Сила – в правде
… А значит, правду нельзя победить.
Можно принимать законы; вместо слов из словаря можно придумывать эвфемизмы; можно устраивать на центральном канале перформанс, напоминающий кадры столетней хроники из одного европейского государства, ныне вполне демократического; можно называть несогласных “врагами” и “национал-предателями” и предлагать высылать их из страны, но люди будут выходить с плакатами, писать эзоповым языком или говорить открытым текстом с использованием слов из словаря.
Можно придумывать любые аргументы в обоснование пропагандистской завесы, но её дым рано или поздно развеется.
Почему любая война несёт в себе экзистенциальную скрытую угрозу в долгосрочном плане (не будем рассматривать краткосрочные перспективы)?
Не потому, что это – не манёвры и всегда может что-то пойти не так.
Не потому, что в случае проигрыша налетят добрые соседи “делиться” тем, что у тебя было.
Не потому, что в случае победы они же сплотятся, чтобы тебя “ограничивать” и “противостоять”. Нам ли с нашей историей этого не знать?
И даже не потому, что в любом случае ближние и дальние партнёры будут внимательно отслеживать и анализировать твои успехи и промахи и делать свои выводы.
Любая война, как бы она ни закончилась – это проигрыш, потому что в любой войне есть проигравшая сторона. Не во всякой войне бывают победители, но всегда есть проигравшие.
А значит, любая война сеет семена реванша, мести и злобы.
Недаром существует известная мудрость, что выигранная схватка – это несостоявшаяся схватка, а выигранная война – это несостоявшаяся война.
Народ невозможно покорить военной силой. История Российской империи и Советского Союза это хорошо показывает. Будь это 50 лет, 150 лет или 250 лет, завоёванные народы рано или поздно уйдут. И не просто уйдут, но и отомстят. И потомки тех солдат будут вопрошать: “За что же так?”
Ни за что. Это ход истории.
Но, как и народ, нельзя победить правду.
Даже при тотальной диктатуре Советского Союза люди искали правду. Они читали между строк, они научились анализировать, сводя по крупицам информацию из различных мест. Не оттуда ли пошли ныне модные “большие данные?”.
Люди собирались на кухнях и говорили: “А вот…”
Советский Союз умер не в 1991 г. и не в 1985 г.
Советский Союз умер тогда, когда во время семейных застолий перестали поднимать первый тост за “отца нации”.
И второй. И третий. И вообще перестали.
Ещё было очень долго до 1991 г. и даже до 1985 г. Ещё по центральным каналам дикторы читали выверенные и согласованные тексты, в газетах публиковали утверждённые передовицы, в школах и трудовых коллективах проводились политинформации и собравшиеся клеймили происки международного империализма и выражали нерушимую поддержку и солидарность.
Но Советский Союз был уже мёртв.
Потому что если бы он был хотя бы в отделении реанимации, ни у Горбачёва, ни у Ельцина ничего бы не получилось.
Советский Союз умер и имя его могильщика было “народ”, а не “Яковлев”, “Шеварнадзе” или “Собчак”.
А те, кто ещё накануне верой и правдой служили умершему божеству, в один день стали самыми либеральными демократами и самыми истовыми рыночниками.
Потому что когда ты, не рассуждая, служишь одному режиму, ты так же безоговорочно будешь служить и другому.
Есть исключения. Но я думаю, что это правило может быть применено в подавляющем большинстве к… ну, в общем, применено.
Не верите? У меня есть цитата (по памяти):
“Всюду предательство и измена”
Предательство и измена исходили из самых верных и близких кругов.
Раз за разом, читая заголовки я задаю себе один и тот же вопрос:
“Так где же у нас иноагенты?”
Я не привожу никаких примеров. Во-первых, мой канал не про это, а во-вторых, их каждый день можно найти во множестве.
На волне зарождающейся демократии в новой России, вновь созванный Съезд народных депутатов выдал неудовлетворительную оценку деятельности своих коллег предыдущего созыва.
