-Наташ, я поговорю с Любашей. Можно?
В Натальиных глазах мелькнула надежда… А Иван осторожно постучал в детскую:
-Любань, можно к тебе?
Приоткрыл дверь… Люба не ответила, не повернулась даже. Безучастно смотрела за окно. Иван подошёл, положил руку на её плечико, улыбнулся:
- Съездим в Терновую балку? Я на днях был там. Картошку в костре испечём… Знаешь, вкусно как, – солью посыпать, с чёрным хлебушком!
Как вкусно, – это Любаша знала. С папой ездили… и картошку пекли. Губы Любашины вздрагивали, голосок прерывался. Но она сдержала слёзы:
- Уходи.
- Любаша!.. Люба!
В Ивановом голосе Любаша расслышала какое-то мальчишеское отчаяние… ну, совсем, как у Тёмки Демидова, когда он сказал, что Люба – самая красивая девчонка… не только в 5-Б. Из-за этого отчаяния Любаше стало жалко Ивана. И почему-то вспомнился недавний сон… Как захватывало дух, когда папа высоко подбрасывал её… как потом папа куда-то ушёл, и начался ливень… Как Иван поднял на руки их с Сашулей, – сразу обеих… и понёс их в дом… Но это же сон!..
- Люба! Я вашу маму люблю. Я её очень люблю.
Ну, вот… Анюта Ефимцева была права: у мамы и правда – новая любовь… Значит, всё так и будет, как говорила Анютка. И папу мама забудет. А потом у них с Иваном родится ребёнок… Особенно обидно Любаше стало за маленькую Сашулю, – её уже никто не будет любить, потому что у мамы с Иваном будет свой ребёнок.
Иван почувствовал, как под его ладонью по Любашиным плечикам пробежала дрожь.
- Люба! – Иван старался посмотреть в её глазки. А она сняла его руку с плечика:
- Уходи. И не приходи больше к маме. Если не уйдёшь… Тогда я уйду,– Люба вскинула на него глаза: – Я из дома уйду.
По растерянным и виноватым Ивановым глазам Наталья поняла: ничего не получилось…
- Наташ!.. Маленькая она ещё… – Иван говорил без обиды… без злости, – как-то очень бережно. Из детской вышла Сашенька, застенчиво подошла к Ивану. Он поднял её на руки, и малышка прижалась к нему, серьёзно сказала:
- Ты хороший.
А домой в эту ночь вернулся Иван пьяным в дымину… Мать вздохнула: хорошо хоть бати нет дома, – в третью Михайло сегодня… И то хорошо, что Ваньке завтра тоже аж в третью. Всё же, пока укладывала его в постель, не сдержалась, – надавала подзатыльников. И стремительно росла неприязнь к Наташке: из-за неё изводится Иван…
Апрель уходил в ливнях. Глубоко и счастливо дышала горьковатой свежестью степь. По ярам и в мелких низинках ливневая вода настаивалась на успевших отрасти сизовато-синих веточках полыни. Чистотой пахла даже угольная пыль – её островато-нежный запах в это время всегда смешивается с запахом клейких тополиных почек. Несколько раз Иван подходил к поселковой школе, ждал, когда у Любаши окончатся уроки, – совсем уж отваживался ещё раз поговорить с девчонкой. А когда она выходила, – не решался подойти к ней… Лишь незаметно смотрел на неё и как-то уверенно, спокойно думал о том, что Натальина девчонка за эти дни стала ему родной…
А сегодня Любаша вышла из школы вместе с Анютой Ефимцевой. Анюта смеялась, что-то рассказывала Любаше… А Любино личико оставалось грустным. Анютка проводила её до калитки – это в пятом классе уроки окончены, а у них, в одиннадцатом, ещё биология и дополнительное по алгебре. И тут Аня заметила Ивана. Прозвенел звонок, но она всё равно подошла к нему, смело улыбнулась:
- А я знала, что ты всё равно придёшь ко мне! Хочешь, – с шестого урока уйду? Ты на мотоцикле? Давай на тот берег Луганки съездим?
