— Сначала, сынок, встань, умойся,— сказала Нязик. И обрати
лась к дочери: — Ты побудь дома с Дурдымурадом и дедушку не за-
бывай. Я схожу на мельницу.
— Я тоже пойду! — Дурдымурад живо соскочил с постели.
— Отец велел остаться тебе дома.
— Он же придет поздно и не узнает, что я ходил на мельницу...
— Разве можно обманывать отца?
В разговор вступила Акджагюль:
— Если ты уйдешь, я буду бояться, останься со мной.
— А сахарку дашь?
— Дам.
..Дурдымурад подвел осла к кибитке. Нязик оседлала его. Потом
погрузила мешок пшеницы и отправилась на мельницу.
Дурдымурад сначала помогал Акджагюль, но, когда сахар был
съеден, стал подумывать о том, как бы сбежать со двора. Акджагюль
догадалась об этом, подозвала мальчика.
— Дурдымурад, ты поможешь мне в одном важном деле?
— „Сахару еще дашь?
— Сначала ты исполни мое поручение, а потом я дам тебе сахару.
— Ну хоть кусочек!
— Видишь, какой ты нехороший!
ЛАкджагюль пошарила под постелью, нашла ключи, открыла сун*
дук и, отломив от граненого набата кусочек величиной с орех, дала
Дурдымураду.
— Сходи туда, где работает наш отец. Посмотри, кто еще там ра-
ботает. Потом придешь и расскажешь мне. Если отец спросит, за*
чем, мол, пришел, скажи: «Просто так». Не говори, что я послала, а
то я перестану тебя любить. И сахару больше не дам. Если отец уз-
нает, то побьет меня. Понял? Побьет, как тогда...
Мальчик сообразил, что Акджагюль скрывает от него что-то. На
этом можно было заработать еще сахарку. И он решил не упускать
такой возможности. е
— Если не скажешь, кого я должен увидеть, не пойду, — вдруг
заупрямился он. у
Никого! Я же говорю тебе, посмотри, много ли их, не трудно
ли им.
— Нет, скажи! — приставал мальчик.
Акджагюль прикусила губы и пожалела о том, что попросила Дур-
дымурада. На глазах появились слезы. Мальчику стало жалко сестру.
Он вспомнил, как отец бил ее.
— Валла, клянусь хлебом, я буду молчать. Ты только скажи, кого
я должен увидеть? Зачем ты скрываешь от меня? — горячо загово-
рил он, сразу позабыв о сахаре.
'Акджагюль взглянула на мальчика сквозь слезы и не заметила
а. Он смотрел печально и тревожно,