Времена меняются, а вместе с ними и исторические оценки. Для этого не обязательно, чтобы прошло сорок лет (сколько Моисей водил свой народ по пустыне), семьдесят (сколько существовал Советский Союз), или семь (сколько прошло с 2013-2014 гг.).
Третий -- самый высокий -- уровень бедствия, три миллиона покинувших страну и 2 миллиона "внутренне перемещённых" на прошедший вторник (отсюда: агенство ООН по делам Миграции; надеюсь, ООН ещё можно цитировать напрямую). Сколько из них – в Россию, мы тоже знаем. Порядок цифр несопоставим.
Международный суд в Гааге постановляет (Отсюда, pdf, прямая ссылка на сайт трибунала: Можно?) "незамедлительно приостановить" “<...> операцию”. Против -- два представителя: России и Китая. К нам это, понятно, не относится, потому что суд использует не то определение вместо многоточия в кавычках, какое используем мы.
Цифры, озвученные Минобороны несравнимы с теми – в пропорциональном отношении – какие были у американцев в Ираке. Оценки американских военных делают эти цифры …. Мы им, конечно, не верим, поскольку это – вражеская пропаганда и мы все знаем, чего стоят оценки и прогнозы их ведомств. Хотя бы на примере недавних событий.
Страны объединены, НАТО пробуждается ото спячки, страна, имеющая принципиальную позицию не посылать своё оружие в зоны конфликта пересматривает эту свою давнюю политику. Американский Конгресс проявляет редкое единение. На моей памяти так един он был только перед Иракской кампанией. Парламенты по обе стороны океана устраивают стоячие овации президенту. Нет, не нашему президенту.
Времена поменялись. Но кто-то остался далеко в прошедшей эпохе и рассуждает оттуда в терминах давно ушедших реалий, посылая вокруг “дрожь и трепет”, но, возможно не те, на что рассчитывали.
Можно говорить о братском народе и общих корнях, но фотографии с вокзалов у меня ассоциируются только с хроникой Гражданской войны.
Одну такую фотографию я сохранил под названием (у себя) “Прощание славянки”. По своей силе она ничем не отличается от одноимённой скульптуры на Белорусском вокзале в Москве.
Мы – действительно один народ. У нас действительно одни корни. Мы – славяне.
Так что же вы удивляетесь, что не получилось лёгкого блиц… “похода”?
Если бы к вам пришли гости, вы бы их как встречали?
А почему вы ожидали, что другие будут встречать по-другому? На том основании, что мы говорим, что мы за правду?
А что есть правда?
Кто имеет право на правду?
Тот, кто определил в “национал-предатели” тех, кто те не согласны с единственно верным курсом?
На моей памяти у нас не один раз менялся единственно верный курс. Какой сейчас правильный и кто имеет на него право?
Мы вводили в Афганистан “ограниченный контингент” и мы выводили его оттуда. И оба раза это была единственно верная линия, соответственно обстановке.
А те, кто сейчас будут меня критиковать, подумайте: хотели бы вы оказаться на месте пленных? И во что это всё может вылиться, если потрясающие по своему эмоциональному воздействию речи другого президента, обращённые к другим странам и их правительствам вдруг сдвинут стену нежелания предоставлять другую помощь?
И сколько ещё сможет Байден противостоять давлению практически единого в этом вопросе Конгресса? Конгресс ведь может и преодолеть вето президента, если захочет.
Я помню, как начиналась вторая Чеченская кампания. Партнёры явно молчаливо давали нам несколько месяцев, чтобы “закрыть вопрос”. Но потом…
Правду нельзя победить. Можно закрыть все каналы и всё вещание, оставив только одну кнопку с одной программой. Я не говорю, что на закрытых каналах была правда. Скорее всего -- нет. Потому что никто не имеет монополию на правду. Но я говорю, что если ты закрываешь того, кто с тобой не согласен, то ты чего-то боишься. Чего?
Но если ты чего-то боишься, значит, ты признаёшь, что правда не на твоей стороне. Но тогда на чьей стороне ты?
Пилат сказал Ему: что есть истина? Сказав это, он снова вышел к иудеям и сказал им: «Я не нахожу в нем вины.»