- Ольга ушла с командиром, а Павлуша с Галей распрягли лошадей, приступили к устройству бивуака. Оля распорядилась делать костерок из кукурузных стеблей и кипятить воду. Старшие дети бросились таскать кукурузу, которая никак не хотела гореть, она была еще не зрелой и сочной и не хотела гореть. Но разжечь костер Павлуша все-таки сумели пристроил на треноге ведро с водой. Для поддержания огня использовались доски от оставшейся на обочине поломанной телеги вперемешку с кукурузными стеблями. Это была степь, дров не густо. Время перевалило за полдень, а наши беженцы отъехали от Цебриково не далее пяти километров. Тете Гале было сложно держать около себя шестеро детей, но она стала читать сказки, несколько книг, которые взяла с собой. А интересное вокруг было. Громко переругивались ездовые, да такими словами, которых в лексиконе врачебных семейств не существовало, где-то были слышны разрывы бомб, дети уже отличали их от других звуков. То бомбили мосты переправ, отступающих войск. Послышался мощный взрыв в Цебриково, все повернули головы, конечно, определить, что взорвалось никто не мог, но всем казалось, что бомба упала во двор, где только ночевали. Было очень тревожно. Мамы Оли долго не было, прибежала часа в четыре, принесла свежей коровьей печенки, она быстро варится, сказала, что появится через час, и чтобы к этому времени все были накормлены и посажены на подводы. Командиры, теперь уже знакомые, и ездовые обещали пристроить в свою колонну наши две подводы. Мама быстро знакомилась и сходилась с людьми. Так и получилось, удалось влиться в колонну военного в пять шесть вечера. Двигались с большим количеством остановок, и много было препятствий на пути, то сломается телега, и с нее перегружают поклажу на другие, то поперек дороги начинается откуда появившееся стадо коров, то остановит начальство для проверки маршрута, и много-много других причин неорганизованности, но все были довольны своей сопричастностью к общему потоку. И уже думалось, что это не бегство, а движение, имеющее более рациональный и разумный смысл. Наступила ночь. Дети давно уже спали на подводах. Мама сказала Вадику: Не спи, пожалуйста, а то и я могу уснуть, я так набегалась по просьбе военных, очень устала, но все сделала, хотя сама не успела отдохнуть и поесть. И здесь она, действительно , вспомнила, что с утра ничего не пила и на ела. Тетя Еля говорит, что она оставила Ольге Александровне и еды, и бутылку молока (сумели выдоить пару коров из колхозного стада), но все так были заняты, что предложить было некогда. Мама обедала и ужинала, не выпуская возжей из рук в два часа ночи. К Ширяево подъезжали утром. И лошади и ездовые были измучены. Поспать удалось только детям и тете Гале. Решили проехать через местечко и остановиться на отдых за его пределами, чтобы избежать скопления войск , стад, гуртов и табунов в окружении которых было весьма неуютно и опасно. Так и поступили. Через два три километра после городской черты , на взгорке, была дубовая рощица, может быть из двадцати деревьев. Этого было достаточно, чтобы найти тень для дневного "ночлега", дрова, для приготовления пищи на костре и маскировки от нежелательных людей, которых становилось опасно встречать. Начались Мародерство и разбои. Все свалились спать, тете Гале пришлось охранять лагерь, варить еду, развлекать детей, правда, ей активно помогали тетя Еля и Ада. Лошадям нужен был хотя бы восьмичасовый отдых. Их не пустили на пастбище, дали зерна и на опушке рощи нашли копну сена. Напоили в протекавшем недалеко ручье. Именно он и был родоначальников этого оазиса. Все встали бодрыми в два часа дня. Был организован обед, еще была огородная зелень , взятая с собой от гостеприимных хозяев предыдущей стоянки в Цебриково. В процессе обеда взрослые решали, как двигаться дальше, обговаривали маршрут и порядок его преодоления. Пришли к выводу, что двигаться с воинскими частями будет выгодно, лишь бы нас собой они взяли. Но то был последний симбиоз. До самого конца путешествия, до Новоукраинки, где у женщин и детей были "реквизированы" в пользу удиравших от немцев советских войск повозки с лошадьми, маршруты и желания военных с маленьким обозом не совпадали.. Почему-то решили, что двигаться лучше по ночам, вроде в это время не движутся стада и дороги свободны. Но не были учтены темпы наступления немецких войск и направление их движения вглубь страны. Этого не мог знать никто. Поехали дальше. Маршрут был просчитан и записан и у мамы и у Павла. Почему-то считалось, что подводы могут потерять друг друга, и тогда нужно искать в следующем населенном пункте при ветеринарной лечебнице. Сказывался расчет на чувство коллегиальности , которое, действительно, неоднократно выручало. После Ширяево следовало двигаться на Андреево- Ивановку, потом переправа через Южный Буг в районе Александровки, которая в те времена относилась к николаевской области. Братское, на берегу речушки со странным названием Мертвовод, Бобринец, Ровное, Новоукраинка. После Новоукраинки планировалось добраться до Помошной, благо, там уже рукой подать. Каждый этап, переход от одного населенного пункта к другому был новой героической эпопеей и для взрослых и для детей. Между перечисленными населенными пунктами были , приблизительно, равные расстояния и в мирное время это была бы изумительная по своей экзотичности и красоте прогулка-путешествие. Но... Были времена чрезвычайные, и каждый бросок от одного поселка или города к другому требовал чудес изворотливости. физических сил, моральных и духовных, не говоря уже об ответственности за детей. Описание каждого дня этого бега было бы слишком обременительным для потомков, если их что ни будь заставит читать это, написанное. И все же мы, прошедшие через это, вымрем, и будет жаль, и еще раз жаль, если внуки и правнуки не захотят знать знать о своих предках и их путях-дорогах, о сложностях, которые через призму пролетевших лет кажутся такими легкими, пустыми,и даже не нужными. Смешно им и обременительно все это, даже сегодняшним. И, все же, хотя бы один на сотню, а серьезный человек, может быть от скуки, или от избыточности всего того, чего не было у нас, и что создано нами, заинтересуется этими историями, которые являются прямым повествованием о том, что было и что есть. Простите автору невольную тавтологию и не совсем литературный стиль!