«Я осматривала эту фотосессию со стороны. Присутствовала, так сказать — знакомый фотограф позвал. Посоветоваться и прочее. Девочка была хороша, но зажата. Он — человек зрелый и с опытом — решил, что присутствие другой женщины. Со взглядами — скажем — демократичными. Поможет создать атмосферу и «процесс пойдёт!». У меня был свободный день и я могла посветить его забаве.
Договорились встретиться у него — большая светлая квартира, приятные интерьеры. И плохая погода — по прогнозам! — за окнами. Кстати, он — заядлый кофеман! Ещё и кофейку приличного хлебнёшь.
В обед я уже сидела на барном стуле, покачивала ножками. Ждали модель. Трепались о всяком, интересовались планами друг друга. Он готовился к переезду — новые города, встречи, занятия. Весь на подъёме и в предвкушении.
Мне особо сообщить было нечего — живу, как живу. Да и пришла я не для бесед по душам. Скорее, хотелось поприсутствовать в качестве бесстрастного наблюдателя. А такая роль к откровенностям не располагает.
Явилась дева — волос длинный светлый, глаза голубые распахнутые, подбородок точёный, губы розовы, как лепестки шиповника. Короче — гламур и слёзы! Я хмыкнула, но сдержалась. Однако, пока Лика вешала пальтишко на плечики, а палантин на «гвоздик» шепнула «мастеру»: «А что тут рассла-блять? Всё и без меня расслаблено. Смотри, как бы пеной не изошло..» И важно примолкла — типа, прими к сведению. Он и принял — напоил даму кофе, поговорил о том о сём, прикинул анфасы-профили. К этому моменту, я уже восседала на дизайнерском диванчике. И таращилась в «процесс»!
Она не то, что была несвободна. Не знала куда себя деть. Как встать, какое лицо сделать, как задержать жест. И я догадалась — о чём он. Мне предстояло «вдохнуть» в малышку жизнь. Растормошить так, чтоб она вспомнила себя девочкой. Чтобы отмякли и забылись — хоть на пару часов съёмки! — заученные позы, интонации, гримаски. Чтоб вылезло настоящее, пусть и не из «глянца».
Я могла. Мне ничего это бы не стоило! Но я не захотела. Просто не захотела — и всё! Я осталась ещё на час — понаблюдать за провальным действом. Неожиданно, Марк разозлил меня! Не умеешь бодаться с фарфоровыми куклами — хреновый ты «пигмалиошка»! Не берись, тогда! Ааа, на меня понадеялся.. С чего вдруг? Мы вроде договоров не подписывали. Я пожизненной «ренты» — в виде псих.услуг — не обещала. Развалившись на диване, с кривой усмешкой считала количество «подходов». «На балконе — с пятой попытки. И не доволен.. За стойкой — с седьмой и не доволен вообще!» Он не кричал, он скрипел зубами. И желваки ходили, как у знакомого скотника на убое. Девочка ничего не понимала, обморочно выполняла его «приказы» и серела на глазах. Даже губы уже требовали старательного фотошопа!
Уходя, я шутейно толкнула приятеля в плечо, кивнула Лике и пожелала: «Удачи вам! Не перебейте друг друга!» Марк сверкнул карими бездонными очами — «подожди ж у меня!.. и тебе понадобится сессия..» Я махнула руками, что означало на нашем тарабарском языке: «Извини, дорогой! Она безнадёжна!»»