Часть 5
Окрыленный воспоминаем, Николай полетел домой. У дверей на лестничной площадке его поджидала тетя Таня. Ну вот, что опять случилось в этом доме?
-А я уж жду, жду, - заворчала бабулька, - где ж ты бродишь-то?
Николай посмотрел на часы. Два часа дня. Рабочий день в самом разгаре.
-Теть Таня, я вообще-то работаю… - замялся он.
-Э, работает он! Тут вон всю квартиру вынести можно.
Николай схватился за сердце. Не то чтобы ему было жаль каких-то вещей, просто неприятно сознавать, что в твоей квартире орудуют воры.
-Не боись! - отрапортовала бодрая соседка, - я ж на посту. Никого не было!
Зная привычку тетушки бдительно обозревать лестничную площадку в дверной глазок, Николай не сомневался, что никого и не будет. И, тем не менее, кто-то же был на их кухне ночью.
-Теть Тань, а вечером вы, случайно, никого не видели?
Дверь приоткрылась и выглянул сосед - дядя Коля.
-Здоров, тезка, - поприветствовал он Николая и задумался, - вечером? Не, вечером никого не было.
-А так вот, ну, ближе к полуночи? - не отставал Николай, - вы во сколько спать легли?
-Какой же это вечер, так и говори прямо - ночью! А в полночь тут никто не ходил. Уж я бы услышала! - зловеще произнесла теть Таня.
-Бессонница у ей, вот ей ночами и нечего делать, - осторожно пояснил сосед. Про то, что супруга его уже давно нашла себе занятие, он умолчал. Весь дом и так уже знал, что его половина любит прислушиваться к шуму за дверью и поглядывать в глазок.
До прихода жены Николай прибрал кухню, еще несколько раз перепроверил замки и убедился, что все нормально. Тихим и безмятежным выдался и семейный вечер. Анфиса не устраивала никаких сцен, не впадала в истерику и не грозилась уйти к маме. Семейная идиллия плавно катилась по накатанной дорожке – ужин, газеты, «Новости» по телевизору.
В десятом часу около двери послышались шаги, отрывистый звонок и непонятный приглушенный шум. Николай ринулся к двери.
Картина, представшая его взору, поражала своим сюрреализмом. На пороге оседал Петр Семенович, над ним возвышалась теть Таня, а ее муж то ли поддерживал Петра Семеновича, то ли выворачивал тому руки. В руках у теть Тани была метла. «И где она ее только взяла?» - удивился Николай.
-Будет теперь знать, как по чужим квартирам шастать, - с удовлетворением заметила соседка.
Петр Семенович, непосредственный начальник Николая, был почему-то с чемоданом и морщился от боли. Видимо, бдительная соседка как следует приложила его своим инструментарием. Тем не менее, лицо у Петра Семеновича было неожиданно радостным.
-А я к вам, - осчастливил он Николая, и добавил что-то совсем невразумительное, – в командировку!
-Куда? - опешила Анфиса
-К вам, - с широкой улыбкой пояснил непосредственный начальник.
-Так к ним или в командировку? - сурово уточнила бдительная соседка.
Петр Семенович сник и поежился. Похоже, тетушка вызывала у него какие-то неприятные воспоминания. Теть Таня, уперев руки в боки, ждала ответа и ему пришлось таки объясниться.
-Я к ним, а для всех... э-э-э… остальных, я - в командировке, - пролепетал непосредственный начальник, обращаясь непосредственно к теть Таниной метле.
-Это как так? - продолжила допрос соседка, но тут Николая озарило:
-А! Я понял, - Николай хлопнул себя по лбу, - проходите, Петр Семенович!
И, видя, недоумение на лицах окружающих, пояснил:
-К нему теща приехала.
-Если теща, то понятно, как же тещу не уважить, - проявил солидарность сосед и подмигнул товарищам по несчастью.
-Что ж вы, теть Таня, не разобравшись, людей бьете? - спросил Николай.
-А откуда у вас метла? - слабым голосом поинтересовался пострадавший.
