Мне лет восемь. Я вся зареванная. Иду мимо кладбища. Меня трясёт от страха. Но не из-за привидений, которых я нафантазировала в своей голове. Это страх того, что же будет.
Родная сестра моего папы много лет жила на Украине. Вышла туда замуж, там родились ее дети Сережка и Андрюшка. Они приезжали раньше в наше село раз в год или раз в два года. И обязательно приходили в гости ко всем братьям и сёстрам тети Вали.
В одно лето мы очень сдружились с Андрюшкой. Играли то в прятки, то в догонялки. Семья тети Вали жили у бабушки с дедушкой в деревне. А мы с папой приходили каждый день туда. Папа – помогать деду с сенокосом. Я – выпрашивать у бабушки лоскутки на платья для кукол и поиграть с Андрюшкой.
А у бабушки было очень интересно! Какие-то кладовки, закоулки, старый дом, хлева, поля… Есть где детям разгуляться, а вернее, разбежаться. И мы носились с Андрюшкой, как угорелые.
И вот как-то играем в «ляпки», я убегаю со смехом. Андрюшка уже нагоняет. Я – в дом. Он за мной. Думаю, успею перед ним дверь захлопнуть. Успела! Держу ее со свой стороны. Он толкает со своей. И в этот момент просовывает руку. А я не вижу, что его рука уже в проеме. Тяну с силой дверь. Вдруг крик боли Андрюшки. Я опустила хватку. И поняла, что натворила.
Бабушка всегда жалела Андрюшку. Он родился без кисти. И когда увидела, что я прижала ему эту руку, страшно испугалась и разозлилась на меня.
– Шайтан-девочка! Бессовестная! Хулиганка! – бросала она в меня ругательства.
Я, горячая и обидчивая, тут же в слёзы и за дверь. Бежать, куда глаза глядят.
Мне казалось, что бежала я долго. Очнулась только, когда добежала до кладбища. Вздрогнула и остановилась.
Путь от нашего села до деревни бабушки и дедушки проходил мимо кладбища. В детской голове плодились тысячи фантазий по поводу привидений, вурдалаков, маньяков и ведьм. Я никогда не ходила там одна. Страшно было.
Но обида на бабушку, муки совести за то, что натворила, страх перед тем что будет с Андрюшкой и папиным наказанием было сильнее. Неее, назад нельзя! Я поглубже набрала воздуха в легкие. И зашагала вперёд. Домой.
Когда оказалась дома, прилегла на свою кровать и горько заплакала. Рассказала маме о том, что произошло.
– Бабушка просто испугалась за Андрюшку, поэтому и наругала тебя. У неё просто обостренное чувство опеки к детям с инвалидностью. К нашей Наташе она тоже так относится (у сестры с рождения ДЦП).
Вечером пришёл из деревни папа.
– А ты чего убежала-то?
– Я Андрюшке руку прижала, бабушка на меня сильно ругалась и я думала, ты тоже будешь.
– Нет. Андрюшка ее успокоил. Объяснил, что ты случайно. Не хотела обидеть. Не заметила просто. Просил не ругать тебя.
Если честно, в своём садиковском детстве я не встречала детей, которые не ябедничают, не обманывают, поэтому ожидала, что он расскажет всем, что я сделала это специально, из вредности, хулиганства. На меня, конечно, все будут ругаться.
А он поступил по-другому. По-детски благородно. Вернее, совсем не по-детски.
Я тогда почувствовала, как это важно для меня. Поняла, как важно поступать благородно, несмотря на то, что больно.
Вот и сейчас я спрашиваю его: вы как там?
Он просто констатирует факты. Без упреков и осуждения.
Оставаться человеком в любой ситуации, даже когда больно, – благородно. А вы как думаете?