PIRIJOT
Не помню точно: то ли в 1979, то ли в 1980 году в г. Ольгине на северо-востоке Кубы построили новый бейсбольный стадион. Построенное сооружение решили дополнить первым в стране подземным переходом.
Надо сказать, что в течение всего периода моих командировок бейсбол на Кубе был невероятно популярен. На любом свободном клочке земли можно было встретить пацанов, увлеченно играющих или тренирующих между собой силу и точность броска. Думаю, и сейчас страсть к этой игре у кубинцев не пропала.
Новый стадион был для того времени большим событием и крупным достижением. Он вмещал солидное число зрителей – 30 000.
Строительство перехода к нему не было какой-то прихотью. В те годы на прихоти у них не сильно ориентировались.
Дело в том, что рядом со стадионом проходила крайне оживленная трасса из Сантьяго-де-Куба, главного города на востоке страны. При этом основная часть Ольгина находилась на противоположной от стадиона территории.
Чтобы обозначить вход в тоннель решили установить перед ним плафоны-указатели.
А что на них написать?
Решали долго. Написать paso subterráneo (дословно – «подземный переход») – длинно, на плафоне не поместится. А если все же поместить, надпись будет слишком мелкой.
Наконец искомая "эврика" все же пришла в голову одного из них, и тот радостно сообщил о ней товарищам.
«А что думать? В Москве как это называется? Переход. Так и мы назовем!».
Замечу, что слово «переход» я воспроизвожу здесь по правилам русской орфографии. А кубинская эврика тому человеку дополнительных грамматических инструкций не дала.
При этом тогдашние кубинцы русское лыко в строку могли вставить запросто, автоматом: при существовавших между нашими странами связях огромное их число училось в СССР, многие ездили в деловые командировки, да и во многих школах русский язык преподавался.
Всю эту историю нам рассказал приехавший офицер из штаба Ольгинского корпуса.
Спустя короткое время я сам оказался в Ольгине и побывал на новом стадионе. Стадион понравился. Но самое сильное впечатление осталось от светового указателя. Там красивыми буквами было выведено слово PIRIJOT (читается – «пирихот»).
Я даже заснял его на свою тогдашнюю пленочную камеру. Можно было бы для вас оцифровать ту фотографию, но простите, лень.
Думаю, что плафон после нас давно поменяли.
JOMUT
Как-то еще в первой своей поездке, стажерской, перевожу письменно некий отчет в Управлении по бурению и добыче нефти, куда я был откомандирован. Вдруг натыкаюсь на незнакомый термин.
Перерываю все словари - а словарей много: практический язык буровиков сильно засорен англицизмами, оставленными американцами, которые проводили здесь нефтяные изыскания до кубинской революции. Переводчикам приходится в таких случаях создавать разные собственные глоссарии.
Нет, не нахожу. Возвращаюсь к тексту, вглядываюсь в него и меня осеняет, что означает непонятное до того слово JOMUT. Меня подвело то, что шел он равноправным элементом в ряду других слов предложения на испанском, и мне никак не пришло в голову, что могу вот в такой форме столкнуться с родным «хомутом». И так проявлялось русское влияние от работавших на Кубе soviéticos.
СУКА ТЫ, А НЕ…
Всегдашнее влияние, оказываемое нашим спецфольклором на падких иностранцев, общеизвестно. Каждый слышал от других, был свидетелем или сам внедрял элементы данного богатства, бережно хранимого в веках.
А мне больше всего запомнилась одна история, свидетелем которой я был в топографической партии в провинции Ориенте.
В бригаду были собраны настоящие отбросы общества. При этом отличные ребята. Вот только с культуркой у них…
Я сгорал от стыда, когда из кузова машины, в котором мы ехали, неслось бог знает что в уши каждой проходящей девчонки. Пусть я не орал, но как девушке это докажешь – адвоката со мной нет. А так, я вполне себе солидный по объему элемент их дружного коллектива – и сразу видно: русский.
Примерно таким же образом приписал меня сейчас мистер Путин в свою большую команду, осуществляющую от лица РФ наступательные действия. Хотя согласия своего я ему не давал.
Я вначале не понимал, почему в поездках они иногда просили меня почитать им газету «Гранма». Думал, чтобы «поприкалываться», слушая акцент иностранца. Оказалось, отнюдь нет: большая их часть была неграмотными.
А однажды я оказался свидетелем грандиозного «баттла» между двумя верзилами-неграми из бригады. Каких только оскорблений, каких ругательств не было произнесено ими в ходе ссоры, пока все не закончилось в итоге эпической фразой, произнесенной одним из них по-русски: «Сука ты, а не матрос!». Сказано было веско, с пониманием, с непередаваемым чувством и с чудовищным акцентом.