-А она на ей летает. Во время вечернего обхода территории, - охотно пояснил бесстрашный теть Танин муж. И бесстрашно скрылся в дверях своей квартиры. Теть Таня с метлой наперевес бросилась ему вдогонку, но несколько не рассчитала особенностей своего оружия. Метла застряла поперек дверного проема и теть Таня, навалившись с разбегу всем телом на ее древко, чуть и не сломала.
-Вы поосторожней, - совершенно серьезно посоветовал Николай, - метлу не сломайте. Вдруг еще кто явится. Не свой.
Соседка злобно сверкнула на него глазами и хлопнула дверью. Николай побрел к себе. Анфиса уже успела усадить начальника в кухне и принялась хлопотать. На столе перед гостем уже стояли чашечка чая и вазочки с печеньями и вареньями. Несмотря на это, выглядел Петр Семенович как-то не очень. В нем боролись два противоречивых чувства - чувство радости от избавления от семейного гнета и чувство боли. В какой-то миг чувство боли возобладало и он слабо простонал, обхватив голову руками. На лбу явственно прорастала шишка. Анфиса, со словами «сейчас, сейчас», метнулась в ванную, принесла смоченное полотенце и стала прилаживать к голове страдальца. Полотенце не хотело прилаживаться и постоянно сползало. Анфисе приходилось поддерживать его рукой и одновременно вести светскую беседу - начальник, как никак.
-Да вы угощайтесь, пока чаек не остыл, - щебетала она, подхватывая излишне прыткое полотенце.
-Анфисочка, - решил напомнить о себе забытый муж, - можно и мне чайку?
-Чайник на плите, - отрезала Анфиса далеко не тем елейным голоском.
Николай понуро встал и налил себе чай. Начальник сочувственно взирал на эту сцену из-под полотенца. И попытался перевести ситуацию в другое, более продуктивное, русло.
-А я к вам по делу… зашел, - он попытался принять подобающий начальственный вид - приосанился и с вежливым кивком отстранил полотенце. Полотенце было не против расставания, чего нельзя сказать об Анфисе. Анфиса была тверда, как скала. Она подхватила чуть не шмякнувшееся на пол полотенце и снова облепила им начальственную шишку. Петр Семенович поморщился от боли, но понял, что ему придется подчиниться и продолжал разговор из-под длинной бахромы полотенца.
-Я к вам по делу. Надо же разобраться с вашими посетителями. Вот и помогу. Как говорится: «одна голова – хорошо»…
-А три лучше, - помогла Анфиса.
-Ну, да, - согласился мудрый начальник. Он действительно был мудр, только мокрое полотенце, свисавшее на глаза, несколько притупляло его сообразительность. Он решил взять небольшую отсрочку, и попросил еще раз, теперь уже обоих, рассказать о ночных гостях. Показания свидетелей почти не различались, что заметно увеличивало достоверность. Только во времени они немного путались. Анфиса утверждала, что оба происшествия произошли часов в одиннадцать, Николай же, очень ценивший время своего сна, говорил, что посторонние на кухне появлялись далеко за полночь, и, возможно, даже ближе к утру. Петр Семенович посмотрел на часы:
-А ждать-то уже недолго. Без пяти одиннадцать.
И принялся ждать. Остальные уже не проявляли столь большого энтузиазма. Привыкли, наверное. Петр Семенович все-таки сумел освободиться от ненавистного полотенца хитростью - он пошел проверять, заперты ли двери. И окна заодно. Надо заметить, без полотенца боль стала заметно слабее.
-Зря Вы, Петр Семенович, тратите свое время, наверняка, никто не придет, может, нам все это показалось, - произнес Николай. Анфиса, неожиданно для себя, кивнула. Ей и самой произошедшее начало казаться глупой выдумкой, поэтому сегодня она не стала наряжаться и осталась в простеньком удобном халатике и ее уже не тревожило, что мужчины также не в смокингах. Именно поэтому ожидаемый визит незнакомцев оказался таким неожиданным.
-Ах, опять! - воскликнула Анфиса, и сразу же расстроилась до слез.
