как будто там, за гранью, она увидела нечто, что её вполне устроило и успокоило, ведь в том, другом мире ей предстояло пребывать до скончания веков.
Светка, стоявшая рядом, дёрнула меня за подол платья, видимо ей уже не терпелось уйти.
Но мне, к удивлению, не хотелось покидать этот островок тихого покоя, пропитанного ладаном и ароматом горящих свечей. Я подошла к гробу ещё ближе и стала пристально рассматривать усопшую. В сущности, что есть покойник? Это уже и не человек. Так. . . кокон, кукла восковая, а душа уже далеко. . . Так, по крайней мере, говорила мне баба Аня, моя любимая бабуля, которая рассказывала нам с братом разные страшные истории, когда приезжала в гости.
Так я стояла, рассуждая о вечном, как вдруг. . . белое, невесомое облачко выплыло прямо из темени покойницы. Оно было похоже на сгусток тумана с неясными очертаниями. Облачко зависло над телом, а потом поплыло в сторону женщины, ближе всех сидящей к гробу. Я узнала её, это была мама Вики, сестра умершей. Облачко облетело вокруг неё несколько раз, потом качнулось в сторону её дочери и зависло над ней. В этот момент Вика всхлипнула и кусочек тумана задрожал и превратившись в очертание руки, погладил девушку по голове. Я посмотрела на свою подружку Светку, ожидая от неё какой- нибудь реакции, но она стояла позади меня, явно нервничала и не обращала на облачко никакого внимания.
Тут до меня дошло, что кроме меня никто не видит этот сгусток непонятной субстанции. Хотя нет. . . ведьма баба Фрося точно так же, как и я, неотрывно смотрела на него, потом она поймала мой взгляд и подмигнула мне! Это было так неожиданно, что я вздрогнула. Фрося усмехнулась, сверкнув своими железными зубами.
— Ой, смотрите, смотрите! — раздался детский звонкий голос.
Это наша Зина, местная, как сейчас говорят, особенная девочка. Очень добрая и непосредственная. Моя мама рассказывала, что Зина родилась обычным ребёнком, а потом чем- то серьёзным переболела, что затронуло её мозг, и она навсегда осталась пятилетним ребёнком по развитию и мироощущению, хотя была уже взрослой девушкой.
Зина указывала пальцем прямо на облачко. Её мать, стоявшая рядом, смущённо извинилась и увела девушку домой.
Светка совсем разозлилась и стала больно щипаться, явно намекая, что пора и честь знать.
Я с сожалением вздохнула и в последний раз посмотрела на облачко. А оно плавно подлетело к покойнице и снова зависло над ней. Мы тихо, на цыпочках, пошли к выходу.
На душе было спокойно, как будто я прикоснулась к чему- то светлому, родному. Надо будет сказать Вике, что у её тётушки всё хорошо. Хотя нет, не поверит. Лучше промолчу.
Это будет моей тайной!