Что ещё обращает на себя внимание в «маленькой трагедии»?
Сальери представлен в ней как музыкант-теоретик. Самое первое его рассуждение говорит само за себя: «Для меня так это ясно, как простая гамма».
Он говорит о проникновении в суть музыки, но при этом сам признаёт, что, по существу, такая музыка перестаёт быть живой:
Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
У меня, конечно, возникает мысль, что именно это познание тайн музыки позволило Сальери стать прекрасным педагогом. Но это же, видимо, и убило творческую мысль. Недаром сам он скажет:
Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник…
Вспомним, как пушкинский Моцарт пытается предварить исполнение своей пьесы:
Я весел... Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое...
Наверное, Сальери не пришлось бы прибегать к словам про «что-нибудь такое», у него всё продумано и высчитано (правда, музыка Сальери, которую слышала я, такого впечатления не производит).
Интересно и отношение героев к судьбе своих произведений.
Нет, мой друг, Сальери!
Смешнее отроду ты ничего
Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире
Разыгрывал voi che sapete. Чудо!
Не вытерпел, привёл я скрыпача,
Чтоб угостить тебя его искусством.
Что так радует Моцарта? Возможно, то, что его произведения, пусть и в таком виде, шагнули за пределы театра? Ведь вряд ли трактирный музыкант стал бы играть что-нибудь, не пользующееся популярностью.
Кстати, посмотрим на ещё одну деталь. Моцарт упоминает «Voi, che sapete» — арию Керубино из второго акта «Свадьбы Фигаро» (в русском переводе начинается: «Сердце волнует жаркая кровь»). А затем, после указания «Из Моцарта нам что-нибудь!» - следует ремарка «Старик играет арию из Дон-Жуана».
Некоторые музыковеды считают, что Пушкин просто ошибся, не зная «Свадьбы Фигаро», и посчитал указанную арию отрывком из «Дон Жуана». Всё же я так не думаю. Возможно, это указание, что скрипачу известен не один моцартовский отрывок?
Попыталась выяснить, что́ используется при исполнении пушкинского произведения. В опере Н.А.Римского-Корсакова звучит искажённый почти до неузнаваемости фрагмент арии Церлины «Batti, batti, o bel Masetto» (Ну, прибей меня, Мазетто»). В фильмах-спектаклях с участием Н.К.Симонова (а их ведь два, с разными Моцартами: И.М.Смоктуновским, а ещё раньше – с В.И.Честноковым), как и в фильме М.А.Швейцера, - знаменитое дуэттино «Là ci darem la mano» («Руку мне дай, красотка»). К слову: все ли знают, что в швейцеровском фильме роль скрипача исполняет Ч.Н.Сушкевич – наверное, последний оставшийся к тому времени в живых участник-"лицеист" легендарного фильма «Юность поэта» (я о судьбе юных актёров уже писала), сыгравший там Горчакова?
«Моцарт хохочет». Опять же, пытаются по-разному эту ремарку объяснить: от «Моцарт очень рад» до «Моцарту это неприятно». Всё же полагаю, что, будь ему неприятно, не привёл бы с собой старика.
В.Э.Вацуро соотносит этот эпизод со строками Пушкина из стихотворения «Гнедичу»
Таков прямой поэт. Он сетует душой
На пышных играх Мельпомены,
И улыбается забаве площадной
И вольности лубочной сцены.
А вот Сальери негодует:
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Может быть, в данной ситуации Сальери и не прав. Но мне всегда вспоминаются эти его слова, когда я вижу или слышу очередное «прочитанное по-современному» (а чаще, простите, просто испакощенное) классическое произведение.
Сальери способен прочувствовать и оценить сочинённое Моцартом: «Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; я знаю, я».
И здесь – вновь различное понимание: Моцарт не любит громких слов, он сводит похвалу Сальери к шутке: «Ба! право? может быть... Но божество мое проголодалось».
И ещё одно хоть и ненавязчиво, но проглядывает в этой сцене. На предложение Сальери отобедать вместе следует ответ:
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.
Затем Моцарт упомянет: «На третий день играл я на полу с моим мальчишкой». Вспоминается древняя мудрость «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Моцарт показан именно как живой человек, ценящий, среди прочего, и семейные ценности.
Сальери же у Пушкина выглядит совершенно одиноким. Он не упоминает о близких ему людях. Поневоле вспомнятся слова Сальери из фильма «Амадей», где он помянет, что посвятил Богу и музыке своё целомудрие. У Пушкина Сальери вспомнит:
Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою, — и кажется, что после этой Изоры, от которой он получил «заветный дар любви», его никакие чувства не волновали. И это тоже служит созданию контраста между героями.