Дверь приоткрылась и в кухню вошел, а вернее сказать - вкатился, толстенький жизнерадостный человечек. Казалось, что он состоит из множества сосисок: ручки-сосиски, ножки-сосиски, пухлое туловище с круглым животиком венчала круглая, как воздушный шар, голова с такими же круглыми румяными щеками и не менее круглой лысинкой. Человечек проворно размахивал коротенькими толстенькими конечностями и лысинка сияла в свете люстры. Следом бежал маленький толстенький мальчик, похожий на румяного господина. Сходство между ними было поразительно. Создавалось впечатление, что это два одинаковых человечка, только один из них надут, как воздушный шарик.
-Папа, папа, - а ты купишь мне железную дорогу? - кричал, захлебываясь от радости, ребенок,
-Михаил, - поджимая губы, произнесла идущая чуть позади строгая худая дама, - у тебя уже есть железная дорога.
-А я из нее вырос, - резонно ответил не в меру сообразительный отпрыск и тут же переключился на жизнерадостного колобка.
-Папа, папа, а мне еще нужна такая машина, такая: большая-пребольшая. Папа, а почему тетя плачет? - заметил он Анфису, - она плачет, потому что у нее нет машины? Папа, а давай купим и тете машинку.
Колобок вдруг съежился и виновато оглянулся на даму. Та брезгливо сжала губки куриной гузкой, выпрямилась и окинула Анфису презрительным взглядом. Надо сказать, что Анфиса не осталась в долгу и ответила тем же. «Вобла сушеная», - подумала она при этом.
-Папа купит, - прошипела высокомерная дама многообещающим тоном, - уж ТЁТЕ он машинку купит.
Она схватила ребенка за руку и потащила дальше. Вся процессия скрылась в ванной. Впереди чопорная дама, волокущая за руку ребенка, а следом толстенький человечек, который, оказавшись за спиной своей дражайшей половины, сразу обрел свой тонус, и, заходя в дверь ванной, он обернулся и подмигнул.
-Постойте, - вдруг отмер Петр Семенович.
Толстяк притормозил и любезно осведомился:
-Вы что-то хотели?
-Да. Я узнать хотел.
-Все, чем могу, - Колобок прижал пухлую ручку к сердцу, обращаясь почему-то к Анфисе. А сердце у него, подумалось ей, наверняка такое же кругленькое, толстенькое и жизнерадостное.
-Как вы здесь оказались? - строго спросил Петр Семенович своим самым-самым начальственным тоном.
-Ах, шутник, - игриво погрозил жирным пальчиком жизнерадостный субъект, - и, раскинув ручки, как бы пытаясь обнять всю их кухню и всех в ней находящихся, воскликнул совсем уж счастливо, - Распродажа!
-Чего? - строго уточнил шутник Петр Семенович.
-Ах, нет, нет, - жизнерадостно засуетился на одном месте всеми своими сосисочками Колобок, - не подумайте, что у меня денег нет, ах, совсем наоборот, - возвеселился он вконец, - но ведь распродажа - это такое множество людей, такое веселье!!!
В ответ на его слова красноречиво смотрели три пары печальных и настороженных глаз. Но весельчак не сдавался.
-Ну же! Это - Распродажа!!! - он так и произносил с большой буквы – «Распродажа»!
-Чего? - заело шутника Семеновича.
-А-а-а… всего! - не унимался в своей радости толстячок.
-Как, нас уже продают? - сдавленно прошептала Анфиса и скорбно съежилась.
-Да не нас, а нам продают, - ликовал Колобок.
-Как? Вам продают? - испугалась Анфиса за свое имущество.
-Да. Нам, - уже несколько растерялся толстячок и пояснил, - да-да, вот всем нам и продают.
-Боже мой! Мой дом, моя квартира, - запричитала Анфиса.
-Ка-какая квартира? - растерялся весельчак. Он внимательно оглядел кухоньку. Осмотром он остался не очень доволен. Во всяком случае, с ним произошли разительные перемены и уже никак нельзя было поверить, что это веселый человек. Теперь это был немолодой, полный и мрачный мужчина.
-Наша. Наша квартира, - веско вставил свое хозяйское слово Николай, - это мы здесь хозяева!..
-Кто? - переспросил весельчак с профессионально-скорбным выражением лица служащего похоронной конторы.
-А вот, представьте, мы - хозяева, - представился гость в чине начальника. Анфиса поежилась от такого наплыва хозяев ее квартиры.
В это время незваный гость, обладавший поистине неиссякаемым запасом оптимизма, наконец понял, что это просто такая шутка. Розыгрыш. Все-таки - праздник! У него опять собрались все его шестереночки, винтики, и заходили, завибрировали на шарнирчиках. И он опять пришел в свое вечное и праздничное движение.
-Ах, шутники, ах! Ха-ха-ха, - ласково журил он участников розыгрыша, - а я-то, я-то! Хи-хи-хи! Попался! Квартира! Ха-ха-ха! Квартиру продают! Хи-хи-хи! В магазине квартиру продают! Хэ-хэ-хэ! И ведь, - захлебывался он смехом, утирая слезы, - похожи, как будто и вправду хозяева в квартире! Ах, я понял - это такой чудный розыгрыш!
-Милейший, - обратился он непосредственно к непосредственному начальнику Николая, - оставили бы мне визиточку, вдруг на праздник сынишка попросит пригласить клоунов.
Петр Семенович переменился в лице, но не успел ответить, так как весельчак не унимался:
-Вы ведь клоуны! - и снова рассыпался дробью смешинок.
-Сами Вы - клоун, - оскорбился Петр Семенович. Оскорбился он таким тоном, что Николай вжал голову в плечи - он не привык видеть добродушного и демократичного начальника в таком гневе.
-Но, позвольте, - снова опечалился толстячок, - а что же вы делаете в магазине, в таком виде?
Эх, зря он так сказал, потому что тут в бой вступила Анфиса, трепетно относящаяся к таким заявлениям.
-Это в каком - таком - виде? - страшно прошептала она.
-А в тапочках, - заворковал толстячок. С барышнями он говорить умел и любил, - эх, на таких-то ножках, да простые тапочки! А пол-то холодный… цементный, - он посмотрел на линолеум под ногами и задумчиво уточнил, - в магазине.
-Да что вы все заладили - в магазине, в магазине, - рассердилась Анфиса, - вот и шли бы в свой магазин!
-А я и так в магазине!
-Ничего не понимаю, - сказал наконец-то Николай.
-Но ведь это же магазин, - чуть не заплакал Колобок, тем не менее, пытаясь не терять своего оптимистичного вида.
-Любезный, а поясните-ка про магазин, - попросил пришельца Петр Семенович.
-Как! Торговый центр, самый большой магазин в городе! Разве вы не знаете?
-Нет, не знаем, - задумчиво ответил Петр Семенович, - понимаете ли, мы-то находимся в частной квартире, а вот Вы, как Вы утверждаете, находитесь в магазине.
-Стало быть, я в магазине, а вы дома, а все вместе мы вот здесь. Какая прелесть, - развеселился он снова, - вот ведь как здорово: посидел на кухоньке, попил чайку, потом по магазинчику побродил, благо, совсем рядом, - тут он, кажется, подмигнул Анфисе, или Николаю это только показалось.
-Вот ведь собака, - подумал Николай, - и как ему удается всегда оставаться таким веселеньким?
Толстячок продолжал заливаться соловьем.
-А сегодня еще и распродажа! Голубушка, вы любите распродажи? - спросил он у Анфисы.
-Спасибо! Машинку мы сами купим, - излишне вежливо ответил Анфисин муж.
-Ну да, ну да, - задумчиво покивал Колобок.
Из-за неплотно притворенной двери в ванную послышался резкий голос тощей дамы:
-Долго нам тебя еще ждать?
Колобок вздрогнул и спросил присутствующих:
-Мне послышалось, или она сказала: «Куда ж ты провалился, ирод проклятый»?
-Иду, иду, милочка, - это уже в сторону каркающей двери, после чего Колобок, уходя, ослепил их улыбкой и лысинкой.
Спасибо за прочтение!
Продолжение следует! (осталось всего два отрывка)))
Берегите себя и близких!