Российская нефть “ушла в подполье”: никто не знает, кто её покупает, так как больше не проводится открытых аукционов, на которых все представлены в явном виде.
Как сообщает портал gCaptain, российский экспорт сырой нефти и нефтепродуктов — физические потоки которого (это легкая часть задачи), а также связанная с ними геополитика (это сложная часть задачи) — были в центре внимания грузоперевозчиков в течение последнего месяца.
В рамка подкаста Колумбийской энергетической биржи (Columbia Energy Exchange) (связана с Центром глобальной энергетической политики (Center on Global Energy Policy, CGEP), Колумбийского университета в США) под названием «Разбираемся с растущими ценами на нефть» глава CGEP Джейсон Бордофф взял интервью у известного эксперта по энергетике Эда Морса.
Морс является управляющим директором и глобальным руководителем отдела исследований сырьевых товаров в Citigroup и десятилетиями работал на высших должностях в нефтяной отрасли, как в правительстве, так и в финансах (а также занимался научной и консультационной деятельностью).
В рамках этой беседы Морс сказал буквально следующее:
«В настоящее время нет энергетического кризиса. <…> слухи трехнедельной давности о том, что 2 миллиона баррелей в день исчезли с рынка, оказались неверными».
В подкасте он расставил все по местам в отношении экспорта из России 2 млн. баррелей нефтепродуктов в сутки, которые практически все поставляются морем, и 5 млн. баррелей в сутки российской сырой нефти, примерно половина из которой поставляется по морю.
Эти 2,5 млн. баррелей сырой нефти в сутки загружаются на морские суда в Приморске и Усть-Луге (всего около 1,55 млн баррелей в сутки для обоих портов), в черноморских портах (Анапа и Новороссийск) и в дальневосточном порту Козьмино (недалеко от Владивостока). Статистика отгрузки их этих портов удивила.
Морс привёл мартовскую статистику:
«Теперь, когда у нас есть данные на середину этой недели [по состоянию на 23 марта], оказывается, что в среднем ежедневно морской экспорт из этих портов немного выше, чем в среднем в январе и феврале. <…> Опасения, которые сейчас возникают на рынке по поводу «потерянной нефти», связаны с тем, что поставки теперь ушли в подполье <…> У нас больше нет аукционов, мы больше не знаем, кто участвует в торгах».
Таким образом, невозможно установить реальных покупателей российской нефти.
Как дальше говорит Морс:
«Мы не знаем о каких-либо отменах [санкций] после середины марта… и что произойдет… когда наступит апрель… кто будет покупать сырую нефть… но есть люди, покупающие нефть, и они используют ее… грузы отправляются».
Д-р Морс не стал вдаваться в детали танкерных перевозок, но обсуждалась перегрузка нефти с корабля на корабль (STS) — простой способ «потерять» сырую нефть. И такие случаи с российской нефтью уже были.
Также были проведены аналогии с доставкой иранской нефти, находящейся под строгими санкциями, которая шла через Фуджейр (Объединенные Арабские Эмираты):
«Поскольку иранская нефть хранится в Фуджейре, а затем смешивается с чьей-то еще нефтью, а затем отправляется на рынок, никто на самом деле не знает, сколько иранской нефти они покупают… , вы не знаете… сколько там иранской нефти, а сколько … чужой нефти».
Он связал такие покупки российской нефти с большими скидками (на нефть марки Urals, поставляемую из портов Балтийского моря, скидки превышают 30 долларов за баррель по сравнению с ценами на рынке Brent):
«Когда вы получаете эту невероятную скидку, у вас есть стимул, если вы являетесь подходящим покупателем, хранить её где-то, хранить на складе и… вы можете перепродать его (сырье определенного качества)… не обращая внимания на происхождение».
С учётом стоимости нефти на рынке, даже несмотря на скидки, российская нефть торгуется на многолетних максимумах в 85-95 долларов за баррель.