— У злых людей нет любви, — сказала одна коллега другой, допивая чай в столовой.
Может быть, в её словах есть правда. Люди злые от недостатка согревающей любви и нежных объятий, необходимого комфорта и стабильности, из-за очень быстрой жизни, разбитых планов и нелюбимой работы. Кусачие, колючие, готовые расталкивать многих локтями — недолюбленные с детства, недолюбленные во взрослой жизни, недолюбленные в старости.
Эта нелюбовь множится, распространяется, растёт, вкалывается окружающим. Она падает с наших сапог, прилипает к другим подошвам, приносится на работу в равнодушный коллектив или домой, к непонимающим друг друга супругам. Она копится в общественном транспорте.
— Товарищи пассажиры, — неожиданно для всех в громкоговоритель оповещает водитель шестого трамвая, — Будьте внимательны: вошёл попрошайка, он постоянно ходит тут, а ему выдают пенсию по инвалидности, — подытожила она.
В глубь вагона прошаркал грязноватый мужчина, волоча за собой ногу. Он невнятно проговорил, что «кушать тоже хочется» и, насобирая мелочи, вышел. Ему бы, может, также хотелось, чтобы жизнь его больше баловала, и не быть публично опозоренным, а сидеть на мягком сиденье своего авто.
Не так давно мы возвращались с кинотеатра в два ночи, вышли ждать такси на стоянке. Было морозно, я продрогла даже в тёплом пуховике. Сотрудник развлекательного центра там собирал мусор из стоящих возле входа бачков. Он делал всё медленно, без желания и с тяжёлой усталостью.
— Ему, капец, как холодно, — сказала. Эта фраза вызвала спор: каждый ли выбирает свой путь, свою работу, своего человека, или всё отдаётся на волю случая, судьбы и любвеобильности жизни?
Мы не нашли ответа и когда подъехало такси, и когда поднимались на четвертый этаж нашего не совсем обустроенного дома.
В этот день я поняла, что нас, недолюбленных, больше, чем могло бы показаться. Гораздо больше.