Многие поэты писали о том, что будет с их душой, когда придет смерть. В "Завещании" звучат, например, мотивы стихотворения Лермонтова "Выхожу один я на дорогу", в котором поэт также желал слиться после смерти с природой (взять хотя бы образ дуба, явная аллюзия на Лермонтова). Но в отличие от Лермонтова Заболоцкий не желает и не ищет покоя ("Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я").
Несомненно прослушивается в данном стихотворении и аллюзия на "Памятник" Пушкина, который трактовал посмертную жизнь поэта исключительно как духовную память, живущую в умах и сердцах людей.
У Заболоцкого же явственно звучит совсем не материалистическая мысль (не в духе принятой в его время философии Карла Маркса) о том, что душа после смерти перевоплощается и продолжает спокойно жить дальше.
Если Пушкин пишет "весь я не умру" (то есть частично все-таки умрет), то Заболоцкий "не умрет" и все, не умрет ни одна его частичка. Он полностью сохранится, пусть и в несколько другой форме.
Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя
И, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
Наполнят этот мир сверканием чудес
И довершат строение природы,—
Пускай мой бедный прах покроют эти воды,
Пусть приютит меня зеленый этот лес.
Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
В его больших листах я дам приют уму,
Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,
Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли
И ты причастен был к сознанью моему.
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небо пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил — томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
Не я родился в мир, когда из колыбели
Глаза мои впервые в мир глядели,—
Я на земле моей впервые мыслить стал,
Когда почуял жизнь безжизненный кристалл,
Когда впервые капля дождевая
Упала на него, в лучах изнемогая.
О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.
Очень оригинально здесь то, что Заболоцкий рассматривает момент смерти не как пассивное страдание ( его не станет, и не по его воле), а как активное участие в чем-то нормальном, с чем он полностью согласен. Когда придет его час, то именно он сам "погасит свечу", не кто-то сверху это сделает за него. И он "отправится" в огромный и интересный мир "превращений". Тот самый, в котором он уже был давно и изначально, задолго до его теперешнего воплощения ("Я на земле моей впервые мыслить стал, Когда почуял жизнь безжизненный кристалл").
Смерть выступает здесь практически как увлекательное приключение. При условии, конечно, что жизнь прожита как следует до конца ("Я жизнь мою прожил"), несмотря на самые тяжелые испытания. Этих испытаний на долю Заболоцкого выпало больше чем кому-либо, но он никогда о них не жаловался и никогда не было у него мысли покончить с жизнью из-за поистине невыносимых страданий. Возможно, потому, что он никогда не был одинок: в отличие от тех поэтов, что покончили с собой, его по-настоящему любящая семья всегда была рядом. Жизнелюбие его поразительно ("Нет в мире ничего прекрасней бытия").
В мире Заболоцкого вообще нет смерти и одиночества. Даже после смерти он считает, что не будет одинок - он продолжит радостно общаться с духовно близкими людьми:
Над головой твоей, далекий правнук мой, Я в небо пролечу, как медленная птица.
И даже само стихотворение построено как общение, как обращение к "другу", "далекому правнуку", "дальнему потомку", который духовно родственен поэту - сознание которого близко сознанию Заболоцкого, который непременно доделает тот, что поэт "не довершил".