Когда от нас скрыты пружины действий вождя, их эффект подобен успеху фокусника в цирке. Публика ахает и аплодирует. Никто не отдает себе отчета в том, что он создал нечто для одних за счет других.
О политике как о занятии для порядочных людей можно услышать разве что от самих политиков. При этом горячее чувство неприятия политики как сферы жизни парадоксально не переносится на людей, делающих ее.
Как мы в студенческое время презирали ловчил, которые вместо учебы занимались в основном так называемой общественной работой! Уже в кабинетах сидели-занимались, в каких-то кабинетах административного корпуса ЛГУ, хотя тамошний комфорт пока еще сильно уступал ожидавшему их в последующей жизни.
Они тусовались, болтали о чем-то своем, сидели там положив ногу на ногу… Иногда мы представали пред их очи для получения какой-либо справки, рекомендации. Но по малому своему чину они еще зачастую вынуждены были сами к нам приходить. Да и вообще – они считались одними из нас.
В стройотрядовских поездках, куда мы уезжали с диким настроем нарыть-наковырять из земли побольше, чтобы подзаколотить для безбедного общежитейского житья зимой, они всегда были командирами отрядов и своими руками землю не копали.
Мы по глупости привычно язвили в их адрес, считая их кабинетное бдение бессмысленным, глупым и никчемным. А жизнь повернулась так, что большинство нынешних важных руководителей вышло как раз из этих «комсомольцев». И немало богатых бизнесменов вышло.
Мы не прилагали к этим гусям правильного термина «политики». А они уже тогда были именно и в первую очередь политиками. Начинающими, мужающими, целеустремленными, нарабатывающими методы управления и контроля – над нами.
Так нам выпало сомнительное счастье лицезреть политиков на зародышевой стадии их карьеры, в начале их дальнейшей счастливой жизни.
Сейчас у молодых людей, желающих поуправлять простыми и неруководящими, намного больше возможностей: появилась масса вузов, в названии которых значится слово «управление». Это руководящие кадры будущего. А нынешние заправделами страны – еще раз подчеркну – вышли из комсомольского чинушества, где они потихоньку набирали первые слои управленческого жирка.
Пару с лишним лет назад они необычайно оживились: праздновалось столетие столь почитаемой и вспоминаемой ими с ностальгией организации.
Люди, управлявшие страной в середине моей жизни, прошли совсем иные «университеты», чем наша нынешняя верхушка. И сама страна пережила крайне трудные годы, разительно отличавшиеся от выпавшего нам благостного «застоя». В политическом обиходе всюду присутствовало слово «массы». Люди гибли тогда тоже массами. Массами страдали, массами голодали, массами сидели в тюрьмах и лагерях. Чистки, процессы, война, страшная война…
Война. Если брать сложную тему «вождь во время войны», я, по совести, обязан признать заслуги Сталина. Да, он для меня монстр, чемпион среди кровавых монстров, но это не отменяет справедливость выношенного вывода: в военное время, когда решаются судьбы государства, большего успеха способен добиться более жестокий человек – тому сподручнее в жестокой обстановке действовать жестокими методами. А такие методы и нужны, и обязательны: любому командиру приходится посылать кого-то на смерть. Сам в одиночку за всех не умрешь.
При этом убежден, что трагически осложнил ситуацию сам Сталин, уничтоживший перед войной практически всю верхушку Красной Армии. О более объяснимых явлениях типа свойственных человеку ошибок и промахов я даже не говорю. Обожествив вождя, люди и относились к нему как к богу: он сам лучше всех знает, как надо, его помыслы и его логика не могут быть нам ведомы.
Гениальным военачальником принято считать Г.К. Жукова. Известно, что и тот жалостью к посылаемым им на смерть людям не отличался. Вообще, если сравнить соотношение людских потерь и достигнутых в военных действиях успехов, мы резко превосходим все армии основных стран-участниц Второй мировой своим креном в сторону первого из этих элементов. Было бы умозрительно размышлять, сколько людей все же погибло, будь те же Сталин и Жуков «помягше». Да и невозможно было этого ожидать по самой их человеческой сути.
Жаль погибших. Всех. Смертей так или иначе было бы много. И тем не менее, насколько самоценно счастье отдельной семьи, которой довелось после войны обнять родного человека, вернувшегося с нее живым!
Если перебрать кровавых деспотов, окажется, что они остались в памяти значительной части своих народов самыми почитаемыми. Это касается товарища Сталина. Это касается каудильо Франко. Это касалось бы и Гитлера, не проиграй он войну. По литературе и кинохронике мы знаем, как был опьянен им немецкий народ.
Вождизм привычен для отечественной истории. Все прошедшие на моих глазах карьеры руководителей претерпели одинаковую эволюцию, вершиной (и конечным пунктом) которой становилось признание величия, исключительности и незаменимости индивида.
И вот вопрос. В политическом и социальном воспитании нас ориентировали на коммунизм. И никто не заглянул вперед вот в каком отношении: что стало бы в этом гипотетическом коммунизме с ролью вождя? Понятно, проживаемый момент ощутимо сказывался на теоретических посылах златоустов-проповедников. И говоря об отмирании в будущем обществе классов и классовой борьбы, они втюхивали неожиданный и нелогичный вывод о возрастании роли коммунистической партии.
А я думаю: раз возрастает роль партии, почему не возрастать и роли вождя? Таким должен быть логичный вывод тогдашних пропагандистов.
Но пусть их наследники ищут ответы на подобные вопросы. Правда, руководству нынешних коммунистов сегодня не до теоретических изысканий, их интересуют куда более приземленные вещи.
А между тем, вождь нас своим поведением пугает. Он, позаботившийся о превращении себя в вождя, куда нас ведет?