Еще неделю назад я смиренно принимала факт наличия толщи снега повсюду, но, Зима-подружка, теперь уж прощевай! Начинаю верить в то, что Весна где-то рядом, и готовлюсь встречать новую хозяйку моих лесов и полей.
Удивительное чувство обновленной любви, повторяющееся на пограничье времён года, когда будто заново открываются привычные декорации, проявляя, вроде бы, всё то же самое: звуки, запахи, цвета, но как же они отличаются друг от друга!
И днём, неделей раньше или позже любовь моя, уставшая от бескрайности белого, воспарит в синеву горизонтов, принимая позабытое торжество природы.
Вот мне уже видятся проплешины осени на склонах Великаньей горы. Обнажённые предательством снегов, они стыдливо прижмутся к земле, торопя шевеление недр, в которых зреет главный цвет жизни - зелёный.
А вода могучими полчищами ручьёв возьмёт в окружение низину, в которой стоит моя деревенька, и, кажется, одной смелостью своей разрежет ледяные коросты.
Эти последние кружева зимних подолов больше похожи на лохмотья...
что с хрустальным звоном рассыплются в прах, едва трону их крахмальные ажуры.
Солнце вдарит по тепличным бокам артиллерией своих лучей, прогревая нутро для первых редисок и луковых перьев.
Сбросив оковы зимней скромности, ласково согреет оно всё, что подставляет свои бока под его лучи.
А птичьи жилища, утратившие уют, будут тоскливо задирать вверх свои крыши, встречая первые стаи новосёлов.
И только-только покажется, что Весна расположилась на троне полновластной царицей, как, не жалея робкие цветки мать-и-мачехи, подсыплет белой крупки злыдня Зима...
Затрусит февральской вьюгой за окошком, путая календарные листки и возвращая в промозглый ноябрь. Ведь и правда, те же краски, то же уныние без солнечного света.
Нарушит Зима уговор, сковывая ледком разливы рек и подкрашивая инеем голые ветви. Да только не борьба это, а последние выдохи немощной старухи.
И тем сильнее крепнет вера в перемены, чем глубже окунается синий небесный лоскут в располневшие неожиданным снегом воды Мотомки.
Отражения там, где в покинутых водой низинах спустя всего пару недель проклюнутся зелёные прически на кочках, - верный признак весны. И я скучаю по этой большой воде, разливающей раз в году желанное озеро прямо под окнами гостевого домика.
А потом в мой мир начнёт проникать цвет. Сначала бесхитростным намёком пыльцы на заячьих хвостиках ив....
и цветками волчьего лыка, скрывающегося в глубинах лесов, куда ни к чему ещё бродить человеку, отчего неведома многим нежная трепетность цветения ядовитой ягоды.
Но самыми яркими до зелени полей станут небесные полотнища, отражающие настроения девы Весны, то желающей любви...
а то заигрывающей с престарелой предшественницей.
Будто глядятся обе в одно зеркало, вопрошая: "Я ль на свете всех милее?"
Взгляну и я в то зеркало на красоту той и другой, и окажется, что всяко любо - и перья зимних перин...
и долгий прозрачный свет весенних дней.
Только и останется удивляться, сколько сил в любви к жизни, к свету, к красоте у одиноких веток, посмевших раньше всякой листвы явить бесцветию лесов свои розовые бутоны.
Принимая законы новой владычицы, пойду с дозором по окрестностям, любуясь на освободившееся от зимней коростины Куриловское озеро...
восхищаясь дерзостью пахучих мать-и-мачех, словно понявших, что в единстве сила и сбежавшихся со всей полянки на одну кочку под пригрев солнышка...
и запоминая переливы первоцветов в опушках лесов, чтобы повторить их нежность в одном из новых пледов....
Проглянет на покосах первая зелень трав и забурлит моё озеро, унося талые воды туда, где, смешавшись с южной водой, никто уже и не различит их сводящей голые руки стылости.
Догляжу последние закаты в отмелях, прощаясь с большой водой...
и отправлю в компостную кучу букетики прошлогоднего лета,
освобождая вазочки для новых.
Ах, только бы угадать ту пору, не поторопиться! Не сглазить! А то, не ровен час, и календарный май снегам не помеха!
Поклонилась... Ушла с Манькой бродить по полям, топтать снега и помогать Весне колдовать!