На самом деле, конечно, всё было не так. Можно не принимать всерьёз домыслы писателей о взаимоотношениях Сальери с его ученицей Катариной Кавальери, которой приписывают и кратковременный роман с Моцартом, создавшим для неё несколько партий.
Однако я уже писала о семейной жизни Сальери. Вспоминал же он на склоне лет: «В семь часов жена и дети совершали вечерние молитвы и снова продолжали свои разнообразные занятия. Попозже вечером сын садился за фортепиано и, если кто-то из сестёр просил, играл вальс, и девочки радостно кружились. В девять жена и слуга приходили ко мне, чтобы погреть паром мою больную ногу или выполнить другие предписанные врачом процедуры. Одна из старших дочерей затем приносила мой суп, и через полчаса жена, сын и семь моих дочерей собирались вокруг. Жена целовала меня, остальные целовали мне руку и желали спокойной ночи. Как легко, радостно пролетали эти вечера!».
Человек, вспоминающий это, конечно же, совсем не похож на мрачного мизантропа и завистника (появляющегося отнюдь не только у Пушкина).
Вероятнее всего, Пушкин просто не знал деталей жизни Сальери. Однако думаю, что, и зная их, он не стал бы упоминать. Ему важно было создать два полярных образа, воплощающих разное понимание и восприятие жизни.
****************
Наверное, требует особого разговора эпизод трагедии, связанный с Реквиемом Моцарта и Чёрным человеком. Поэтому о нём позже.
А эту публикацию я хочу завершить фрагментом из статьи музыковеда Н.Дубова из буклета к премьере оперы «Фальстаф», по-моему, важным для характеристики Сальери: «Во время театральной реформы Леопольда II из Вены постарались изгнать всех, кто хоть каким-то образом доминировал в итальянской опере». Сальери это не коснулось, а вот либреттист Лоренцо да Понте был выслан и… «пишет донос в тайную полицию, называя композитора своим первейшим врагом, очерняет всю его оперную деятельность, обвиняет в монополизации театра и несправедливом продвижении певицы Катарины Кавальери. Надо отметить, что Кавальери была основной соперницей любовницы самого да Понте, Адрианы Феррарезе. Сальери никогда этот случай не комментировал». Описанные события относятся к 1791 году – как раз году смерти Моцарта. Заключение автора – «Не комментировал он [Сальери] и оскорбительную для него легенду об отравлении Моцарта, появившуюся в то же время».
Если всё это соответствует действительности, можно предположить, что слухи, которые композитор счёл недостойными комментирования, могли повлиять на его рассудок во время душевной болезни и проявились столь неожиданным образом…
************
Один из комментаторов откликнулся на мою предыдущую статью: «Ну по жизни-то Моцарт (по крайней мере в последний период жизни) и был "гулякой праздным"».
Очень возможно, что образ жизни Моцарта и мог создать такое впечатление, но… Обратившись к списку произведений великого Амадея, я взяла голые цифры. За последний период жизни (1786-1791) создано четыре симфонии, пять фортепианных концертов, концерты для валторны и кларнета – это не говоря об огромном количестве камерной музыки. А кроме этого – шесть опер, из коих только одна («Директор театра») может считаться «милым пустячком» и «шуткой гения». Прочие (позволю себе привести все названия) - «Свадьба Фигаро», «Дон Жуан», «Все они таковы», «Волшебная флейта», «Милосердие Тита».
Замечу ещё: в «Дон Жуане» есть, конечно, сцена, где звучат популярные в то время мелодии, которые Лепорелло тут же узнаёт и называет (в том числе - «Мальчик резвый» из «Свадьбы Фигаро»). Но это лишь технический приём. Моцарт никогда не позволял себе выходок вроде тех, что постоянно встречаются у Дж.Россини (даже я, дилетант в музыке, могу сказать, что, к примеру, в «Севильском цирюльнике» увертюра была сначала использована в опере «Аурельяно в Пальмире», затем - в «Елизавете, королеве Английской»; в «Елизавете» же можно услышать большую – или бо́льшую - часть каватины Розины; сцена грозы – из оперы «Пробный камень», а финал первого акта и вовсе «позаимствован» из оперы Г.Спонтини «Весталка»). Все оперы Моцарта оригинальны.
Так что, возможно, и «гуляка», но упрёки в праздности… В своё время я писала о «лени» Пушкина. Всем бы такой «лени» и такой «праздности»!
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь