оглавление канала
Тихон стоял и смотрел широко открытыми глазами на открывшийся проход. Старца Амвросия, похоже, забавляла его растерянность. Его глаза с легким прищуром смотрели на воспитанника и в них плясали веселые искорки.
- Что это, дедушка?
Но, Амвросий не ответил на его вопрос. Просто, молча шагнул внутрь открывшегося проема. Помедлив несколько мгновений, Тишка вошел следом. Уж больно долгое время старики в деревне строго - настрого запрещали ребятне появляться у Запретных Скал. И сила их слов была такова, что Тихону и сейчас еще было не по себе.
А старец вытащил из стоящего короба рядом со входом, две палки, с намотанной на края паклей, пропитанной смолой. Потом, неторопливо достал огниво и высек искру. Пакля занялась сразу и факел озарил пещеру.
Они уже шли по темным коридорам довольно долго, когда Амвросий повернул в одно из ответвлений. Узкий проход вывел их в большую пещеру. Посередине на возвышении, стояла огромная каменная домовина. Крышка на ней была сдвинута. Вокруг возвышения лежало множество вещей из золота, стояли деревяные бочонки и множество разной утвари, коей при жизни пользовался человек. С другой стороны, в свете факелов поблескивало оружие, меч в драгоценных ножнах, изукрашенный самоцветными каменьями, ножи с рукоятками из кости морского зверя с золотой отделкой. А рядом, со всем этим добром скелет коня, обтянутый иссушенной кожей, в дорогой сбруе. Свет факелов плясал на всем этом богатстве отбрасывая разноцветные чудные блики по сводам пещеры.
У Тихона глаза полезли на лоб от увиденного. Такого богатства он сроду никогда не видывал. Он замер, уподобившись камням, лежащим по периметру, окружающему это чудное место. Но, повинуясь повелительному жесту старца, со страхом, на подгибающихся коленях, он приблизился к домовине сей. Внутри лежал человек, воин. Высохшая кожа туго обтягивала кости черепа. Длинные волосы, словно паутина, лежали на его плечах. Лоб стягивал серебряный обруч.
Тихону показалось, что он снова маленький Тишка-Подзимыш, так ему было жутко и страшно. Ему показалось, что мертвец сейчас поднимется из своего каменного ложа и грозно спросит Тишку, зачем он сюда пожаловал, зачем покой нарушил. Тихон крепко зажмурился, желая оказаться тут же, немедленно в другом месте. К его облегчению, когда он осмелился открыть глаза, старец позвал его к выходу. Только очутившись в каменном коридоре, Тихон почувствовал, как трясутся у него все поджилки, а на лбу выступила испарина, хоть в пещере царил холод.
- Дедушка, кто это…? – Голос у парня был хриплым и дрожащим. Но ему не было за это стыдно.
Старик чуть усмехнулся и проговорил торжественно и спокойно:
- Это – Хранитель земель здешних. Имени не знаю, не спрашивай. Я тебе должен поведать тайну Великую. Раскрытие этой тайны перед чужими карается смертью лютою. Запомни это.
И он опять повел Тихона вперед каменными коридорами. Вскоре камень закончился, и Тихон с удивлением увидел, что идут они уже по коридорам, выстроенным из прочного листвяка. Проход стал спускаться вниз, навроде как, шли они, спускаясь с горы. Воздух здесь стал чище и суше, и Тихону наконец удалось выдохнуть с некоторым облегчением, что каменная гробница осталась позади.
Вскоре привел Амвросий Тихона в коридор со многими дверями. Старик достал связку ключей, прицепленную к его поясу, и открыл одну из дверей. На полках, которые располагались по стенам от самого пола и до потолка, стояло множество деревянных коробов. Все они были заполнены книгами.
. Глаза у Тихона опять полезли на лоб от эдакого зрелища, а старец произнес:
- То, что я сейчас поведаю, не должна знать ни одна живая душа. Не сподобил меня Господь детьми. Окромя тебя никому не могу поведать тайну сию. Ты, Тихон, отмечен Его милостью. Господь искру таланта в тебе зажег при рождении. Посему, я передам крест сей нелегкий тебе, как своему наследователю. И хранить ты будешь тайну сию почти до самой своей смерти. И только тогда, когда ты почувствуешь, что близится твой конец, поведаешь ее только своему старшему сыну, или человеку, которого сочтешь верным и достойным.
Амвросий, кряхтя по-стариковски, уселся на один из коробов, стоявших на полу, и начал рассказывать.