Зырянов усмехнулся:
- А ещё отличница!.. Марш на урок! Отцу вот… скажу, что уроки прогуливаешь. – Уже серьёзно объяснил: – Мимо шёл. Соскучился по школе – звонок захотелось услышать.
Сквозь обиду в распахнутых Анюткиных глазах – девчоночье упрямство:
- Я же знаю, – ты ко мне приходил!
- Нет, Аня. Не к тебе. Дело у меня было.
Аня перебросила за спину красиво заплетенную косу, насмешливо прищурила глаза:
- Так, значит, правда, – что ты к этой… к фельдшеру из вашего медпункта ходишь? К Наталье?.. На многодетных баб потянуло?.. Она ж, наверное, чуть ли не вдвое старше тебя! Или тебе нравятся такие вот… Как там… – баба ягодка опять? Тебе такие нравятся?
- Мне нравится она, Ань. А ты на урок иди, – опаздываешь.
Иван кивнул Анютке. На втором этаже приоткрылось окно. Отчаянный мальчишеский голос позвал:
-Ань!.. У нас же лабораторная работа!..
А Анюта не слышала. Смотрела вслед уходящему Ивану. От обиды темнело в глазах...Но Ивана старалась оправдать: он же просто не знает её… и не видел… какая она. Вон, на пятом уроке, на физкультуре, – посмотрел бы, как Филатов не спускает с неё глаз! И он сам, Иван, – Анютка же помнит! – тогда, в начале весны, так бесстыдно смотрел на её ножки… и видел даже то, что было скрыто под её короткой юбкой… А Наталья – это так… Он к и Лильке ходил, и к Аллочке… Потому что пока не знает, какая она, Анютка. А потом он забудет всех.
И Анюта придумала. Правда, чтобы осуществить свой план, пришлось забросить алгебру… И сочинение не написала. Заметила Анютка… и подружка, Ксюха, услужливо подсказала, что иногда по вечерам Зырянов ездит далеко за террикон, в Терновую балку. Маме говорила, что занимаются с Филатовым алгеброй… А сама уходила в степь, садилась на камень около дороги. И дождалась. Уже в сумерках около камня притормозила Иванова старенькая «Лада». Зырянов приоткрыл дверь, изумлённо присвистнул:
- Анютка?..
Аня расплакалась:
- Ногу вот… подвернула. Подругу провожала, – она в Калиновке живёт… Идти не могу.
Иван вышел из машины, поднял Анютку на руки. Осторожно усадил на заднее сидение.
- Где болит?
Аня положила ладошку на стопу. Иван склонился над Анютой, а она обняла его за шею. Прошептала:
- Это ничему не помешает, Вань. Ты же… хочешь? Ты не думай, я не боюсь.
Иван вспыхнул:
- Сейчас вот отшлёпаю тебя… А батя потом добавит!
Когда приехали в посёлок, Иван остановил машину у калитки Ефимцевых. Снова хотел взять Анютку на руки, в дом отнести. А она оттолкнула его, спрыгнула на землю:
- Дурак!
Целую ночь прометалась по жаркой подушке – в девичьей обиде…
А утром долго смотрела на себя в зеркало… Стыдливо прикрывала ладошками маленькую грудь, что казалась беспомощными бутонами… Опускала ресницы, представляла, как Ванькины ладони ложатся на её грудь… По всему тельцу пробегала сладкая дрожь, и Анюта замирала в счастливом страхе: наверное, он развёл бы своими сильными руками её колени… и пальцы его трогали бы… вот здесь. Она сама взяла бы его ладонь… и опустила… вот сюда.
- Анюта! Завтрак стынет! Ты до сих пор не оделась? – в комнату заглянула мама. – У тебя же алгебра – первый урок!
А Анюте вдруг вспомнились мамины слова:
- Ему, Ивану, женщина нужна, а не такая девчонка, как ты…
Так вот в чём дело!.. Иван просто боится, – что она ещё девчонка… Тёплая волна нежности захлестнула Аню: он самый лучший, Иван! И как хорошо, что она его любит… Его одного, – самого-самого лучшего!.. Такого красивого, сильного… такого бережного…
Анюта чуть сжала грудь, медленно провела руками по талии… В незнакомой, чуть пугающей истоме улыбнулась: это для него она такая…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
